Я очень хотел выиграть отборочные туры и эту поездку в Лас-Вегас, но еще больше я хочу выиграть финальное состязание. Стыдно признаться, но это желание граничит с навязчивой идеей.

Конечно, я не верю в то, что можно перевести часы назад. Никогда уже мне не попасть в январь 1996-го, в Блэкпул, каким он был тогда. Никогда уже мне не сказать Белинде: «Не уходи. Поговори со мной, скажи мне, что не так». Я не могу изменить хода событий, последовавших за роковой отлучкой Белинды в женский туалет, — событий, свалившихся в ту груду случайностей, которую я, за неимением лучшего определения, называю своей жизнью. Однако если на сей раз я буду участвовать и выиграю конкурс, не исключено, что это придаст моему существованию новый импульс, снова вытолкнет меня на торную дорогу. Возможно также, что ко мне вернется чувство собственного достоинства.

Из-за нее я уже один раз прохлопал конкурс. И собственную жизнь. Но я не собираюсь делать этого снова.

Я пойду на репетицию и дам там всем жару. Я буду так хорош, что все ахнут. И я стану «королем королей» Европейского конкурса двойников Элвиса 2004 года. Белинде Макдоннел и Белле Эдвардс придется с этим смириться.

Я опасливо поднимаюсь в свой номер, беру костюм и снова ухожу, не встретившись с Лаурой. Я оставляю в номере билеты на сегодняшнюю генеральную репетицию и записку, в которой пишу, что я скучаю о ней. Что является только частью правды.

Я иду к остановке монорельсового поезда. Запрыгивая в вагон, я вдруг думаю: а на что, собственно, я надеюсь? Я что, действительно верю в то, что победа в конкурсе вернет мне чувство собственного достоинства, в то время как за последние двадцать четыре часа я обнимал двух женщин? Несмотря на мою твердую решимость участвовать в сегодняшней репетиции и завтрашнем конкурсе, я понимаю, что вопрос «петь или не петь» — отнюдь не самый сложный. Возможно, именно поэтому я и решил сосредоточиться на нем.

— Лаура, заказать тебе еще выпивки?

— Нет, Фил, спасибо, но лучше не надо. Мне еще рано начинать напиваться.

— А вот тут разве была не водка с томатным соком? — Он указывает на пустой стакан, стоящий на столике рядом со мной.

— Это было лекарство от похмелья.

— Ну да, логично. — Фил снова устраивается в шезлонге. Он явно не готов пить в одиночку, но сегодня я не могу составить ему компанию даже из вежливости.

— И сколько же я вчера выпила? — спрашиваю я Филипа, затем беру тюбик с лосьоном для загара (фактор защиты — пятнадцать), вытряхиваю немного на ладонь и начинаю наносить его на бедра. Я делаю это уже в третий раз за последние полчаса. Совсем голова дырявая.

— Примерно столько же, сколько и я, — улыбается он.

— Значит, самым простым ответом было бы: «Слишком много».

Обычно я могу пить наравне с Филом, и мне не приходится «идти на свидание с белым другом», как говорят у нас в Австралии. Но ведь мне уже тридцать два, а не двадцать два, да еще вчера я слишком увлеклась экспериментированием с коктейлями цвета жидкости для полоскания рта.

Мы с Филипом уже часа два валяемся возле бассейна, рассказывая друг другу байки о различных средствах от похмелья. Он предпочитает плотный завтрак. Я обычно принимаю с утра пару проверенных таблеток. Мы пробуем оба средства — какой недуг, такие средства. В качестве дополнительных мер мы пытаемся опохмелиться, поспать и выхлебываем огромное количество старой доброй минеральной воды. К трем часам я уже чувствую себя практически полнофункциональным человеческим существом. Я откладываю книгу и заявляю об этом Филипу.

— Мне тоже лучше, — подтверждает он. — Но на самом деле это плохо, потому что к вечеру я забуду, насколько плохо я чувствовал себя утром, и захочу повторить наш вчерашний марафон.

— Только без меня. Сегодня я не собираюсь налегать на алкоголь. Хочу завтра на выступлении Стиви выглядеть и ощущать себя на все сто, — улыбаясь, говорю я. Мне нравится роль женщины, поддерживающей своего мужчину в важном начинании. Для меня это нечто новое.

