Через полчаса после Игоря в гостиницу вернулся расстроенный Александр. Ему ничего не обломилось, хотя, номер домашнего телефона Инги он все же вызнал.

Неудачу Лавейко залили шампанским, прихваченным из ресторана Игорем.

Тарханов переписал номер эстонки в свою записную книжку, думая позвонить назавтра и, хотя бы, если не объяснить, то извиниться за свое странное поведение. Но утром ее телефон не отвечал. Видимо, Инга была на работе. А днем было недосуг: ходил с группой в Ботанический сад и там он опять помирился с Татьяной.

Причем, и в этот вечер и в два последующих дня все у них обошлось без этих глупых ссор. А еще через день, согласно маршруту, они переехали в другой город…

Вся эта история и вспомнилась Тарханову в книжном магазине, благодаря странному совпадению имен.

Выйдя из книжного магазина, Игорь отправился на переговорный пункт. Они договорились с Верой, что она будет ждать его звонка в школе около шести часов вечера.

Сделав заказ, Тарханов сел на скамеечку, ожидая вызова.

Просидел он недолго, через пару минут ему уже прокричали: "Тула, пройдите во вторую кабину!"

Вера Никитская так поздно, обычно, в школе не задерживалась.

Поэтому почти каждый из учителей, входивший в это время в учительскую, делал изумленное лицо и задавал один и тот же вопрос:

"Вера Ивановна? Так поздно?" На что логопед отвечала, что ей должны позвонить по межгороду.

Поскольку своего места у нее в учительской не имелось, а в ее кабинете звонков не было слышно, она села за стол своей приятельницы- учителя математики Ирины Мартыновны Гончарук.

Стол этот по вечерам был свободен, поскольку его хозяйка работала, в основном, в первую смену. Подружились Вера с математичкой не так давно- после того, как она перевелась в эту школу. Но знакомы они были еще по институту. Но даже лучшей своей подруге Никитская не сказала о том, где она была сегодня днем и что там делала. А была она в ЗАГСе и там узнавала, как и когда подают заявление.

Как назло, звонок Игоря раздался во время последней перемены второй смены, и в учительской было немало народу.

– Это меня,— только и успела произнести Вера, услышав звонок и поднимаясь, но ее опередил физик Николай Николаевич.

Ника, как неофициально звали его и коллеги и ученики, был местный школьный донжуан. Он был высок и миловиден, но легкомысленен. Анатоль Курагин- определяла его литераторша Нелли Ивановна, имевшая с ним одно время какие-то внеслужебные отношения. Себя она, видимо, ассоциировала с Наташей Ростовой или Марьей Николаевной. Однако, Ника был не только непостоянен, но и сметлив. От брака с поклонницей Толстого он отвертелся и был все-также свободен и мил. Одно время он подбивал клинья и к Вере, но строгой девушке вертопрах был не нужен, и ничего у него не получилось.

– Да!- строгим тоном прокричал физик в трубку, словно вызывая двоечника к доске.— Да! Никитскую? Это, действительно, вас.

Последнюю фразу он произнес многозначительно.

Вера пыталась говорить так, чтобы невольно слушавшие педагоги ничего не поняли.

– Здравствуй… Очень приятно… Да!.. Ходила. Там странно все устроено. Приходить туда нужно в среду с утра или в четверг… Нет, в выходные они заняты другими делами. Только эти два дня и только с утра. Мне так сказали… Да, надо приезжать…

Где, где? У меня, что же делать… Завтра вечером?… На последней? Да, до конца. Ну хорошо, я буду ждать.

Послушав еще некоторое время то, что ей говорил Игорь, Вера, слегка зардевшись, то ли от его слов, то ли от жаркой атмосферы в учительской, аккуратно положила трубку на аппарат.

– В этих ЖЭКах всегда какие-то дурацкие расписания,— откомментировал услышанное Станислав Сергеевич.— Я как туда не приду, все неприемный день.

Вера согласно кивнула ему головой и отправилась к выходу.

Следом за ней вышел и Ника.

– В ЖЭКах?— хмыкнула Елена Михайловна. Она была членом жил- комиссии профкома и знала, что Никитская живет в частном доме.

