После ужина, захватив с собой бутылку вина, брат проводил нас в свой кабинет здесь же, на втором этаже, рядом со столовой. Эська сбежала еще раньше — с трудом выдержав полчаса в нашем обществе, она рванула из-за стола, как стрела, сбежала по лестнице и исчезла в воде, уже там превратившись в русалку. Короткая вспышка — и, на прощание, махнув нам хвостом, Эська уплыла на глубину.

Уже стемнело, и Трон — один из двух спутников планеты, неправильной формы красноватый блин, действительно чем-то похожий на стул, висел низко над горизонтом. С этой стороны дворца не было стены, и прямо под окном на лунной дорожке резвились русалы. Звонкие голоса рыбохвостых привлекли внимание Серона. Прислушавшись, он подошел к окну, снял защитный экран, заменяющий стекло, и заорал:

— Эська! Немедленно домой!

— Ну, пап, ну еще немного…

— Если через полчаса тебя не будет в спальне — завтра просидишь там целый день!

— Пап, ну еще часик!

— Ладно, но я не шучу — через час я выловлю тебя сам.

Мы с отцом негромко рассмеялись.

— Учись, Ри! Воспитательный процесс в действии!

Серон покачал головой:

— С мальчиками было легче.

— Ну не скажи. Когда Рон удрал в Левонию, я его два месяца искал. Думал, с ума сойду.

— И что ты ему сделал, когда нашел, — поинтересовался брат.

— Я был так счастлив, что он нашелся, что о наказании просто забыл.

Отец кивнул, соглашаясь:

— Главное — не перегнуть палку.

Серон скептически улыбнулся:

— Это очень поучительно, но мы собрались поговорить о другом. Присаживайтесь!

С трудом оторвавшись от созерцания великолепного вида за окном, я последовал за братом. Мы расположились в удобных креслах, обтянутых темно-синей кожей.

— Тоже рыбка? — спросил я, проведя рукой по бархатистой обивке.

— Ну да! Очень прочный материал, и после выделки ему цены нет.

Отец плеснул нам в непрозрачные бокалы немного мутной сиреневатой жидкости, я понюхал ее — аромат странный, но, к счастью, тухлой рыбой не пахло. На вкус местное вино оказалось похоже на миндальный ликер. Я вопросительно посмотрел на Серона.

— Не спрашивай, тебе лучше не знать, из чего это сделано.

Я скривился, но по улыбке старшего брата понял, что меня разыграли.

— Итак, к делу, — уже серьезно продолжил говорить Серон. — Как вы знаете, пять тысяч лет планета Альвира находилась на карантине. Сняли его совсем недавно — девятьсот пятьдесят лет назад. Совет решил включить ее в каталог пригодных к разработке миров. На Альвиру отправилась комиссия, в состав которой входил и я. Нам удалось без проблем снять защитный экран и с орбиты провести необходимые замеры. Радиация была в норме, следов разумной деятельности обнаружено не было. А вот когда мы сравнили результаты наших исследований с теми, которые были сняты сразу после катастрофы, начались сюрпризы. Они совпали практически полностью. Такое впечатление, что планета выпала из нашего временного континуума и замерла на пять тысяч лет. Попытка проникнуть через атмосферу провалилась. Мы наткнулись на преграду неизвестной природы. Было решено оставить планету еще на некоторое время, и мы покинули систему, оставив на орбите несколько алонафтов.

— А это что?

— Алонафт — это наша разработка, полуразумный спутник, предназначенный для записи и обработки данных.

— Понятно.

Серон сделал глоток ликера и продолжил:

— Долгое время ничего не происходило, и только в прошлом месяце алонафт зафиксировал исчезновение экрана вокруг планеты. Прежде, чем отправить еще одну экспедицию, совет решил обратиться к тебе, как к свидетелю катастрофы. Отец, нам поможет любая мелочь, которую ты вспомнишь.

Некоторое время отец молчал, полностью погрузившись в воспоминания. Я прислушался к шуму за окном, и мне показалось, что среди мужских и женских голосов я выделил смех любимой племянницы.

— Мне тогда пришел зов, — начал свой рассказ отец, сосредоточившись на созерцании бокала в его руке.

