В истории полярных исследований советские ученые отдавали должное Ф. Куку, Так, например, в книге «Северный полюс»[23] ему посвящен довольно обширный раздел. Обращалось внимание и на то, что «заслуги Ф. Кука как полярного исследователя представляются по-новому, а в связи с этим, видимо, должна быть уточнена история достижения Северного полюса».[24] В 1972 г. известный советский полярник академик А. Ф. Трешников пришел к выводу: «Невозможно представить, чтобы человек, не побывавший в Центральной Арктике, мог выдумать и описать многие явления природы, характерные для нее».[25] Но только в 1975 г. была впервые проанализирована информация Ф. Кука в сопоставлении с известными ныне природными взаимосвязями в посещенной им части Северного Ледовитого океана.[26] По нашему мнению, именно такой подход с уровня современных представлений — единственно правомерный критерий для оценки роли этого исследователя в изучении Арктики. Если природные характеристики Центральной Арктики, приведенные у Ф. Кука (см.: Копии полевых записей), сравнить с теми, что даны в современном атласе Северного Ледовитого океана,[27] то получим довольно интересные результаты.

Ф. Кук, оставив на пути к полюсу сушу 18 марта 1908 г., отметил «тяжелый волнистый лед» — поверхность шельфового ледника, который в начале века окаймлял северное побережье островов Элсмир и Аксель-Хейберг. Описанная им поверхность характерна именно для шельфовых ледников, продуцирующих в океан обширные айсберги — дрейфующие ледяные острова. Выход на морской лед в записях Ф. Кука отмечен вполне отчетливо: 19 марта — «льдины становятся меньше, переправы труднее», на следующий день — «ледовая обстановка ухудшилась», и так продолжается, пока 22 марта он не вышел к Большой полынье, природу которой даже с уровня наших знаний Ф. Кук объяснил вполне правильно. На современных космических снимках эта полынья находится в тех же координатах, где была описана Ф. Куком. После перехода через полынью примечательны два события: во-первых, значительный снос к западу и, во-вторых, разрушение 25 и 28 марта снежной хижины — иглу, в котором ночевали путешественники. В это время Ф. Кук, следовавший со своими спутниками к полюсу, судя по атласу Северного Ледовитого океана, пересекал южный

Дрейфующий ледяной остров в Северном Ледовитом океане

Волнистая поверхность дрейфующего ледяного острова. Ф. Кук неоднократно отмечал эту особенность.

-

Участок обширной системы циркуляции с общим направлением дрейфа по часовой стрелке, т. е. с востока на запад.

Действительно, 24 марта отряд Ф. Кука оказался в 50 км к западу от исходного меридиана. Известно, что Ф, Кук полагался на опыт Р. Пири, «наблюдавшего» поблизости дрейф к востоку. Поэтому с учетом неверной поправки Ф. Кука на дрейф к востоку можно принять скорость дрейфа, равную примерно 25 км за 6 дней пути, или 4 км в сутки. Однако по атласу Северного Ледовитого океана суточный дрейф к западу составляет здесь только 1,2 км в сутки, а по современным американским данным— 1,8 км в сутки.

На наш запрос сотрудник отдела ледовых прогнозов Арктического и Антарктического научно-исследовательского института АН СССР в Ленинграде сообщил,[28] что в зависимости от конкретных условий скорость дрейфа может значительно меняться за короткие сроки. Так, в указанном районе в сентябре 1979 г. средняя скорость дрейфа на западе была равна 2,7 км в сутки, а в отдельные сутки даже достигала 19 км. Очевидно, оценки дрейфа, по данным Ф. Кука, остаются здесь в реальных пределах.

Необходимо отметить, что, судя по разрушению иглу 25, а затем 28 марта, Ф. Кук столкнулся с очень активными процессами в океане. Тот же эксперт особо отметил, что «повышенная скорость движения льда к западу могла быть вызвана выходом циклона откуда-то с юга». Действительно, в записях Ф. Кука 24 марта отмечено: «Разбили лагерь при надвигающемся шторме». Конечно, обстановка в океане на указанные даты была особой, поскольку позднее разрушений иглу в процессе подвижек льда не происходило. Таким образом, описанные события в отряде Ф. Кука на тот период, когда он шел к полюсу, вполне объяснимы с уровня знаний нашего времени.

