Он усмехнулся, внезапно охваченный страстной тоской по Клио. И кое-что вспомнил.

– Если есть пять минут, нельзя ли заехать в хороший магазин игрушек? Надо купить рождественский подарок крестнице.

– Можно сейчас подскочить к самому лучшему на Таймс-сквер, а оттуда добраться до «Дабл-ю», с которого, на наш взгляд, надо начать, – сказал Пат.

– Спасибо. – Грейс стал глядеть в окно. Машина шла вниз мимо каких-то хлипких и ненадежных строительных лесов. Из вентиляционной шахты подземки валил пар.

Ясный осенний день, голубое чистое небо. Прохожие – многие уже в пальто и куртках, – кажется, ускоряют шаг, приближаясь к центру Манхэттена. Спешащие мужчины в костюмах с рубашками без галстука озабоченно хмурятся, прижимая к уху мобильные трубки, держа в другой руке стаканчик кофе «Старбекс» с коричневой крышечкой, словно официальный пропуск.

– Мы с Патом для тебя составили неплохую программу, – сообщил Деннис.

– Угу, – подтвердил Пат. – Хоть теперь в прокуратуре работаем, всегда поможем другу и коллеге-копу.

– Очень благодарен. Я связывался со своим приятелем из ФБР в Лондоне. Он знает, что я здесь и чем занимаюсь. Если мои догадки верны, мы, возможно, официально обратимся к нью-йоркской полиции.

Деннис засигналил ехавшему впереди черному «эксплореру», водитель которого включил поворотники и дергался на месте, что-то высматривая.

– Мать твою! Двигай, задница!

– Поселим тебя в финансовом центре «Марриот» рядом с Граунд-Зеро в Бэттери. Удобное место – оттуда легко добираться, куда тебе надо.

– Заодно атмосферой проникнешься, – добавил Деннис. – Район сильно пострадал. Там все новенькое, с иголочки. Увидишь, как идут работы на Граунд-Зеро.

– Знаешь, до сих пор натыкаются на останки, – сказал Пат. – Шесть лет прошло, а? В прошлом месяце что-то нашли на крыше Дойче-банка. Никто не понимает. Будь я проклят, никто не имеет понятия, что натворили те чертовы самолеты.

– Напротив Центра судебной медицины стоят палатки и восемь рефрижераторов, – подхватил Деннис. – Уже шесть лет стоят. Там лежат части двадцати тысяч неопознанных тел. Можешь поверить? Двадцать тысяч! – Он тряхнул головой.

– У меня двоюродный брат погиб, – сказал Пат. – Знаешь? Служил в «Кантор Фицджеральд». – Он поднял руку, демонстрируя серебряный браслет. – Видишь? Вот его инициалы – Ти-Джей-Эйч. Мы все носим такие в память о нем.

– Каждый в Нью-Йорке кого-то в тот день потерял, – добавил Деннис, сворачивая перед перебегавшей дорогу женщиной. – Черт побери, хочешь на ощупь попробовать бампер «краун-виктории»? Сразу скажу, не пуховый.

– В общем, до твоего приезда сделали все, что могли, – сообщил Пат. – Побывали в отеле, где останавливался Ронни Уилсон. Менеджер остался прежний – это хорошо. Договорились, он с тобой встретится, охотно побеседует, хотя скажет лишь то, что нам уже известно. У него оставались какие-то вещи Уилсона – паспорт, билеты, нижнее белье. Все это теперь в хранилище личных вещей жертв 11 сентября.

У Грейса зазвонил телефон. Извинившись, он ответил:

– Рой Грейс слушает.

– Привет, старик. Ты где? Ешь мороженое на вершине Эмпайр-Стейт-Билдинг?

– Очень смешно. На самом деле в пробке стою.

– Ну ладно. У меня новости. Пока ты развлекаешься, мы тут пашем как лошади. Тебе что-нибудь говорит имя Кэтрин Дженнингс?

Грейс задумался. После полета мозги от усталости туго работают. Потом вспомнил – женщина из Кемптауна, о которой ему говорил Кевин Спинелла, репортер «Аргуса». А он поручил разобраться с ней Стиву Карри.

– В чем дело?

– Она пытается продать коллекцию марок стоимостью около четырех миллионов фунтов. Обратилась к Хьюго Хегарти, и он их узнал. Пока еще не видел, только по телефону слышал описание, но абсолютно уверен, что марки те самые, которые он покупал для Лоррейн Уилсон в 2002 году. Всего нескольких не хватает.

