– Heilige Scheisse! Ich hab’s satt! Halt die Schnauze und bring das scheiss Eisen auf die Beine, sonst puste ich deinen Birnen weg! Hast du mich verstanden, S?ugling?![22]^**

– Хватит орать, Йохан! – оборвал его Джек. – Лучше займись пушками. Парень не сосунок, он просто не знает, что делать. Верно, Малыш? Слушай меня, и всё будет нормально. Ты. Можешь.

Спокойный голос капитана немного отрезвил Корсакова. Дан взялся за рычаги.

– Давай, приятель, давай, – увещевал Колли. – Сначала посадим тебя на корточки. Так проще. Обопрись на руки и подтягивай ноги.

«Титан» зашевелился. Со второй попытки он выпрямил торс и подобрал под себя ноги.

– Вот так. Хорошо. Я уже рядом, приятель.

Джек гнал ТЕХНО галопом, но и «Ланселот» торопился рассчитаться за «Гефеста». У машины Корсакова они появились одновременно.

Тяжёлый излучатель выплюнул сгусток плазмы. Огненный кулак ударил «Титана» в живот и отшвырнул под ноги «Моргенштерна».

– Отказ приводных цепей, – неожиданно равнодушно доложил Тойфер. – Нам конец. Уходи, командир.

– Отставить! – Джек быстро нагнулся и пропихнул руки своего ТЕХНО в подмышки «Титана». – Встаём!

«Моргенштерн» рывком поднял обезноженного товарища и развернул лицом к «Ланселоту».

– Вали его, Йохан! Огонь!

Тойферу не надо было приказывать дважды. Он разрядил по противнику все орудия, которые ещё уцелели. Джек добавил из своих верхних «плазмогонов».

«Ланселот» выдержал удар и ответил.

Так бьются, когда нет выхода, когда ярость застилает разум, когда не осталось шансов ни победить, ни выжить. Лоб в лоб, броня на броню, пушки против пушек. До смерти.

«Ланселот» упал первым.

«Моргенштерн» опустил руки и положил «Титана» на феррокрет.

ТЕХНО замер на боку. Температура в кабине резко подскочила. Где-то разгорелся пожар, и внутренности машины наполнились едким дымом. Тойфер не стал гадать, справится ли система жизнеобеспечения с огнём. Он отстегнулся и быстро протиснулся в водительский отсек. Корсаков безвольно свесился с кресла. Обливаясь потом, Йохан освободил сомлевшего парня от ремней, стащил с его головы нейролинк, ухватил за шиворот и поволок к аварийному люку.

Журналист вылез наружу, жадно глотнул воздуха и вытащил на броню Дана.

– Давай же, давай. Очнись!

Он тряс Малыша, хлопал его по щекам, тёр уши.

Наконец Корсаков вяло дёрнулся, приоткрыл веки, мутным взглядом посмотрел на Тойфера и вцепился ему в плечо.

– Никогда… – пробормотал он невнятно, – никогда больше…

– Потом. Всё потом, – перебил Йохан. – На ногах устоишь?

– Кажется, да.

– Двойка, вам помочь? – раздался сверху электронный голос. – Или сами справитесь, чемпионы?

Йохан поднял голову. Над ними стоял «Моргенштерн».

– Да пошёл ты… – беззлобно ответил журналист.

Огромный шипастый кулак проплыл по воздуху и замер в метре от лица человека. Средний палец машины медленно разогнулся. Потом Джек отвёл руку.

– Топайте на борт, бойцы. Мы вас прикроем.

ТЕХНО, прихрамывая, отошёл от разбитого «Титана».

Тойфер помог Корсакову спуститься на землю Они побежали через поле к громаде космического корабля. На ходу Йохан обернулся.

К «Моргенштерну» подошла угловатая фигура в одну шестую его роста. Механический гигант подставил руку. Роберта подпрыгнула, уцепилась, вскарабкалась по броне и устроилась на его плече.

Журналист облегчённо вздохнул.

– Чудесный матч!

Бенджамин Вайнстайн поднял бокал с шампанским и ещё раз повторил:

– Чудесный! Дамы и господа, примите мои поздравления. Сегодня мы открыли новую страницу в истории Олимпийских игр! Слава чемпионам!

Присутствующие в ложе Спортивного комитета согласно закивали и зааплодировали. И только Фарроу воздержался от проявления радостных эмоций. Он стоял поодаль от остальной компании и хмуро смотрел на поле, там корабль убирал пандус и задраивал транспортный люк.

