«Это вспомогательная станция доктора Кука…» По словам мистера Уитни, даже капитан Барлетт содрогнулся от возмущения при столь постыдной наглости. Как заявил Пири, запасы были брошены. По приказу Пири его люди отправились к Кулутингва и вынудили его отдать ключи, чтобы вскрыть охраняемый им склад.
Морфи, грубый профессиональный боксер родом из Ньюфаундленда, привычным делом которого было колотить матросов, был поставлен во главе этих запасов и наделен автократическими правами. Морфи не умел ни читать, ни писать, однако его снабдили длинной письменной инструкцией, в которой предписывалось превратить мой дом в факторию, а мои запасы использовать для торговли.
Итак, если бы Пири нуждался в моих припасах для проведения экспедиции, я был бы только рад отдать ему все до последней крошки, однако мою собственность использовали для удовлетворения корысти, для достижения коммерческой выгоды. Это известие было для меня горькой пилюлей.
Так как Морфи не умел читать, вместе с ним оставили Причар-да, который должен был помочь ему разобраться в пиратских инструкциях, то есть читать их Морфи раз в неделю. Причард должен был также вести счет мехам и бухгалтерию, то есть вести счет моим деньгам. Морфи вскоре надоело читать инструкцию, он также прекратил обмен и ведение бухгалтерии. Лицемерие всего происходившего, казалось, дошло даже до неграмотного и недалекого Морфи.
И вот этот самый Морфи, хулиган, привычный к тюремной жизни, в течение целого года, фигурально выражаясь, замахивался хлыстом на Гарри Уитни — человека культурного, владеющего миллионами. Деньги при тех обстоятельствах не имели значения. Наглость и узурпированная власть, казалось, правили там словно во времена буканьеров, которые сначала лишали своих жертв золота и затем заставляли их сойти с борта корабля в зеленую пучину. Морфи и Причард, эти оплачиваемые самим Пири торговцы, с удобствами разместились в моем лагере. Мистера Уитни приглашали туда как гостя. Эти люди прожили за мой счет целый год, однако положение Уитни как гостя было унизительным, потому что он заплатил Пири за эту привилегию, как мне рассказали, две или более тысячи долларов. Уитни решил остаться, когда испытал разочарование от безуспешной охоты в летний сезон. Он был слишком плохо экипирован для того, чтобы переносить заурядные трудности пребывания в Арктике. Не имея продовольствия и соответствующей одежды, он попал в зависимость от Морфи, который мог обеспечить его. Шло время, приближалась полярная ночь с ее ужасными холодами. Морфи владел всеми мехами, но не позволил Уитни подобрать подходящие меха для зимней одежды, и тому пришлось всю зиму дрожать от холода в своем охотничьем снаряжении из тюленьей кожи. Несколько раз он собирался схватиться один на один с Морфи, однако дружба с Причардом и джентльменские замашки помешали ему сделать это, он стиснул зубы и проглотил оскорбление.
Его охотничьи вылазки не удались, потому что мешали торговым планам Морфи. Самым ярким образчиком жестокости было лишение Уитни в течение нескольких месяцев достаточного количества продовольствия, даже из моих запасов, хотя это продовольствие использовалось обычно на корм ставшим уже бесполезными собакам.
Все это творилось при попустительстве мистера Пири грубым, чванливым Морфи, которого мистер Пири в своей книге называет «исключительно доверенным лицом». Более поздние измышления мистера Пири в его лицемерной попытке обелить себя (смотрите «Северный полюс», с. 76) выглядят так: он поставил Морфи охранять запасы, «чтобы помешать эскимосам разворовать запасы иснаряжение, оставленные доктором Куком». Это гнусная, мелкая, недостойная клевета на смелых, преданных людей, которые вообще не знакомы с воровством. Да, не знакомы, за исключением тех случаев, когда белые люди без чести и совести, не уважающие чужую собственность, попирающие обычаи эскимосов, вторгаются в их края, грабят их и своих соратников по исследованиям с беззастенчивостью пиратов средневековья.