– Не спрашивал, откуда они у нее?

Брэнсон повторил то, что сказал ему Хегарти, и добавил:

– Кэтрин Дженнингс зарегистрирована в базе данных.

– Я туда ее внес, – сказал Грейс. Помолчал, вспоминая разговор со Спинеллой в понедельник. Репортер сообщил, что Кэтрин Дженнингс чего-то боится. Можно чего-то бояться, имея на руках коллекцию марок стоимостью четыре миллиона фунтов? Пожалуй, сам бы он не боялся, пока такой жирный кусок находится в надежном месте.

Что же ее пугает? Дело явно скверно попахивает.

– По-моему, надо установить за ней наблюдение, Гленн. У нас есть преимущество – мы знаем адрес.

– Может, она оттуда уже удрала, – возразил Брэнсон. – Впрочем, договорилась встретиться с Хегарти завтра утром у него дома. И марки с собой принесет.

– Замечательно, – кивнул Грейс. – Иди к Лиззи, все ей расскажи. Предлагаю послать к дому Хегарти группу слежения. – Он взглянул на часы. – Времени хватит.

Гленн Брэнсон тоже посмотрел на часы. За две минуты будет непросто уладить вопрос с Лиззи Мантл. Надо составить рапорт с подробным изложением оснований для слежки и о необходимости этого для операции «Динго». А еще надо готовиться к очередному инструктажу. Домой долго еще не попасть. Значит, Эри снова устроит скандал.

Ничего нового.

Закончив разговор, Грейс подался вперед:

– Ребята, знаете кого-нибудь, кто мог бы составить полный список здешних торговцев марками?

– У тебя новое хобби? – поинтересовался Деннис.

– Марочное преступление.

– Черт побери, старик! – Пат на него оглянулся. – Шутить так и не научился?

– Действительно, невеселая шуточка, – усмехнулся Грейс.

Октябрь 2007 года

Пока стюардесса демонстрировала средства безопасности, Норман Поттинг наклонился к Нику Николлу, сидевшему рядом, и объявил:

– По-моему, вся эта безопасность настоящая куча дерьма.

Молодой констебль, боявшийся летать, но не желавший признаться в том боссу, ловил каждое вылетавшее из динамиков слово. Отворачиваясь, чтобы не слышать зловонного дыхания Поттинга, он вглядывался вперед, высматривая в руках стюардессы кислородную маску.

– Привязные ремни… – продолжал Поттинг, ничуть не смущаясь отсутствием реакции со стороны Николла. – Знаешь, чего они не говорят?

Николл кивнул, наблюдая и запоминая, как застегивать спасательный жилет.

– В некоторых ситуациях я сам тебя спасу, можешь не сомневаться, – пообещал Поттинг. – Только знаешь, чего они не говорят? Привязные ремни предохраняют челюсти от перелома. Существенно облегчается идентификация по зубам.

– Большое спасибо, – пробормотал Николл, глядя на стюардессу, которая теперь показывала, где найти свисток.

– А спасательный жилет просто смех, – рассказывал тем временем Поттинг. – Знаешь, сколько пассажиров за всю историю авиации удачно пережили экстренную посадку на воду?

Ник Николл подумал о своей жене Джулии, о маленьком сынишке Лайаме. Может быть, больше он их не увидит.

– Сколько? – выдавил он.

Поттинг сомкнул большой и указательный пальцы:

– Ноль. Нисколько. Ни единого.

Что-то всегда случается впервые, решил Николл, крепко цепляясь за эту мысль, как за спасательный плотик.

Поттинг начал читать купленный в аэропорту мужской журнал. Николл изучал табличку в ламинированной обложке, отыскивая ближайший выход из самолета, и с радостью увидел, что он находится всего через два ряда кресел позади него. Хорошо, что они сели в хвост, – помнится, в одной газетной статье сообщалось о катастрофе, когда хвост оторвался и все пассажиры в нем выжили.

– У-ух ты! – воскликнул Поттинг, и Ник оглянулся.

Коллега открыл журнал на развороте с изображением голой блондинки с пневматическими грудями, разлегшейся на широченной кровати и привязанной к спинкам за руки и ноги черными бархатными лентами. Лобок тщательно выбрит, розовые губы влагалища обнажены, словно между ногами распустился цветочный бутон.

Мимо прошла стюардесса, проверяя, все ли пристегнули ремни, задержалась, взглянула на Поттинга с Николлом и мудро двинулась своей дорогой.