Одним словом, мы узнали тогда, что жизнь Варшавского гетто была разделена на несколько периодов. Первый, начальный период был посвящен выживанию. Но это было еврейское выживание. Ибо сразу же было обеспечено обучение и воспитание детей. Для этого изощренные инженеры и тароватые сантехники осушили некоторые водопроводные и канализационные коммуникации и расширили подземные туннели, обеспечив при этом соответствующую вентиляцию и освещение. Здесь, под землей развернули школы, и началось обучение детей, ибо оливковое масло знаний, сотворенное поистине голыми руками, но добросовестно, такое масло должно было поступать в светильники непрерывно.

В дальнейшем вся тайная жизнь гетто ушла под землю. Здесь издавалось пять газет по числу функционирующих в гетто партий. А потом еще начали издавать шестую газету — польского сопротивления, поскольку на воле гестапо пресекло печатание этого польского издания. Под землей проходили партийные диспуты и велись извечные еврейские споры. Здесь же из подножного материала знаменитые химики и фармакологи готовили лекарства. Здесь же развернули изготовление ширпотреба для внутреннего пользования, а также для внешней реализации, для чего отбирались евреи со славянской внешностью, которые через специальные подкопы и лазы выходили из гетто и возвращались назад. Это будущие разведчики восстания.

По мере ухудшения обстановки и нарастания немецкого террора наступил второй период: гетто начало готовиться к вооруженному восстанию. Для этого был создан штаб во главе с молодым человеком, который нам известен, как Мордехай Анцилевич. Под землей началось массовое изготовление оружия. Анцилевич создал контрразведку гетто, которая разоблачила и в нужный момент ликвидировала тринадцать агентов гестапо. Была создана разветвленная подземная система, позволяющая повстанцам маневрировать и выходить в тыл противника.

Особенный трепет вызывали у нас песни защитников гетто. Они действительно строили храм. Они пели: «Машиах мит гевер, мит танкен унд гранатен — Придет Машиах с оружием в руке, на танках и с гранатой».

И главная песня защитников гетто: «От северных снегов до пальмовой страны пусть знают все, мы здесь. Так не скажи, что твой последний час».

Мы с трудом разобрали слова, но мотива не знали. А еще через несколько лет в Ростов приехал еврейский певец Эпельбаум. Евреи заполнили все места в филармонии, стояли в проходах. И тогда на сцену вышел Эпельбаум — громадный человек с прекрасным лицом и шаляпинским басом. Черный фрак обтягивал его крутые плечи. Он положил свои громадные кулаки на рояль и запел песню защитников гетто. Но как! Сердце рванулось из низины. И состоялся Исход. И появился наш переносной Храм — Шатер откровения. И мы уже были готовы его нести.

А потом произошло жертвоприношение за это. Но не нашему Богу: Эпельбаума расстреляли. Однако же Исход и Шатер уже состоялись для нас. Впереди еще лежал большой путь со многими испытаниями, сомнениями и кровью, но об этом в следующей главе, которая называется «Тиса».

И обратился Бог к Моше с такими словами: «Когда будешь ты проводить всеобщий подсчет сынов Израиля для определения их числа, перед подсчетом их пусть каждый принесет Богу искупительный дар за душу свою. Вот что дадут они: каждый, проходящий подсчет, половину шекеля, как возношение Богу: богатый не больше и бедный не меньше половины шекеля должен дать, как возношение Богу, для искупления ваших душ».

Как и все, что написано в Торе, этот налог был своеобразным инструментом, при помощи которого Бог как бы уравнивал богатых и бедных, сильных и слабых, физически крепких и физически слабых евреев, формировал из них единую команду. Ибо до прихода в Землю обетованную евреи еще не чувствовали взаимной связи и ответственности друг за друга. А без такой связи и без такой ответственности построить собственное государство просто невозможно, и уж совершенно немыслимо выжить на протяжении тысячелетий, не имея собственной земли под ногами.

Я видел живое проявление этой ответственности во время войны Судного Дня, когда всех нас охватили тревога и беспокойство за судьбу Израиля. Я был в это время на отдыхе в Гагре. И молодые ребята, грузинские евреи, успокаивали нас: «Не волнуйтесь, не бойтесь, мы все поправим, мы едем туда. А не пустят, пешком пробьемся. Страну отстоим, наших выручим». И, действительно, они уже сидели на чемоданах. Всех остальных евреев тогда еще не отпускали, а грузинские прорвали эту блокаду. Их отпустили, и они почти все рванулись в Израиль. И каждый мечтал попасть на фронт.

А еще раньше, сразу же после Шестидневной войны, на том же гагринском пляже по указанию местного горкома партии в назначенные часы включалось московское радио, которое транслировало последние известия, а там обвинения в адрес Израиля, его грехи и преступления подробно. После чего грузинский еврей — подросток отключал трансляцию и включал развлекательную музыку. В результате антиизраильская пропаганда наперекор своему содержанию завершалась радостными словами песни:

И весь пляж взрывался хохотом и аплодисментами. И было живое ощущение взаимосвязи и ответственности евреев друг за друга. С высоким процентом возвратил нам Господь воздаяние в полшекеля с человека.

Однако путь к такому высокому состоянию духа был и остается не простым и не однозначным. И чтобы мы не забывали об этом, Тора напоминает нам историю, связанную с золотым тельцом. А началась эта история с того, что дал Господь Моше после разговора с ним на горе Синай две скрижали свидетельства, две каменные доски, исписанные перстом Всевышнего. И задержался Моше на горе Синай на сорок дней.

И увидел народ, что все еще нет Моше, которому пора спуститься с горы, и насели на Аарона, и потребовали: давай сделай нам всесильных вождей, которые пойдут перед нами! Потому что этот человек, Моше, который вывел нас из страны Египетской, пропал, и не знаем мы, что стало с ним. И сказал им Аарон: «Снимайте золотые кольца с ушей ваших жен, сыновей и дочерей и принесите мне». И сорвал весь народ золотые кольца со своих ушей, и отдали их Аарону. И взял тот кольца из рук их, и обработал их резцом, и сделал литого тельца.

Таким образом, народ отвернулся от своего Бога, от Истины, нарушил договор с Творцом, обменял живого всемогущего Бога на мертвого идола в виде золотого тельца.

Мудрецы — комментаторы Торы утверждают, что Аарон был вынужден изготовить золотого тельца под давлением мятущегося народа и обстоятельств. У него просто не было другого выхода. Однако же, продолжают мудрецы Торы, несмотря на оправдание Аарона, Моше увидел, что именно он виноват в нравственном падении евреев, и теперь даже те, у кого не было дурных намерений, оказались опозоренными в глазах грядущих поколений.

Проецируя образ Аарона на современную историю, мы видим немало аналогичных персонажей в подобных ситуациях.

Роль Аарона, который понимал мерзость золотого тельца, но вынужден был сотворить его, эту тяжкую роль возложили на себя, вернее вынуждены были возложить, некоторые знаковые фигуры еврейской элиты, такие, например, как Аркадий Райкин, Элина Быстрицкая, Леонид Утесов, Майя Плисецкая и другие. По приказу и под беспощадным давлением они вынуждены были выступать публично против Израиля и его победоносной армии.

Как ни вспомнить тут насильно обращенных в католичество испанских евреев, которые в судный день в катакомбах тайно обращались с мольбой к своему Богу: — «Клятвы и обеты, данные по принуждению, считать недействительными». Мы все хорошо понимали их безвыходное положение и поэтому не осуждали их, а сочувствовали им.