Вайнстайн подошёл ближе и услышал, как суперинтендант зло пробормотал: «Рано радуетесь». Затем Гроза Олимпии потянулся к коммуникатору.

– Сэм, на два слова, – быстро вмешался председатель. – Отойдём.

Тот сразу напрягся и всё же позволил увлечь себя в сторону.

– Разумеется, это не моё дело, тем не менее я скажу, – тихо, но твёрдо заявил Вайнстайн. – Ты совершаешь ошибку.

Фарроу вопросительно изогнул бровь.

– Олимпия – планета чемпионов. А чемпионы, как и боги, безгрешны. Так было и так будет. Всегда. Я думаю, ты меня понял, Сэм.

Суперинтендант молча склонил голову.

Председатель немного помолчал, неожиданно по-приятельски ткнул Фарроу под рёбра и весело спросил:

– А ну признавайся, жучара, сколько сегодня поднял? Видел я, как ты ручонки потирал, когда трибун «Щелкунчика» вырубила. А! Скажешь, не прав? Давай, давай, не жмись, проставляйся. В честь победителей.

В отличие от ЦУОЗ центральная диспетчерская космопорта Олимпик-сити вкалывала по-чёрному.

Старты и посадки каждые двадцать-тридцать минут. При таком плотном графике о просмотре плей-офф даже и речи быть не могло. Ну, разве что урывками, в четверть глаза – все мы люди. Опять же АСУП подстрахует – штука надёжная, не вчера придуманная и проверенная. Комп не спит, не ест, в туалет не ходит. Всё под контролем.

Вот по этой-то самой причине старт из седьмой секции вопросов в диспетчерской не вызвал. Проблемы начались позже, когда АСУП добросовестно построил на экране расчётную кривую выхода и тревожно зазвенел.

Мать честная! Малоразмерный транспорт летит чуть ли не наперерез заходящему на посадку лайнеру с Беатрикс. Мало того, чёртов борт игнорирует все попытки связаться с ним!

Гадать, пронесёт или нет, не стали. Срочно перевели лайнер на другой эшелон, благо пилот на нем попался толковый, лишних вопросов не задавал. Получил указания – выполнил.

Дальше стали разбираться у себя, кто напортачил.

Выяснилось: диспетчер смены заявок из седьмой не обрабатывал. Копнули глубже – и самой-то заявки нет.

Странное дело, как тогда в АСУП попали и разрешение на взлёт, и расчёт стартовой кривой, и распоряжения для технарей? Выходит – ломанули нашего умника, левак подсунули!

Так, какой у нас док остывает? Тридцать четвёртый. Стоял там «Стриж», зарегистрированный на иноземца. Хозяин рванул с Олимпии? Вряд ли – на складе секции остался ценный груз. Похоже, угнали «птичку». Короче, некогда дискутировать – работать надо, а с мутной историей пусть убэшники разбираются.

«Дер Турм» яростно ввинчивался в атмосферу планеты, набирал высоту и ускорение. Быстрей, быстрей! Рёв двигателей и вибрация корпуса слились в сплошной надсадный гул. Казалось, ещё немного – и затрещат переборки.

Ларсон отчаянно рисковала – старая посудина могла и не выдержать заданного темпа. Впрочем, альтернативы-то не было. На разгонном участке корабль лишён маневра и становится легкой добычей для ракет наземного базирования и высотных перехватчиков.

Перегрузка плющила тело. Выдавливала из лёгких воздух. Молотками стучала в висках. Лётных костюмов нет, вся надежда на кресла и койки.

– Сто секунд. – Светлана с трудом выталкивала слова. – Недолго осталось.

Форстер ответила ей вялым хрипом.

– Дыши. Глубже, – потребовала капитан.

За себя она не переживала – не в первый раз. Колли и Тойфер – мужики крепкие, бывалые, выдержат. Роберта. Для неё перегрузка – семечки, доспех гоплита на все случаи гож. Кому сейчас действительно худо, так это Корсакову и его подруге. Потерпите, малыши.

Наконец МДТ набрал маршевый ход. Отпустило. Упал и уровень шума. Кресла вернулись в вертикальное положение относительно палубы.

Светлана положила руки на пульт управления и ласково провела пальцами по шершавому на ощупь пластику. Её губы чуть слышно прошептали: «Хороший коняшка, добрый. Не подвёл, родимый».