Для закрепления новых экономических условий требовалась новая организация общества; произошёл фазовый переход, приведший к возникновению соответствующих структур: государство сломило сепаратистские тенденции отдельных племён, оставаясь выразителем и защитником интересов родовой аристократии. Создался бюрократический аппарат и постоянная армия, частично использующаяся и для внутренних нужд.
На многих территориях война стала силовым фактором образования союзов племен, а общность практической деятельности и единые требования налога – параметрами образования первичной народности. Помимо армии, главными элементами при создании государства стало развитие общей идеологии, системы правовых норм и общего религиозного пантеона. Эти структуры развивались, взаимно влияя друг на друга. Причём согласно хронотронической теории эволюции, спонтанное возникновение государства – процесс маловероятный, то есть нереализуемый; если же он проходил поэтапно, то переход на каждый новый этап возможен с высокой вероятностью.
В современной науке государство признают продуктом или завоевания, или Божественного установления, или договорным установлением, или, наконец, результатом естественного роста общества.
В первом случае субъектом прав и власти в государстве признаётся завоеватель, суверен, монарх. Права всего остального населения охраняются постольку, поскольку это совпадает с интересами суверена. Единоличный властитель может быть заменён небольшой группой (олигархия) или классом (аристократия). И в том и другом случае личность граждан совершенно поглощается государством.
Во втором случае (Божественное установление) назначением государства признается осуществление нравственного закона, открываемого Богом через жрецов. Эта форма (теократия) есть замаскированное господство жреческой касты, оспаривающей власть у касты завоевателей.
Какова русская монархия? Понятно, что она достаточно самобытна. Чтобы не тратить лишних слов, приведём мнение Ивана Солоневича. Этот философ, выходец из белорусской крестьянской семьи, он стал журналистом в С. – Петербурге, был свидетелем всех революционных преобразований 1917 года; занимался организацией физкультурной работы в советской Москве, а в начале 1930-х бежал на Запад, где и умер в 1953 году. Вот что он пишет о русской монархии:
«Русский царизм был русским царизмом: государственным строем, какой никогда и нигде в мировой истории не повторялся. В этом строе была политически оформлена чисто религиозная мысль. «Диктатура совести», как и совесть вообще, – не может быть выражена ни в каких юридических формулировках, – совесть есть религиозное явление. Одна из дополнительных неувязок русских гуманитарных наук заключается, в частности, в том, что моральные религиозные основы русского государственного строительства эта «наука» пыталась уложить в термины европейской государственной юриспруденции. И с точки зрения государственного права – в истории Московской и даже Петербургской империи ничего нельзя было понять; русская наука ничего и не поняла. В «возлюби ближнего своего, как самого себя» никакого места для юриспруденции нет. А именно на этой православной тенденции и строилась русская государственность. Как можно втиснуть любовь в параграфы какого бы то ни было договора?»…
Договорная теория признаёт государство искусственным образованием, созданным волей людей. Предполагается, что они молчаливым соглашением установили такую форму общежития, которая обеспечивала бы защиту личности и достояния каждого члена общества, и для этой цели перенесли на верховный орган государства всю сумму своих воль, создав, таким образом, в лице главы государства общую, суверенную волю. Но в этом случае важно, на каких позициях стоят сами властители. То есть, чем считают себя они сами. Для России это, может быть, даже очень важно, поскольку все достигающие власть получали образование как материалисты определённой школы. А в рамках концепции исторического материализма государство возникло как политическая организация экономически господствующего класса для подавления сопротивления его классовых противников.
Так же точно и в первые дни демонтажа социализма было заявлено, что «мы создадим новый класс собственников, который будет осуществлять управление». То есть, создавая новое государство, главной причиной его возникновения объявили создание аппарата (машины) для подавления создающимся господствующим классом всех остальных.
Таким образом, если при царизме, выросшем как результат естественного развития, путём «проб и ошибок», неравенство было структурировано и нивелировано через сословность, а в социалистическом государстве достигли относительного уравнивания условий жизни через общественные фонды потребления, то в новом демократическом государстве власть обеспечила безусловное неравенство граждан.
В чистом виде признаками государства являются публичная власть, располагающая специальным аппаратом управления и принуждения (армия, полиция, суд и др.), итерриториальный принцип организации населения. Для содержания публичной власти взимаются особые обязательства взносы населения, то есть налоги. В понятии государственности три элемента: народ и территория, на которой он проживает и ведёт хозяйство; организация власти; государствообразующая идеология.
При выяснении иерархии структур социальных систем имеются трудности, связанные с формулировкой цели. Государственные структуры в разных конкретных ситуациях преследуют разные цели и, соответственно, информация, ценная для одних из них, не является таковой для других. Кроме того, передача информации от структур более низкого уровня к высшим, и реализация ее в рамках общей эволюции – процесс многоступенчатый. На каждом этапе часть информации теряется, а эффективность и ценность оставшейся изменяются. Определённую часть информации в каждом государстве накапливает оппозиция.
Примем, что цель № 1 заключается для государства в выполнении функции по обеспечению его собственной жизнеспособности. Эта функция должна выполняться в довольно широком диапазоне условий. Если помимо выполнения базовых функций жизнеспособности требуется также нормальное развитие государства, то это – цель № 2. При переходе к ней количество необходимой информации сильно возрастает, а также сильно суживается диапазон допустимых значений параметров, в которых государство и его системы должны функционировать. А когда возникает цель № 3, включающая две предыдущих и дополнительное требование – способность к выживанию в условиях кризиса (то есть при радикальном изменении внешних и внутренних параметров системы), то становится необходимой и ценной накопленная впрок информация о «молчащих повторах» (оппозиция).
Таким образом, при усложнении целей в случае, когда каждая последующая включает предыдущую, возрастает как ценность информации, так и эффективность деятельности. В эволюции социосферы эти величины должны возрастать, поскольку возрастание ценности соответствует усложнению государства, а возрастание эффективности – экономному использованию информационного материала. При этом, однако, нужно иметь в виду, что значимость целей существенно различна на разных этапах эволюции. Так, на конвергентных стадиях («время разбрасывать камни») цель № 3 не является главной. Если от неё отказаться, то увеличение эффективности может быть достигнуто за счёт уменьшения количества исходной информации и, соответственно, структур, что даст эволюционные преимущества при адаптации к стабильным условиям обитания. Так, прошедший конвергентный этап выразился в развале СССР и на заключительной своей стадии создал все предпосылки к развалу России.
На дивергентных этапах эволюции, особенно в условиях качественного скачка («время собирать камни») цель № 3 становится главной, для её достижения необходимо наличие «молчащих повторов». Отсюда видно, что рассмотренные цели находятся в дуальном отношении, стремление к одной уменьшает вероятность достижения другой. Поэтому стремление к максимальной эффективности нельзя считать движущей силой на всех её этапах. Следует полагать, что в среднем в эволюции сохраняется некоторое оптимальное (не близкое к максимальному) значение эффективности.