Вера открывала дверь в свой кабинет, когда стоявший сзади физик сладенько произнес:

– Вера Ивановна, вы сейчас домой? Вас так редко можно вечером увидеть. А у меня, знаете ли, уроки кончились. Можно я вас провожу?

– Николай Николаевич, вы или меня плохо прошлый раз поняли, или кабинетом ошиблись,— ехидно уколола она донжуана.

Соседним кабинетом была пионерская комната, в которой пару раз уже учителя заставали темпераментного педагога в обществе хихикающей над его шуточками Галочки Киселевой.

Уяснив, что никакой романтической регистрации где-либо в столице быть не может, так как согласно советским законам, расписываться можно только по месту жительства одного из брачующихся, Игорь задумчиво вышел на улицу и не спеша побрел в общежитие.

В гостиной общаги работал телевизор, и почти все жильцы ее внимательно смотрели ленинградскую программу "Музыкальный ринг".

Игорь, неравнодушный к современной музыке, тоже с любопытством наблюдал за соревнованием рок-групп. Гласность, объявленная где-то наверху, пробивалась тогда с помощью молодежных передач.

Потом началась программа "Время", и наш герой отправился в комнату поужинать. Перекусив, он снова вышел в гостиную и уселся в кресло, не столько слушая об успехах крестьян-колхозников где-то в Орловской области, о которых вещал диктор, сколько думая о своем.

Внимание его привлекла невысокая симпатичная брюнетка, сидевшая в противоположном углу и старательно вязавшая что-то яркое.

"Вряд ли она приехала сюда на освоение заводской техники, здесь ее изучают простые рабочие парни. А она, наверное, из группы Кукляева."- определил Игорь ее статус.

Часть общежития завод сдавал для учащихся Московского учебного центра ЭВМ.

Народу в помещении было мало, и Игорь представил, как он сейчас встанет, потягиваясь, из своего кресла, чтобы привлечь ее внимание. А она, наоборот уткнется в свое вязание, чтобы показать свою незаинтересованность. Тогда он тихой, кошачьей походкой подойдет по этому облезлому, вытертому ногами учащихся ковру к ней и присядет на корточки у ее ног, чтобы заглянуть ей в глаза. Девушкам нравится, когда красивый, умный, сильный мужчина находится у их ног и на него можно смотреть сверху вниз. Он недолго будет молчать и скажет: " Я всегда не мог разобраться, как из простого мотка шерсти получается такая красивая и полезная вещь.

А как хотелось бы понять." Девушка посмотрит на него и не придумает, что ответить. А он тогда скажет: "Вы не могли бы мне дать несколько уроков вязания? Я не требую, чтобы обучение началось сейчас же, но хотел бы спросить, можно ли мне сесть неподалеку и долго-долго смотреть на эти ловкие пальчики?" Тут девушка, наверняка, улыбнется и если не ответит согласием, то и не будет возражать. Игорь придвинет вот тот стул, сядет рядом и заведет беседу, выясняя, кто она и откуда приехала сюда. В такой обстановке девушки обычно не хамят. А те девицы, что хамят, почти никогда не вяжут.

Но, прислушавшись к своим чувствам, Тарханов понял, что ни вставать, ни подходить к этой симпатяшке он не станет. Вот если бы это была Вера! Но Вера была далеко отсюда- в Туле, и Игорь все-таки встал. Чтобы отправиться спать.

А к милой брюнетке подошел какой-то паренек с полотенцем на плече, видимо, ждущий очереди в душ.

– А у тебя неплохо выходит,— сказал он девушке.

Что она ему ответила, Игорь уже не услышал.

Утром он подошел к Пантелееву и сообщил, что завтра- в среду- ему нужно съездить в Тулу: там у него невеста, и что он постарается сегодня доделать вчерне станок. Пусть технологи загрузят в него какую-то программку и погоняют в жестком режиме, чтобы вылезли всякие недостатки. А в четверг он выйдет и разберется со станком окончательно.

Сергей Сергеевич с такой программой действий согласился, а Игорь стал ее исполнять.

К обеду станок стал функционировать так, как положено. До четырех наладчик также успел посмотреть еще одну из плат, полученных им вчера. А затем он отправился в Москву.