Эбби толкнула не поддававшуюся под ветром дверцу, крикнула в панике:

– Дверь закрывается…

– Заклинь чем-нибудь!

– Чем?

– Дура! Что-нибудь наверняка есть в машине. Инструкция, квитанции на прокат… Я хочу видеть, что дверца открыта. Слежу за тобой.

Она выхватила конверт с документами из кармашка на дверце, широко ее распахнула, помахала бумагами, чтобы он видел, и вылезла. Сильный порыв ветра чуть не сбил ее с ног. Ручка вырвалась, дверца захлопнулась. Эбби ее снова открыла, сложила конверт вдвое, сунула в паз, захватила пакет с марками. Дверца закрылась неплотно.

Сделала к кустам и деревьям двадцать неверных шагов на ветру, который больно рвал волосы, дул в уши, трепал одежду. Во рту у нее пересохло, тело окаменело от страха, но душа наливалась злостью. Кругом по-прежнему никого. Кроме Рики, шагавшего к ней.

Он с мрачной удовлетворенной ухмылкой протянул за конвертом руку, проворчал:

– Почти пора, черт побери, – и жадно его выхватил.

И тогда она со всей силой, с накопившейся ненавистью, с размаху ударила его правым коленом в мошонку. С такой силой, что сама почуяла адскую боль.

Октябрь 2007 года

Из Рики дух вышибло. Он согнулся пополам, выпучив глаза от боли и неожиданности. Эбби принялась хлестать его по щекам, отчего его мотало в стороны. Приготовилась снова пнуть, но Рики ухитрился схватить ее за ногу, резко вывернул, причинив жуткую боль, свалив в мокрую траву.

– Ах, сука, мать твою…

Он умолк, заслышав гул машины.

Они оба услышали.

Почти не веря собственным глазам, Рики уставился на мчавшийся к ним ларек с мороженым, прыгавший на кочках. За ним со стороны отеля бежали шесть полицейских в пуленепробиваемых жилетах.

Он трудом поднялся, прохрипел:

– Стерва! Мы же договорились!..

– Так же, как вы с Дэйвом договорились?! – взвизгнула она в ответ.

Схватив марки, он заковылял к «хонде». Эбби бежала к зарослям сколько хватало духу, невзирая на боль в ноге. Позади слышался рев мотора. Она глянула через плечо, видя в ларьке с мороженым двоих мужчин. Впереди за кустами и ветками просматривался белый кузов фургона.

Ослепнув от боли и ярости, Рики прыгнул в «хонду», опустил ручной тормоз, даже не закрыв дверь. Надо проучить поганую суку.

Сорвался с места, набирая скорость и целясь в кусты. В данный момент наплевать, даже если сам рухнет с обрыва. Лишь бы угробить сукину мать. Лишь бы Эбби до конца жизни жалела об этом.

Перед ним замелькали цветные огни.

Сыпля проклятиями, он резко вывернул руль вправо, отчаянно стараясь увернуться от ларька с мороженым, который развернулся перед зарослями, лишив его возможности сбить спрятанный там фургон. Описав широкую дугу, «хонда» ударилась хвостом в задний бампер ларька на колесах и снесла его начисто.

Тут Рики в полном недоумении увидел две маленькие машины, которые считал принадлежавшими персоналу отеля, летевшие к нему по траве с включенными сиренами и мигалками.

Одна из машин преградила ему путь. Он вильнул, обогнул ее сзади, запрыгал по крутой насыпи, выкатил из кювета на твердый дорожный асфальт.

И в отчаянии увидел синие огни, приближавшиеся справа.

– Мать твою!.. Черт побери… Проклятье!

В полной панике он крутанул руль и прибавил скорость.

Не загороженной кустами была только водительская дверца старого ржавого фургона. Эбби с тревогой, осторожно ее открыла, помня предупреждение о близости машины к обрыву.

Сморщила нос на зловонную смесь фекалий, табака, немытых человеческих тел и окликнула:

– Мама!.. Мам?

Нет ответа. В приливе паники поставила на ступеньку ногу, влезла на место водителя. В какой-то ужасный момент, вглядываясь в темный кузов, подумала, что мамы тут нет. Видны только какие-то электрические приборы, постель, запасное колесо… Фургон пошатывался на ветру, который отзывался внутри гулким барабанным стуком.

