Столь же недостоверны цифры расстрелянных в годы сталинских репрессий. Приходилось слышать и про 60 млн., и про 40; по словам академика А.Н. Яковлева, их было «около 20 миллионов». Официально объявленные данные подсчётов, выполненных на основании секретных бумаг НКВД, не показывают и одного миллиона. Деятели типа Яковлева не верят официальным сведениями НКВД, потому что чекистам вообще нельзя верить, дескать, они подтасовывали списки. Совершенно упускается из виду, что в те годы любой, мухлюющий с подобными списками, запросто мог сам в них попасть. Так что в этом случае скорее можно верить НКВД, чем Яковлеву.

Не надо думать, что мы говорим обо всём этом потому, что являемся сторонниками Хусейна, Хаббарда, Пол Пота, Сталина, НКВД или вообще террора. Нет, мы всего лишь сторонники правдивой информации. Только зная реалии, можно делать выводы.

Знаменитый в эмиграции, но забытый в России философ и публицист Иван Солоневич высказал эту мысль в середине ХХ века предельно просто:

«Самая основная, самая решающая проблема нашего национального бытия заключается в отказе от всяких призраков – то есть от всякой лжи. И активной, и тем более пассивной лжи. Лжи, которая замалчивает – как замолчаны были планы декабристов или как замолчала вся наша историография роль русских царей. Мы обязаны знать факты – от этого и почтитолько от этого зависит всё наше будущее, и личное и национальное».

А великий кинорежиссер Г.Н. Чухрай сетует (спустя полвека после Солоневича), что продолжается строительство «призраков» и ложь:[19]

«…Тот, кто не жалеет, что Союз развалился, у того нет сердца, тот, кто хочет его восстановления, – у того нет ума. Мудро сказано. Действительно прошлое не восстановишь, а разрушенного жалко.

Я в жизни старался ни на кого не обижаться. Меня огорчает другое: тот схематический способ мышления, который я замечаю. Я говорю: «Я скучаю по своей армии. В ней не было ни дедовщины, ни национализма». А мне доказывают, что были – и дедовщина, и национализм. Упрямо доказывают при помощи логических схем и таким же способом подобранных фактов. Я-то знаю, о чём говорю. Они не знают, но уверены, что их логические построения более точны…»

А вот совсем свежий пример. Когда нагнеталась истерия для оправдания нападения США на Афганистан, журналисты постоянно упоминали несчастных афганских женщин; якобы талибы заставляют их носить паранджу (иначе называемую буркой), а женщины её носить не хотят, ибо это – большая несвобода. Теперь Афганистан от талибов очистили, но любой, смотрящий телевизор, может увидеть на улицах женщин в парандже. Оказывается, для ношения паранджи существуют иные причины, кроме требований «невежественных фанатиков». Этот вид одежды – в культуре народа. К тому же она спасает от песка и пыли. Журналистка «Новой газеты» Елена Милашина не только побывала в Афганистане, но даже купила себе бурку. Вот что она пишет:[20]

«Я уже привыкла смотреть на мир через сеточку бурки. Запад, по-моему, воспринимает восточный постулат о значении женщины несколько однозначно. Женщина – не человек. Фу, какая банальность. Бурка – это кожа, защитный покров хотя бы и от пыли. Она здесь особенно противна, потому что глотаешь на пустой желудок. Бурка – это миф, ничего общего с реальным бесправием не имеющий. Кроме всего прочего, бурка – это традиция. Нет, кто-то из женщин её, конечно, демонстративно сбросит. Вы что, полагаете, в Афганистане нет места феминисткам?..

На углу проходила странная сцена, похожая на митинг. Кучка возбуждённых женщин. Машут кулачками небу и улыбчивым кабульским моджахедам. Одновременно срывают бурки с себя и друг с друга.

Я заметила, что они не бросали паранджу на землю, а аккуратно складывали и держали в руках. Что-то не вязалось в явно санкционированном митинге протеста против бурки. Я подошла ближе, переживая, что не понимаю ни слова на дари. Подоспели журналисты, местные, потому что с допотопной камерой. Митинг приобретал организованность. Женщины по очереди говорили в камеру, потом надевали бурку и терпеливо ждали своих соратниц…

Митинг быстро закончился».