С пересечением полосы активного дрейфа Ф. Кук и его спутники должны были оказаться в относительно спокойной застойной зоне антициклональной циркуляции со сравнительно малоактивным льдом. О том, что так в действительности и было, свидетельствуют записи из дневника исследователя от 2 апреля («гладкий лед»), 5 апреля («льдины крупнее»), 6 апреля («плоский лед»), 11 апреля («старые поля встречаются все более регулярно») и т. д. Несмотря на отдельные жалобы Ф. Кука на препятствия, изменения в формах и динамике дрейфующего льда на этом отрезке маршрута несомненны, и обусловлены они общей динамикой акватории в этой части океана. Очевидно, неприятности подстерегали отряд Ф. Кука при пересечении северного участка антициклональной циркуляции, во им повезло — 12 апреля в дневнике Ф. Кука отмечено: «Очень тяжелый лед. Сильно напоминает материковый».

Шельфовый ледник у северного побережья острова Элсмир с характерной волнистой поверхностью. От этого ледника отламываются гигантские айсберги — дрейфующие ледяные острова. Сходные образования в начале века могли существовать и у острова Аксель-Хейберг

Сходные записи он делал и на следующий день: «Все тот же тяжелый, похожий на глетчерный, лед».

Примечательно, что Ф. Кук пересек дрейфующий ледяной остров примерно в тех же местах, где на ледяном острове спустя полвека дрейфовала первая американская дрейфующая станция Т-3. Такое не придумаешь! Именно огромный ледяной остров избавил его от подвижек льда, разрушений иглу в позволил по крайней мере два дня спокойно двигаться, что в условиях крайнего перенапряжения сил немало.

Пересечение северного участка зоны антициклонального дрейфа было примечательно для Ф. Кука еще одним событием — где-то здесь лед дрейфовал на восток, и поэтому принятая Куком поправка себя оправдывала. Пересечение ледяного острова по записям Ф. Кука фиксируется 14 апреля: «Рядом с большим полем лед мельче. Разводья. Слабые признаки сжатия». В его описании район ледораздела главных циркуляционных систем — американской (антициклональной, с движением льда по часовой стрелке) и евразийской (генеральный дрейф от Берингова пролива к проходу между Гренландией и Шпицбергеном) — по характеру льда напоминает центральную застойную зону американской циркуляционной системы, где участки ровного льда чередуются с разводьями, однако без значительных подвижек. И наконец, на полюсе Ф. Кук 21 апреля скупо отмечает проявления гораздо более активной евразийской циркуляции: «Лед более активен. Свежие трещины».

Если в объяснении увиденного Ф. Кук и не всегда бывает на уровне современных знаний, то его наблюдательность как исследователя остается всегда на высоте. Важно, что все увиденное им повторяется и на обратном пути. Вернемся и мы к проблеме дрейфующего ледяного острова на 87-й параллели. Судя по записи, сделанной 1 мая («очень тяжелый гладкий волнистый лед, но не заторошенный, как на юге»), Ф. Кук вновь вышел на него на обратном пути. Реально ли это, поскольку дрейфующий ледяной остров должен был бы сдрейфовать? Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать величину самого дрейфующего ледяного острова и скорость его дрейфа, которую мы принимаем несколько выше современной, т. е. 4 км в сутки. Очевидно, с того времени, как Ф. Кук его оставил (по записи 14 апреля), по приближенным расчетам, остров должен был сместиться примерно на 60 км. При походе на полюс Ф- Кук пересекал его с 12 по 14 апреля на протяжении 35 миль, т. е. 65 км. На обратном пути протяженность острова не меньше, поскольку первые торосы (и то на горизонте) упомянуты лишь 4 мая. Хотя размеры острова больше, чем у встречающихся ныне, все полученные оценки остаются в рамках реального. По книге Ф. Кука можно и дальше проследить известные нам особенности природы Центральной Арктики, но для этого надо знать, с какой точностью определял Ф, Кук свое местоположение. Это заведомо сложная задача, поскольку не сохранились ни исходные материалы, ни сами инструменты.