— Язычники предлагают нам красное очищение! — Избавитель во главе группы показал на Локки и поднял обитую медью деревянную дубину. — Омоем души языческой кровью! УБИВАЙТЕ ЗА СВЯТОЙ ДЖЕРЕМ!
Подняв оружие, они устремились с юта вниз по трапу, нацелившись на Локки и при этом демонстрируя, как способны кричать безумцы. Какой-то матрос, желая убраться с их пути, упал, и его череп разлетелся, как арбуз, под дубинкой предводителя. Остальные затоптали тело на бегу.
Локки ничего не мог с собой поделать. Вид этой надвигающейся на него решительной, совершенно безумной смерти был так далек от его предыдущего опыта, что он расхохотался. У него поджилки тряслись от страха, и в этом была неожиданная, поразительная свобода. Он воздел свою бесполезную саблю и занял оборонительную позицию, чувствуя себя легким, как пылинка на ветру. И отчаянно закричал:
— Сюда! Предстаньте перед Ревеллом! Боги послали вам вашу судьбу, осквернители собственных матерей!
Несколько секунд спустя он непременно был бы мертв, если бы не Жеан, который, как всегда, следовал собственным планам.
На Локки обрушился предводитель джеремитов, вдвое более массивный фанатик-убийца. Кровь и солнечный свет блестели на шипах его поднятой дубины. И вдруг на месте его лица оказался топорик, его ручка торчала из одного глаза. Столкновение — не с дубиной, а с бесчувственным телом — отбросило Локки на палубу, выбив из него дух. На его лицо и шею лилась горячая кровь, он лихорадочно старался высвободиться из-под дергающегося Тела. Вся палуба вокруг неожиданно покрылась дерущимися, пинающимся, кричащими и падающими фигурами.
Мир растворился в сумятице бессвязных образов и ощущений. Локки не успевал распознавать их…
Топоры и копья, нацеленные в него, попадали в тело предводителя джеремитов. Отчаянный взмах саблей — и потрясение, когда лезвие погрузилось в незащищенное бедро джеремита. Жеан поставил Локки на ноги. Джабрил и Стрева помогали подниматься на палубу другим морякам. Старпом Дельмастро, сражаясь рядом с Жеаном, усаженной стеклом рукоятью одной из своих сабель превратила лицо джеремита в красную кашу. Тени, движения, бессвязные крики.
Невозможно было держаться рядом с Жеаном: слишком силен был напор наступающих Избавителей, слишком много ударов приходилось отражать. Падающее тело снова сбило Локки на палубу, и он откатился влево, продолжая вслепую отбиваться саблей. Палуба и небо завертелись, и он вдруг начал падать.
Перед ним оказался открытый главный люк трюма.
Локки отчаянным усилием остановился и отполз вправо, избежав падения в люк. Взгляд вниз позволил ему увидеть там еще трех Избавителей. Локки встал, и на него немедленно напал очередной джеремит; отчаянно отбиваясь, Локки отступал, стараясь уйти подальше от открытого люка. Но ничего не получалось: потрясая окровавленным копьем, появился второй противник.
Локки понимал, что не сможет сопротивляться двоим, да еще рядом с открытым люком. Он повернулся и прыгнул, ударился о висящую бочку и вцепился в ее сетку; ноги его болтались, словно он бил ими в воде. Бочка раскачивалась, как маятник; Локки забрался на нее сверху.
Отсюда ему на мгновение открылась вся картина битвы. С левого борта кидались в схватку все новые моряки с «Орхидеи», а Дельмастро и Жеан теснили группу Избавителей назад, по трапу на ют. Палуба со стороны Локки представляла собой мешанину сцепившихся противников: зеленые косынки и непокрытые головы над всеми видами оружия.
Неожиданно джеремит ударил его копьем, и зачерненное стальное острие вонзилось в бочку в дюйме от его ноги. Локки отбивался саблей, поняв, что его подвешенное состояние вовсе не так безопасно, как ему казалось. Снизу неслись крики: Избавители в трюме заметили его и собирались что-то предпринять.