Сквозь стук слабо, робко послышалось:

– Эбби… Это ты?

За всю свою жизнь не слышала она таких сладких слов.

– Мама! Где ты?

– Здесь, – тихо прозвучал ответ, словно мать удивилась, желая сказать: «Где я еще могу быть?»

Эбби вытянула шею над спинкой сиденья, увидела мать, завернутую в ковер, лежавший на полу у нее за спиной. Одна голова торчит.

Она перебралась назад, звонко топая по голому металлическому полу, упала на колени, поцеловала мокрую щеку.

– Как ты, мам? Все в порядке? Я лекарства привезла. Сейчас в больницу поедем… – Потрогала лоб – горячий и липкий. – Теперь ты в безопасности. Он уехал. Кругом полиция. Все хорошо. Поехали в больницу.

– По-моему, – прошептала мать, – здесь минуту назад был твой отец. Просто вышел.

Эбби сообразила, что она бредит. Лихорадка, отсутствие лекарств или то и другое. Улыбнулась сквозь слезы:

– Я очень тебя люблю. Очень.

– Мне хорошо, – заверила мать. – Уютно, как клопу в ковре.

Кэссиан Пью на секунду отвел телефонную трубку от уха и обратился к Рою:

– Объект номер два в машине объекта номер один. С ним нет никого. Он сюда направляется. Перехватим, если не будет слишком рискованно. Сзади уже подъезжает поддержка.

Грейс включил мотор. Оба суперинтендента не пристегнулись ремнями, как принято во время погони, чтобы при необходимости быстро выскочить из машины. Выслушав сообщение о положении дел, Рой решил пристегнуться, но только потянулся к ремню, как Пью объявил:

– Вон он. Вижу.

Грейс тоже увидел в четверти мили черную «хонду», мчавшуюся по серпантину с холма, визжа покрышками.

– Видим объект номер два, – доложил Пью по радио.

– Главное, чтобы все были целы, – предупредил местный полицейский начальник. – Рой, в случае необходимости задействуйте свою машину.

К полному ужасу своего спутника, Грейс внезапно развернул «альфу», перегородив обе полосы узкой дороги. Вдобавок Пью вдруг понял, что сидит с той самой стороны, откуда несется черный внедорожник. Именно сюда придется удар, если «хонда» не остановится.

Рики крепко держался за руль, скрипя колесами по длинному изгибу дороги, идущему влево и вниз. С серпантина сворачивать некуда. Его занесло.

Выйдя из виража, он увидел перед собой красно-коричневую «альфу», стоявшую поперек дороги. Из окна на него таращился светловолосый мужчина.

Он ударил по тормозам, остановившись всего в паре ярдов от дверцы, и рывком подался назад. В ту же секунду услышал сирены, заметил вдалеке два полицейских «ренджровера», сверкающие огнями, несущиеся вниз с холма.

Развернулся на трех колесах, резко набрал скорость, помчался обратно, откуда приехал, видя в зеркале заднего обзора, что «альфа» пошла за ним следом, а ее нагоняют «ренджроверы». Гораздо интересней то, что впереди. Точнее, в тех самых кустах и деревьях.

Даже если там по-прежнему стоит ларек с мороженым, его можно успешно шарахнуть сбоку. Потом свернуть на заранее разведанную заброшенную проселочную дорогу, превратившуюся теперь в две заросшие травой колеи, по которой машины по-прежнему срезают путь. Полиция о ней наверняка не подумала.

Все будет хорошо. Сука больше никогда не посмеет с ним связываться.

Рой Грейс быстро догнал тяжелую «хонду», пристроился на хвосте. Пью радировал, что они приближаются к отелю «Бичи-Хед».

Неожиданно «хонда» круто вильнула налево, понеслась по траве, отделявшей дорогу от края обрыва. Грейс сделал то же самое, сморщившись от грохота подвески любимой «альфы». Слышал, чувствовал скрежет выхлопной трубы, бьющейся о землю, но предельно сосредоточился на внедорожнике.

Впереди сгрудились люди и автомобили. Дорогу блокировал грузовик «Бритиш телеком», возле которого копошился рой полицейских, рядом стояло два мотоцикла. Пью прибавил звук радиопередатчика.

– Возможно, объект номер два возвращается к фургону, – произнес чей-то голос. – Фургон в кустах за ларьком с мороженым. Надо отрезать путь. Там объект номер один.