Опять же, мы не против равноправия женщин. Но, наверное, женщинам каждого народа виднее, в чём оно заключается, это равноправие. Москвички предпочитают чёрные брючки, а кабулки – бирюзовые бурки. Ну, и что? Куда важнее, что талибы не разрешали женщинам работать и учиться. Но ведь и в Москве нынче женщинам, особенно в возрасте, трудно найти работу. Московская служба занятости сообщила, что в 2001 году из всех поставленных на учёт безработных больше 70% составляли женщины. И в Европе из-за кризиса увольняют персонал корпораций десятками тысяч. И платность образования делает его недоступным для многих, прежде всего для женщин. Как говорится, в каждой избушке свои погремушки.

А ТВ сокрушается о судьбе женщин в парандже!

Отчего-то вспоминается карикатура, опубликованная на обложке журнала «Крокодил» в конце перестройки. Две колхозные тётки в телогрейках и сапогах тащат громадные навильники сена, и одна другой говорит: смотрела я вчера, как рабыню Изауру сослали на плантацию, и уж так плакала, так плакала!..

Кстати, женщина в парандже среди толпы таких же совершенно незаметна, и её свобода в некоторых отношениях куда больше, чем это возможно ярким дамам Запада. И ещё интереснее, что, «защищая» женщин Востока от притеснений, наши российские СМИ без тени сомнения публикуют такие, например, аннотации телепередач:

«Продолжение следует» с Юлией Меньшовой. «Первая древнейшая». В России официально проституции не существует. Зато неофициально это явление можно заметить практически везде. Что же движет женщиной, которая избрала для себя самую древнейшую профессию?»

Мы не станем здесь обсуждать, до каких пределов надо «уронить» материальный и нравственный уровень жизни, чтобы женщины были вынуждены идти в проститутки. Мы лишь обратим ваше внимание на словосочетание «первая древнейшая профессия».

Представьте себе первобытное общество. Нет ещё профессий вождя и воина, нет профессиональных строителей и охотников, землепашцев и жрецов, поваров и парикмахеров, люди живут небольшими семьями и племенами; все собирают для пропитания корешки, ягоды, грибы, ловят рыбу или загоняют дичь. Никакого производства, никакого рынка, никаких денег. И вот – наконец-то! – ПЕРВАЯ ПРОФЕССИЯ: женщины начинают заниматься половыми сношениями. Добродушные, скромные, целомудренные мужчины вынуждены мириться с носительницами греха, но они-то вступают в такие сношения с профессионалками, чтобы продлить свой род, а эти искусительницы – о, ужас! – чтобы заработать!!!

Эту гнусность придумал какой-то журналюга ради красного словца. И теперь кочует из газеты в газету: «первая древнейшая»! А ведь перед нами – оскорбление сразу всех женщин, начиная от Евы.

Бывший секретарь Сталина, сбежавший в 1928 году за границу, сообщает в своих «Воспоминаниях» о событиях осени-зимы 1923 года. В то время в партии началась критика бюрократизма, к которому скатывалось руководство ЦК. Следующие события хорошо показывают, сколь важно владение информационными каналами в такого рода ситуациях. Сталин умел пользоваться информацией!

«8 октября Троцкий присылает в Политбюро письмо будто бы по этим экономическим вопросам. На самом деле суть письма была в острой атаке против партийной бюрократии и в констатировании того, что не партия принимает какие-либо решения, а что во всём командуют бюрократы – партийные секретари. Одновременно это письмо начало широко в партии распространяться сторонниками Троцкого. Тройка (секретарей ЦК) предпочла не выступать самой, а предписала послушному ЦКК запретить распространение письма Троцкого, что ЦКК и проделала 15 октября. Но 15-го же октября в ЦК поступило так называемое «заявление 46» о внутрипартийном режиме. Это письмо шло от союза двух групп: старой группы децистов (демократического централизма), в которой наибольшую роль играли Осинский, В. Смирнов, Дробнис и Сапронов, и новой группы единомышленников Троцкого во главе с Пятаковым, Преображенским, Иосифом Коссиором и Белобородовым».