Скромное название «двор» не должно приводить нас к мысли о скромных размерах московских княжеских и боярских построек. Чаще всего подобный двор состоял из ряда жилых строений, к которым примыкали служебные сооружения и сад. Некоторые дворы служили в случае надобности местом для заточения государственных преступников. Это указывает на их особое устройство, создававшее из подобного двора своего рода укрепленный замок. Посреди княжеских, боярских и монастырских дворов («подворий») дворы остальных горожан казались, конечно, более бедными. В XV в. городские дворы стояли в Кремле еще в значительном количестве, но число их явно имело тенденцию к уменьшению, так как их постепенно вытесняли дворы высшей московской знати. Стоимость земли в Кремле постоянно повышалась, о чем можно судить по настойчивым перечислениям дворовых кремлевских мест в духовных великих и удельных князей.

По сравнению с нагорной частью Кремля, Подол был намного беднее выдающимися постройками. Здесь помещались служебные строения, принадлежавшие князьям и боярам, дворы которых находились на холме. Подольные дворы принадлежали, например, великой княгине Софье Витовтовне. Их поставили под горою («…что стоят под моим двором») в непосредственной близости к ее нагорному дворцу. Здесь же располагался «подольный садец», особо отмеченный митрополитом Алексеем в его духовной. На Подоле стояли и некоторые боярские дворы. В конце XV в. наиболее выдающимся из них был двор князя Федора Давыдовича Пестрого Стародубского. Здесь же находим двор коломенского епископа, а также подворье Угрешского монастыря. В XV в., по мере того, как расширялся посад, а Кремль все более получал значение аристократического квартала, Подол заметно беднел.

Некоторые бояре обладали в Кремле значительной земельной площадью и еще более ее расширяли, покупая соседние дворы. Так, князья Патрикеевы владели многими дворовыми «местами» внутри Кремля, им принадлежали прежние «места» Петровых, Палицких, Ждановых, Сидоровых. Обычно такая боярская или княжеская усадьба обрастала деловыми строениями вроде «житничного двора», построенного в Кремле великой княгиней Софьей Витовтовной. В документах часто упоминаются «хоромы», поставленные тем или иным владельцем, указывается на относительное богатство домовых построек в отличие от изб простых людей.

Основной внутренней артерией Кремля была Большая улица. Древнее ее направление вело от Боровицких ворот к Фроловским. От площади внутри Кремля отходила другая улица – к Никольским воротам. Она носила название Никольской, но с какого времени – неизвестно. Проезжая улица протягивалась и по Подолу, возле кремлевских стен. В начале XVII в. она начиналась от Кирилловского подворья и следовала дальше к Свибловым воротам. В древнее время эта улица должна была пересекать весь Подол от одного его конца до другого, выходя к Константино-Еленинским воротам Кремля, которые связывали Кремль с продолжением Подола на посаде.

Большая кремлевская площадь, примыкавшая к соборам, издавна была местом многолюдных собраний. Здесь собирались московские полки перед выходом в поход, здесь же «кликали» распоряжения властей и судебные запреты. На площади стояла колокольница, имевшая в Москве особое значение. На ней висел «городный часовой» колокол, отбивавший для горожан часы. Кроме того, ему придавали назначение – начинать колокольный трезвон в городе, как видно из сообщения о радостном колокольном трезвоне в Москве по случаю взятия Казани в 1486 г. На этой колокольнице долгое время висел вечевой («вечный») колокол Великого Новгорода, вывезенный в Москву в 1478 г.

Постройки горожан уже в первой половине XIV в. не вмещались в пределы Кремля. Они тесно лепились тотчас же за его стенами, что вызывало необходимость их уничтожать при первой же опасности «примета деля», чтобы враги не могли подобраться к самым кремлевским стенам под прикрытием городских построек. Неукрепленное поселение за пределами Кремля, как и в других русских городах, называлось посадом. Под московским посадом понималась в основном территория, входившая впоследствии в Китай-город, Замоскворечье и так называемое Занеглименье, т. е. западная часть города, расположенная за Неглинной; иногда встречается и множественное обозначение московских предместий – «посады».

Наиболее важная и населенная часть Москвы в XIV-XVI вв. находилась к востоку от Кремля. Это была в первую очередь территория позднейшего Китай-города; к ней примыкал обширный район, лежавший между Яузой и Неглинной. Место позднейшего Китай-города иногда именовалось Великим посадом. Заречье – это позднейшее Замоскворечье, что с ясностью вытекает из рассказа о пожаре 1480 г., когда пламя в Кремле увидали из Заречья и стали кричать («…град горит, а в граде не ведал никто», потому что пожар случился ночью). Загородьем же назывались, кажется, те части города, которые были расположены за Неглинной. В конце XV в. их уже определенно называли Занеглименьем. Впрочем, названия отдельных частей города в рассматриваемое время еще не установились окончательно, а впоследствии они были стерты общепринятыми названиями, связанными с укреплениями: Белый город и Земляной город.

Следовательно, в XIV-XV вв. в Москве можно установить четыре части города:

1) Кремль, или собственно «город»;

2) посад, или Великий посад, на территории современного Китай-города;

3) Заречье – за Москвой-рекой;

4) Занеглименье – к северо-западу от Неглинной, называемое иногда Загородьем.

Наиболее населенной частью города после Кремля был Великий посад. Территория его уменьшалась на западной стороне по мере расширения Кремля и расширялась к востоку и северо-востоку. Если взглянуть на современный план Китай-города, то мы столкнемся с любопытной картиной. Две улицы Китай-города – Ильинка и Никольская – постепенно сходятся к одному центру, но место их соединения находится не у восточной кремлевской стены, где эти улицы кончаются, а глубоко внутри Кремля. По-видимому, когда-то эти улицы сходились у городских ворот первоначального Кремля времен Калиты.

Улицы посада вырастали по краям дорог, которые вели в Кремль, а население охотно селилось в непосредственной близости к нему под прикрытием двух рек – Москвы-реки и Неглинной, что в той или иной мере обеспечивало безопасность от неприятеля. Кроме того, дополнительной защитой служила Яуза с ее крутыми берегами.

Естественными границами Великого посада, как мы видим, были Москва-река и Неглинная. В том месте, где русло Неглинной делает резкий поворот к северу и начинает все далее отходить от Москвы-реки, кончалась первоначальная граница Великого посада. Это место, наиболее опасное для нападения, было укреплено рвом, который существовал еще в XV в. О нем говорится в одном летописном известии: в 1468 г. загорелся «…посад на Москве у Николы у Мокрого, и много дворов безчисленно изгоре; горело вверх по рву за Богоявленскую улицу, а от Богоявлениа улицею мимо Весяковых двор по Иоанн святы на пять улиц». Если думать, что горело по линии рва, вырытого вокруг позднейшей Китайгородской стены, то показание летописи останется совершенно непонятным. Но если считать, что речь идет о другом, более раннем рве, который опоясывал лишь часть будущего Китай-города, то направление рва очертится очень ясно. Начинаясь от Москвы-реки, у Николы Мокрого, он шел прямо вверх к Богоявленскому монастырю, следовательно, тянулся с Подола к Неглинной, «вверх», повторяя направление кремлевской стены, также пересекавшей пространство от Москвы-реки до Неглинной. Вероятно, это и была первоначальная территория Великого посада, огороженная рвом. Позже посад расширился далее на восток и занял место современного Китай-города.