— Ты встретился с Альвиром? — спросил я.

— Нет, я не успел, и до сих пор не могу себе этого простить. Но я видел взрыв и взбесившийся океан. Времени у меня практически не было. Я успел затормозить взрывную волну и проколоть пространство, чтобы спасти живущих в столице эльфов. Конечно, всем уйти не удалось, но большую часть я смог отправить на Динир. Помню ощущение тяжести — мне пришлось потратить вдвое больше энергии, она словно таяла под воздействием сил неизвестной мне природы. Уже потом я понял, что во время взрыва поменялась полярность силы. Вот поэтому, Ри, ее и закрыли на карантин, — обратился он ко мне. — Кстати, эльфы в моем мире являются единственными, насколько мне известно, носителями этого вида энергии. Так что могу вам предоставить несколько экземпляров для изучения. Есть у меня один красавец…. Я его с радостью вам отдам.

— Пап, это ты про советника? — усмехнулся я.

— Гениальный ученый, вот только слегка антисоциальный. Но ему удалось открыть способ поменять полярность магии у дракона. Причем, он это проделал дважды. Я предоставлю совету и его, и сделанные мной слепки его памяти. Так что есть надежда, что мы разберемся с проблемой. Но на Альвиру лететь необходимо в любом случае. Если есть надежда спасти Альвира — мы это сделаем.

— А почему ты считаешь, что он пропал, а не погиб? — поинтересовался я и допил остатки вина.

Вместо отца мне ответил Серон:

— Малыш, ты себе хоть приблизительно представляешь то количество энергии, которое выделяется в момент гибели одного из нас? На месте системы уже полыхала бы сверхновая.

— За малыша ты мне потом ответишь, а мысль я понял, — я сделал обиженное лицо.

— А как мне тебя называть, если я в двенадцать раз тебя старше.

— Старше — не значит умнее.

— Ну конечно, я дурак, а ты — умный!

Первым не выдержал папа — дал Серону легкий подзатыльник, после которого брат сделал обиженное лицо.

— Если ты умней, докажи это, перестав спорить!

Обожаю его доставать! Моя довольная улыбка не осталась незамеченной.

— Я с тобой потом поговорю, без свидетелей, братец. А пока вернемся к нашим проблемам.

Он сразу стал серьезным. Таким братом можно только гордиться, несмотря на мою дурную привычку подкалывать, я очень уважаю Серона. Не зря его считают наиболее вероятным кандидатом на пост главы Совета.

— Я думаю, мы можем отправляться послезавтра. Я поставлю в известность контролеров, они будут нас ждать на орбите. Алонафт — довольно большая станция, и вполне может служить наблюдательным пунктом. А на завтра Уна запланировала для вас подводную экскурсию. Ри, — вредный братец осмотрел на меня с головы до ног. — Знаешь, а ты будешь неплохо выглядеть с хвостом…. Я тебе помогу обратиться.

И, оставив меня сидеть с открытым ртом, Сероний подошел к окну.

— Эська! Ты все еще здесь!

Русалы стихли, от компании отделилась одна и, обижено виляя хвостом, лениво поплыла к невидимым сверху воротам. Серон вытянул вперед руку. Повинуясь его воле, Эська взмыла в воздух. С волос и мокрой красной тряпочки, в которую превратилось ее парео, текла вода, а сама она беспомощно извивалась всем русалочьим телом.

— Папка! Я же тебя просила так не делать! — заорала девица, яростно сверкая глазами.

Не затруднив себя ответом, Серон перенес мокрую дочь через подоконник и усадил на свободное кресло.

— Дедушка, дядя Ри, ну скажите ему — она грозно направила указательный палец на своего отца. — Что он подрывает мой авторитет!

— А мой авторитет ты не подрываешь! Ты подумала о том, что твои друзья — мои подданные, между прочим — подумают обо мне! — взорвался Серон. Он старался говорить спокойно, но его голос становился все тише, и в нем звучала злость пополам с обидой.

— Что они могут о тебе подумать! — не унималась русалка.

— Что ароконт Сероний не может справиться с собственной дочерью и идет у нее на поводу! Что их правитель — мягкотелый, слабый и недостойный….

Эська опустила голову: