Не прошло и пяти минут, как Грейс заметил двух спешивших оборванцев, шагавших быстрей всех – легкая добыча. Пристроился за ними на солидной дистанции. Один высокий и тощий, с сутулыми плечами, в ветровке, серых штанах и кроссовках. Другой меньше ростом, плотнее, в спортивном костюме и черных ботинках, двигался какой-то неестественно важной походкой, широко расставив руки, опасливо стреляя глазами через плечо, как бы проверяя, нет ли за ним слежки.

Высокий нес пластиковую сумку, явно с банкой пива. В городе запрещено распивать спиртные напитки на улицах, поэтому почти все бродяги держат открытую банку в пластиковом пакете. Эти шли очень быстро, то ли торопясь раздобыть денег, что означает готовность на правонарушение – кражу сумочки или товаров в магазине, – то ли спеша на встречу с дилером за дневной порцией. То ли они сами дилеры и спешат на встречу с клиентом.

Мимо прогромыхали два красно-желтых автобуса, за ними такси, за ним поток частных машин. Где-то взвыла сирена, и оба мужчины вздрогнули. Плотный чаще оглядывался через правое плечо, поэтому Грейс держался левее, ближе к витринам, прячась по мере возможности за прохожими.

Парочка повернула налево на Трафальгар-стрит, и предположения Грейса начали перерастать в уверенность. Наверняка через пару сотен ярдов еще раз свернут влево и будут у цели.

Пелэм-сквер представляет собой маленькую изящную площадь с ленточной застройкой[11] эпохи Регентства, в центре которой огражденный парк. Скамейки рядом с входом с Трафальгар-стрит – излюбленное место местных конторских служащих, где они закусывают в погожие дни. Теперь, после запрета курения в офисах, парк стал еще популярней. Жуя сандвич, куря сигарету, мало кто обращает внимание на разношерстный народ, который толпится вокруг.

Грейс прислонился к фонарному столбу, понаблюдал какое-то время. Один из троих, сидящих на скамейке, – Ник Фостер, – пьет пиво из банки, спрятанной, как и у прочих, в пакете. Рядом мужчина лет сорока с небольшим, с угрюмой злобной физиономией и необычной стрижкой вроде неправильно выбритой монашеской тонзуры, в майке, несмотря на холодный ветер, синем хлопчатобумажном комбинезоне, рабочих ботинках.

Грейс неплохо его знает. Грабитель, иногда толкающий наркотики. Именно он в данный момент обслуживает обступивших его жалких людишек. Рядом с ним сидит грязная, до предела напряженная женщина со свалявшимися темными волосами. Дальше такой же грязный тридцатилетний мужчина, опустивший голову на колени.

Двое, за которыми он шел по следу, подошли к Фостеру. Точно по инструкции. Фостер назначает каждому встречу в парке в точное время. Если вдруг занервничает, почуяв слежку, покинет парк, найдет другое место, сообщит по телефону клиентам, куда прийти. Перебежки порой повторяются несколько раз, пока толкачи не сочтут, что находятся в безопасности. Часто вместе себя посылают на встречу молодых подручных. Однако Фостер жадный, не хочет никому платить. Вдобавок хорошо знает систему. Отлично понимает, что он – мелкая сошка, и в момент опасности просто глотает пакетики с наркотой, а потом вылавливает из унитаза.

Ник Фостер взглянул в его сторону, и Грейс, не желая себя обнаруживать, отступил на тротуар, где почти лицом к лицу столкнулся с мужчиной, которого искал.

Прошли годы, но его все равно изумило, до чего подонок постарел. Терри Биглоу – отпрыск брайтонского подпольного преступного клана. История семейства Биглоу восходит к временам «бритвенных банд», которые в сороковых-пятидесятых годах вели войну за передел сфер влияния, и многие жители Брайтона и Хоува до сих пор пугаются, слыша эту фамилию, хотя большинство старших членов семьи умерли, а те, кто помоложе, либо отбывают длительные сроки заключения, либо бежали в Испанию. Оставшиеся в городе, вроде Терри, – битые карты.

Терри Биглоу начинал альфонсом, скупал краденое, подторговывал наркотиками. Лицо его всегда было подвижным, угрожающим, прилизанные волосы зачесаны челкой на лоб, дешевые начищенные туфли. Теперь ему, должно быть, под семьдесят, думал Грейс, а тянет на десяток лет старше.

Волосы у старого негодяя по-прежнему аккуратно причесаны, но с виду сальные, поредевшие, поседевшие. Крысиная мордочка обвисла, исхудала, острые зубы приобрели цвет ржавчины. Одет в мешковатый серый костюм, дешевый брючный ремень затянут почти на груди. Кажется, он и ростом стал меньше на несколько дюймов. А уж запах – и говорить нечего. Единственное, что осталось от настоящего Терри Биглоу, – большие золотые часы и массивный перстень с изумрудом.

– Мистер Грейс! Сержант Грейс! Рад вас видеть! Какой сюрприз…

Собственно, не такой уж сюрприз, едва не сказал Грейс, хотя не мог не порадоваться, что на этот раз в центре города все само плывет в руки.

– Теперь суперинтендент, – поправил он.

– Ох, конечно, я и позабыл. – Голос Биглоу звучал слабо, гнусаво. – Пошли на повышение. Слышал, да. Вы его заслужили, мистер Грейс. Прошу прощения, сэр… Суперинтендент… Я теперь чистый. В тюрьме обрел Бога.

– Он тоже там срок отбывал? – буркнул Грейс.

– Больше ничем таким не занимаюсь, – продолжал Биглоу со смертельной серьезностью, абсолютно не заметив или проигнорировав замечание.

– Значит, просто случайно стоишь возле парка, пока Ник Фостер на скамейке обслуживает клиентов?

– Абсолютно случайно, – заверил Терри, и глаза его еще быстрее забегали по сторонам. – Чистое совпадение, сэр. Мы с приятелем идем обедать, просто мимо проходили.

Биглоу оглянулся на своего компаньона в такой же поношенной одежде. Грейс его знает: Джимми Бардольф, постоянный подручный Биглоу. Теперь, впрочем, вряд ли. От него разит перегаром, лицо покрыто коростой, волосы в жутком виде. Похоже, не ступал ногой в ванну после того, как его обмыли в родильном доме.

– Познакомьтесь: суперинтендент Грейс, мой друг Джимми. Хороший человек, всегда справедливо ко мне относился. Коп, которому можно верить.

Мужчина высунул из слишком длинного рукава плаща грязную руку с вздувшимися венами:

– Приятно познакомиться, офицер. Может, вы и мне поможете?

Проигнорировав его, Грейс обратился к Биглоу:

– Мне с тобой надо поговорить об одном твоем старом приятеле, Ронни Уилсоне.

– Ронни! – воскликнул Биглоу.

Грейс уловил краем глаза, что Фостер его определенно заметил, потому и уносит ноги из парка. Выскользнул за ограду, бросил на суперинтендента опасливый взгляд, почти бегом пустился по улице, на ходу поднося к уху мобильник.

– Ронни! – повторил Биглоу, грустно улыбнулся, покачал головой. – Славный старина Ронни. Он мертв, знаете? Упокой Бог его душу.

Свежий воздух не утихомирил головную боль, поэтому Грейс решил последовать совету Беллы насчет жирной горячей пищи.

– Вы уже пообедали? – спросил он.

– Нет, идем только. – Терри Биглоу неожиданно улыбнулся, как бы довольный, что алиби подвернулось само собой. – Видите, как раз поэтому мы с Джимми тут очутились. Просто идем в кафе, утро погожее, и все такое.

– Хорошо. Тогда ведите. Я угощаю.

Грейс пошел следом за дружками-оборванцами вниз по улице. Джимми, двигаясь маленькими дергаными шажками, словно заводная игрушка, нуждающаяся в заводе, направился к кафе, где обычно обедали рабочие.

Октябрь 2007 года

Эбби услышала, как стукнула дверь. Парадная. На секунду прониклась надеждой. Может, каким-нибудь чудом смотритель?..

Послышался скрип подошв. Показалась тень.

Рики молнией ворвался в ванную, звонко хлестнул ее по щеке. Она съежилась в путах.

– Сучка долбаная!

Другая пощечина еще крепче. Она его с трудом узнает в камуфляже – в низко натянутой синей бейсбольной кепке и темных очках, с густой бородой и усами. Полными слез глазами смотрела, как он выскакивает из комнатки, хватает с пола в коридоре сумку, вываливает содержимое.

Выпала электродрель, большие щипцы, молоток, пачка игл для подкожных инъекций, острый как бритва резак.