— С боксёром.

— С каким ещё боксёром?

— Он один у нас на траулере. Соболев.

— Где же он сейчас?

— Там, — кивнул головой Щербань на ворота бухты. — А ты девчонка стоящая.

Он подошёл и обнял её.

— Руки! — закричала Саша резко и повелительно, почти так, как кричит капитан «Урагана», когда видит на палубе непорядок.

Щербань не разжимал рук.

Саша изо всех сил толкнула его в грудь — и Щербань кувыркнулся в воду. Вылез он мокрый, весь облепленный водорослями, и так свирепо посмотрел на девушку, что та сделала шаг назад, но тут же весело рассмеялась: уж очень смешон был Щербань в эту минуту. Глядя, как заразительно и безобидно она смеётся, Щербань не выдержал и тоже рассмеялся.

— Здорово ты, девочка, скомандовала «полный назад», — сказал он. — Теперь ты нравишься мне ещё больше.

— Я вам не девочка, — строго сказала Саша. — У меня есть имя и фамилия.

— Ладно, ладно. Садись, поедем.

«Ястреб». Спущена шлюпка. Капитан молча ожидает сигнала из глубины.

Из воды показалась голова Ларина. Он не поднялся на шлюпку, а, уцепившись одной рукой за борт, снял маску и попросил закурить; сделал несколько затяжек и отрывисто сказал:

— Я не мореход. Пусть посмотрит Алексей Иванович. Пробоина в носовой части траулера. А винты от сетей освободил.

Вершинин стал готовиться к погружению.

— Тебя страховать, Алексей? — спросил Ларин. — Учти, видимость плохая.

— Не надо. Ты и так долго пробыл под водой.

— С винтами было порядком хлопот, — нахмурился Ларин. — Моторка не вернулась?

Вершинин отрицательно качнул головой, натянул маску и опустился в воду.

Ларин подтянулся и перебросил тело в шлюпку.

Вершинин поплыл вглубь. Отливным течением кружило песок, и Алексей не сразу нашёл «Ястреб». Траулер стоял, уткнувшись носом в плоский риф. Вершинин плыл вдоль правого борта, и вдруг траулер исчез. Вершинин поплыл обратно. «Ястреб» появился столь же внезапно, как и исчез. «Я плыл слишком быстро, проплыл траулер. Да ещё этот проклятый песок», — подумал Алексей и приступил к детальному осмотру судна. Свет был жёлтый. В воде кружились миллионы мельчайших песчинок. Временами они уменьшали видимость до одного метра. Казалось странным, что свет пронизывает воду, а разглядеть при этом ничего невозможно.

Вершинин развернулся и поплыл вдоль левого борта. Он спускался к днищу, подплывал к корме, нависшей над чёрной бездной, исследовал эту бездну, потом всплыл на поверхность.

— Ну, что? — разом спросили капитаны, как только Вершинин поднялся на борт.

— Мне кажется, — устало ответил Вершинин, — «Ястреб» сам может сняться, без буксира. За кормой рифов нет. Надо заделать пробоину, выкачать воду из носового трюма и задним ходом вывести траулер на чистую воду.

— Ну что ж, — сказал Усков, посоветовавшись с каиитаном «Ястреба». — Вся надежда на вас. Сумеете до прилива заделать пробоину?

— Думаю, справимся, — ответил Вершинин.

— Откровенно говоря, — обратился Усков к Ларину, — не верил я, Василий Михайлович, в ваши костюмы. Думал, так, пустяки. А оказывается, дельная и необходимая морякам штука…

Ларин слушал рассеянно. В эту минуту он думал о Поленовой. Видимо, не надо было принимать её на работу в экспедицию. Удастся ли Соболеву спасти её? Ведь в баллонах давно кончился запас воздуха.

Описав дугу по бухте, моторка остановилась у каменных ворот. Саша оглянулась.

— Где же Соболев?

— Вон, — Щербань кивнул головой на пузыри, лопавшиеся на поверхности воды.

— А что он там делает?

— Наверное, преподаёт урок бокса, — со смехом сказал Щербань.

Под водой творилось что-то неладное. Может, Соболев нуждается в помощи? Заметив баллон с воздухом, Саша спросила:

— Это для меня?

— А для кого же?

— Накиньте мне его на спину;.

Саша натянула маску и прыгнула за борт.

— Осторожно! — крикнул Щербань.