30 От Анноатока до Упернавика
Тысячу сто миль по суше и морю. В Эта. К лежбищам моржей. Эскимосские трагедии и комедии. Рекордный переход через залив Мелвилл. Первые известия с проходящих судов. Затмение солнца. На юг пароходом «Годхааб»
ВАнноатоке я провел несколько приятных дней в компании мистера Уитни. Тем временем эскимосы все до единого отправились на юг, к лежбищам моржей в Нуерке.[175] Кулутингва шел с большой собачьей упряжкой. Мне представилась возможность добраться до датских поселений. Я только и мечтал о том, чтобы добраться до дома. Кулутингва был рад услужить мне. Он охранял мои запасы в 1908 г., когда подошел «Рузвельт». Его вынудили отдать ключи от моего ящичного домика. Он также занимался устройством складов продовольствия для нас, разыскивал нас на американском берегу. Пири, сочинив байку о «вспомогательном складе доктора Кука», сместил Кулутингва с поста сторожа моих запасов и запретил ему, а также Морфи, Причарду и Уитни оказывать нам какую-либо помощь, если в таковой возникнет необходимость. Кулутингва щедро заплатили за то, чтобы он предал мои интересы (заплатили по приказанию мистера Пирииз моих же запасов), однако, подобно Бартлетту и Уитни, а позднее и Причарду, эскимос осудил Пири за его нечестные действия. Когда я просил его присоединиться ко мне в долгом путешествии до Упернавика, он сказал: «Пири аннути» (Пири будет взбешен). За мой же счет Кулутингва находился теперь на службе у Пири. Но я настоял на том, чтобы он служил мне, и он согласился. Затем мы начали готовиться к путешествию на юг.
Я отправился в Эта в сопровождении Уитни, и Морфи с ворчанием предоставил мне скудный запас продовольствия на одну неделю в обмен на мою расписку. Эта расписка была позднее опубликована Пири и представлена как доказательство того, что будто бы украденное было возвращено мне.
В Эта годом раньше капитан Бернье — командир северной экспедиции, организованной канадским правительством, — оставил под присмотром Уитни большой склад. Там были продовольствие, новое снаряжение, товары для торговли и новая одежда, которую миссис Кук отправила мне с канадской экспедицией. С этим запасом необходимого я завершил свои приготовления для возвращения в лоно цивилизации.
К счастью, эти запасы были оставлены на попечение мистера Уитни. В последующие месяцы Морфи несколько раз угрожал забрать их, однако чувство справедливости, присущее Уитни, воспрепятствовало дальнейшему разгулу стяжательства.
Недружелюбное поведение Пири по отношению к Свердрупу и другим исследователям в данном случае было скопировано его представителем. Капитан Бернье направлялся на американское побережье Арктики, чтобы исследовать его и закрепить за Канадой земли, лежащие к западу.[176] Ему были нужны помощники из числа местного населения. В Эта проживали потомки эскимосских эмигрантов из той самой земли, которую Бернье намеревался исследовать. Эти люди очень хотели вернуться в страну своих отцов и могли бы послужить Бернье великолепными проводниками. Морфи вызвался заручиться согласием эскимосов. Он отправился на берег якобы для поиска проводников, однако на самом деле ни единому эскимосу даже не сообщил о предложении Бернье. Вернувшись, он сказал Бернье, что никто не пойдет с ним. Позднее он похвалялся Уитни и Причарду, как ловко он обманул капитана Бернье. Случилось ли это по указанию Пири?
Чтобы быстрее попасть домой, я решил, что лучше сначала добраться до датских поселений в Гренландии, в 700 милях южнее, а оттуда возвращаться в Америку первым попавшимся пароходом. Из Упернавика почта доставляется на эскимосских лодках в Уманак, который напрямую связан с Европой правительственными пароходами. Совершив путешествие до Уманака, а затем пересев на быстроходный лайнер, идущий в Америку, я рассчитывал достичь Нью-Йорка в первых числах июля.