Локки подпрыгнул, цепко держась за один из тросов, крепивших бочку к подъемнику, и увернулся от очередного удара. Не стоит браться рубить все тросы, ведущие к подъемнику: на это уйдут минуты. Он попытался вспомнить, чему их учил Калдрис касательно подъема грузов на корабле. Взгляд Локки устремился к туго натянутому прочному тросу, который вел от подъемника к захвату в углу люка. Да, этот трос шел на палубу, исчезая под ногами сражающихся. Он вел к кабестану, и если его перерубить…
Стиснув зубы, Локки с силой ударил по натянутому тросу острием сабли, чувствуя, как оно впивается в пеньку. Мимо его головы, разойдясь с целью на ширину мизинца, пролетел метательный топор. Локки снова ударил по тросу и снова; он рубил, не жалея сил. На четвертом ударе трос с треском расплелся, и тяжесть висящей бочки разорвала его надвое. Плотно зажмурившись, Локки верхом на бочке полетел в трюм. Кто-то закричал, избавляя его от необходимости делать это самому.
Бочка грохнулась. Инерция сильно прижала Локки к ее верху. Он ударился подбородком, и его отбросило в сторону; он неловко приземлился. По телу полилась теплая вонючая жидкость — пиво. Из бочки.
Локки со стоном встал. Одному Избавителю недостало проворства, и он угодил под бочку. Он был явно мертв. Двух других удар ошеломил, швырнул в сторону, и теперь они слепо пытались нащупать оружие.
Локки наклонился и перерезал им горло: они даже не успели понять, что он на ногах. Не схватка, обычная воровская работа, проделанная механически. Он осмотрелся в поисках чего-нибудь, обо что можно вытереть клинок: старая воровская привычка, и она едва не стоила ему жизни.
Тяжелая темная фигура расплескала разлитое пиво. Один из джеремитов, тот самый, что с копьем нападал на него наверху, прыгнул в люк с высоты шести или семи футов. Но льющееся пиво оказалось коварным: Избавитель поскользнулся и упал на спину. Локки спокойно и решительно вогнал саблю ему в грудь и вырвал из рук умирающего копье.
— Погиб из-за выпивки, — прошептал он.
Схватка наверху продолжалась. На несколько мгновений он остался здесь наедине со своей подленькой победой.
Четверо мертвы, он их всех провел — благодаря удаче, внезапности и чистому надувательству сделал то, что не сумел бы сделать в бою лицом к лицу. Он знал, что джеремиты никогда не сдались бы и не дали бы пощады; казалось бы, это должно облегчить его совесть, но дикое возбуждение, охватившее его несколько минут назад, уже схлынуло. В конце концов, Оррин Ревелл — маска; он снова старый добрый Локки Ламора.
За грудой парусов и канатов его вырвало. Пока его рвало, он опирался на копье.
— Боги на небесах!
Локки вытер рот. Сверху, не прыгая, а придерживаясь за край люка, спустились Джабрил и еще два матроса с «Орхидеи». Похоже, они не заметили, как его выворачивало.
— Четверо, — продолжал Джабрил. Рубашка его была порвана, грудь обнажена. — Черт побери, Ревелл. А я-то думал, что Валора напугал меня до смерти!
Локки перевел дух, чтобы прийти в себя.
— Джером. Он в порядке?
— Был минуту назад. Видел, как он и старпом Дельмастро сражались на палубе.
Локки кивнул и указал копьем:
— Кормовая каюта. Идите за мной. Надо покончить с этим.
Он бегом повел их по палубе «флейты», расталкивая невооруженных, не сопротивляющихся моряков. Бронированная дверь в кормовую каюту была закрыта, за ней Локки услышал звуки лихорадочной деятельности. Он застучал в дверь.
— Мы знаем, что вы там, — крикнул он, потом с усталой улыбкой повернулся к Джабрилу. — Кажется ужасно знакомым, верно?
— Вы не пройдете за эту дверь, — послышался приглушенный голос изнутри.
— Попробуем надавить, — сказал Джабрил.
— Дай-ка я сперва кое-что попробую, — возразил Локки и громко добавил: — Первое. Эта дверь, возможно, бронированная, но кормовые окна у вас стеклянные. Второе. Откройте проклятую дверь на счет «десять», или я убью на палубе всех выживших моряков. Можете слушать их крики, пока занимаетесь здесь тем, чем занимаетесь.
Пауза. Локки открыл рот, собираясь начать отсчет. Неожиданно под грохот тяжелых механизмов дверь приоткрылась, и появился невысокий мужчина средних лет в длинной черной куртке.
— Пожалуйста, не нужно, — сказал он. — Я сдаюсь. Я сделал бы это раньше, да Избавители не позволяли. Я закрылся здесь, потому что они погнались за мной. Убейте меня, если хотите, но пощадите мой экипаж.