— Как думаешь, он правда может выиграть этот конкурс? — спрашивает Фил.

— Ну конечно, — побуждаемая верностью Стиви, немедленно отвечаю я, затем замолкаю, обдумывая более обоснованный ответ: — Ну, я еще не видела выступлений других конкурсантов, но ведь он чертовски хорош. Ты сам слышал.

— Да. Его мастерство произвело на меня сильное впечатление. — Фил щурится от солнца и говорит: — Так здорово ощущать себя частью чего-то крупного, верно?

— О чем это вы? — спрашивает Белла. Она прерывает наш разговор, вдруг материализовавшись перед шезлонгами и загородив мне солнце.

— Привет, — хором говорим мы с Филом. — Мы говорили о Стиви и конкурсе.

Белла кривит губы. Она не в восторге от выступлений двойников Элвиса, и не изменит своего мнения, кто бы что ни сказал.

— Где ты была целый день? — спрашиваю я, меняя тему. У меня сейчас нет сил на то, чтобы выслушивать ее колкости в адрес двойников Элвиса, которые косвенно задевают и Стиви.

— Ходила по магазинам.

— А где тогда твои пакеты? — в один голос спрашиваем мы с Филом. Вполне очевидно, что наше любопытство вызвано разными причинами: я сгораю от желания увидеть приобретенные ею сказочные вещи, а Фил, скорее всего, беспокоится о счете своей кредитной карты.

— Я не нашла ничего, что мне бы понравилось, — отвечает Белла.

— Ничего? — Я поражена.

— Ты ходила по магазинам все утро и большую часть дня и совсем ничего не купила? — переспрашивает Фил. Он не может поверить своим ушам. И своему счастью.

— Вот именно. — Белла присаживается на шезлонг Фила. — Наверное, я сейчас пойду наверх и надену купальный костюм, а потом окунусь, — говорит она, но не двигается с места. Вместо этого она жестом подзывает официанта и заказывает апельсиновый сок.

— По-прежнему не пьешь? — спрашиваю я.

— Да.

— Очищаешь организм от токсинов?

— М-м-м-м, — мычит она, но так и не говорит, придерживается какой-либо лечебной программы или нет.

— Разумный подход, — замечаю я. — Сегодня утром мне было так плохо, что я чуть богу душу не отдала.

В действительности припадок трезвости, так неожиданно напавший на Беллу, меня порядком раздражает. Со стороны кажется, будто она твердо решила получить от этой поездки как можно меньше удовольствия. Также меня смущает, что она куда лучше, чем я сама, запомнила, как я пела «Мой путь» в «Эм-Джи-Эм Гранд-отеле» вчера вечером. И что на меня тогда нашло? Глупый вопрос — на меня нашло слишком большое количество выпитого. В трезвом виде я обычно попадаю в ноты, но не исключено, что под воздействием алкоголя мои способности улетучиваются. К сожалению, это практически невозможно выяснить.

— Ты рада за Стиви, Лаура? — спрашивает Фил.

— Да, очень. — Я замолкаю. — Хотя в то же время я волнуюсь и немного боюсь.

— Ты беспокоишься, что он сильно расстроится, если не победит в конкурсе? — спрашивает Фил.

— Он победит, — с уверенностью говорю я. Я настоящий мастер позитивного мышления. — Нет, дело не в этом. — Я вздыхаю и признаюсь: — Меня уже слегка достали эти фанатки. Вчера я под конец уже с трудом могла выносить их присутствие. — Я специально дожидалась Беллы, чтобы изложить свои жалобы, но теперь я прячу глаза за солнцезащитными очками, так как вовсе не уверена, что смогу выдержать ее взгляд, пока говорю то, что должна сказать. — Не знаю, в чем тут дело, но вчера у нас были все возможности для того, чтобы изумительно провести время, и, несмотря на это, вечер получился… скорее так себе.

— Эй, а я вообще-то считал, мы здорово повеселились, — обиженно говорит Фил.

— Фил, только не пойми меня превратно. Мне очень понравилось в тех ресторанах, куда ты нас водил. Еда была удивительно вкусной. — Теперь я обращаюсь к ним обоим: — И не думайте, пожалуйста, что я недооцениваю вашу щедрость. От платья, которое вы мне подарили, просто дух захватывает. Я в него просто влюбилась.