Но Саша уже не слышала этого сердитого окрика. Очутившись под водой, она быстро поплыла туда, где вилось ожерелье из пузырьков, и скоро увидела силуэт пловца. Ещё два-три сильных гребка — и глазам её представилась удивительная и жуткая картина: Вася Соболев вёл отчаянную драку с осьминогами. Ещё учась в школе, Саша в каком-то заграничном кинофильме видела, как спрут напал на женщину. Он схватил её своими щупальцами и притянул к себе. Бесстрашный искатель жемчуга убил морского злодея и освободил женщину. В романе Виктора Гюго «Труженики моря» говорится, что спруты высасывают, выпивают человека. А лет пять назад в газетах писали о поединке водолаза с гигантским осьминогом.

«Хорошо, что на моём пути не встречались эти подводные злодеи», — невольно поёжилась Саша, подплывая к Соболеву. Проход был узкий, и повсюду на скалах ворочались осьминоги. Соболев, видимо, был зол на этих тварей, потому что ни одну из них не оставлял в покое. Руками он срывал маленьких, они извивались, стараясь вырваться, и, когда это удавалось им, удирали вприпрыжку, выбрасывая струйки чернильной жидкости.

«Сумасшедший какой-то», — подумала Саша, наблюдая за сражением.

Соболев подплыл к громадному спруту и, схватив его за щупальце, полоснул ножом. Но почему спрут не охватывает Соболева своими страшными «руками»? Да он же трус, оказывается! Это открытие изумило Поленову. Соболев между тем продолжал своё дело: он отхватил ещё одно щупальце. Спрут, вместо того, чтобы пустить в ход своё оружие, пальнул в него жиденькой струёй чернильной жидкости и сорвался с насиженного места. А Соболев уже подплывал к следующему осьминогу и с остервенением кидался на него.

«Что же это такое? — всё больше удивлялась Саша. — Почему паника среди морских жителей?» Завидев грозного противника, осьминоги сразу же пускались в постыдное бегство, забирались в расщелины. Соболев скоро освободил весь проход и с видом победителя проплыл по нему несколько раз.

— Ну и будет тебе взбучка, — засмеялся он, когда они поднялись в шлюпку и сняли маски.

— Пусть, — тряхнула головой Саша. — Заю теперь я знаю, в чём моё призвание…

Щербань завёл подвесной двигатель, и моторка выскочила в океан.

Океан замер под прозрачным утренним небом.

«Ураган» и «Ястреб» стояли рядом. На палубах не было видно ни души. Но вот почти одновременно раздались два пронзительных свистка. Суда ожили. Заработали лебёдки. Через полчаса «Ураган» и «Ястреб» снялись с якорей и медленно стали удаляться от острова. Сначала они шли одним курсом, потом «Ураган» басовитым гудком распрощался с «Ястребом» и круто повернул на юг. Остров был виден в течение полудня, к вечеру он уменьшился до едва заметного голубого мазка в северо-восточной части безбрежного Тихого океана.

В кают-компании заканчивался ужин.

— Ну, что же вы решили? — обратился Ларин к Вершинину. — Поговорили с людьми?

— Вся команда горячо поддержала наш комсомольский почин. Только вот Щербань с Новиковым…

— Слушайте, Вершинин, бросьте, — сверкнул глазами Щербань. — Достаточно из меня кишки выматывали!

— Вымотаешь у вас! С вами разговаривать — два куля соли надо съесть.

— Я, кажется, ясно объяснил вам, — продолжал Щербань, не обратив внимания на реплику Вершинина. — Могу ещё раз повторить. Я согласен соревноваться за быстрейшее освоение новой техники, за перевыполнение экспедиционного плана. Машины в мою вахту будут работать с точностью швейцарских часов. А насчёт того, как жить, как провести свой досуг, — извините, соревноваться не желаю. И вообще объясните мне, пожалуйста, что значит жить по-коммунистически?

— Я вам с Новиковым целый час объяснял. — Вершинин налил себе стакан чаю, в задумчивости провёл рукой по мягким волосам и устало, монотонно продолжал: — Жить по-коммунистически — прежде всего значит всегда быть морально стойким…

— Опять лекция, — поморщился Щербань. — Вы что, думаете газет мы не читаем, радио не слушаем?

Вершинин покраснел. Щербань попал в самое больное место: была у третьего помощника слабинка — любил поучать.