— Быстро сообразили.

— Именно.

— Ив чем же преступление?

— В действиях букмекеров. Тибальд никогда не числился в фаворитах, но ставки на него искусственно вздули до шестидесяти к одному, и кто-то выиграл примерно триста тысяч. Нас поставили об этом в известность, но дело выглядело так, будто и сами букмекеры пострадали, поскольку им пришлось платить. Мы ничего не смогли предпринять до утреннего представления «Макбета» через три недели, когда банда нанесла новый удар. В финальной битве Макдуф шел чистым фаворитом при равном счете. Букмекеры, уже более осмотрительные, поставили на Макбета три к одному. Итог нетрудно предугадать: Макдуф был на пятьдесят восемь фунтов тяжелее и на восемь лет старше Макбета, да еще надо учесть работу ног и литературный прецедент длиной в четыре сотни лет.

— Значит, Макбет победил? — спросил Джек.

Мэри покачала головой.

— Нет. Все гораздо хитрее. Победил Банко.

— Банко? — изумленно воскликнул Джек. — Но разве его не убили еще раньше по ходу действия?

— Как правило, его убивают, — ответила Мэри. — Но на сей раз он снова вышел на сцену и произнес краткую речь, объясняя, почему он подстроил собственную смерть, а затем убил Макбета.

— Готов поспорить, букмекеры не обрадовались, — заметил Джек.

— Еще бы! Такого разорения они не знали с тех пор, как Давид победил Голиафа. Вал последних ставок сбил шансы Банко с пятисот к одному до ста к одному, но и этого хватило.

— И сколько наварила банда?

— Десять миллионов.

Джек присвистнул, и Мэри продолжила:

— На сей раз ошибки быть не могло. Кто-то устраивал договорные бои. Расследование возглавил Фулв, а я внедрилась в труппу на роль леди Анны в грядущей постановке «Ричарда Третьего». И вскоре мы накрыли их в последнем акте. После утреннего представления я увидела, как режиссер раздает измененный текст пьесы. Я предупредила Фулва, и в тот вечер среди зрителей под видом продавцов попкорна, туристов из центральных графств и критиков из «Бейзингстокского рупора» сидели восемь полицейских в штатском. Мне удалось прочесть переделку, и мы поняли замысел преступников. В нужный момент мы выскочили, прекратили битву при Босуэлле и арестовали не только Ричарда, но и лордов Ричмонда и Стэнли. Они хотели свести битву к ничьей, а затем сформировать правительственную коалицию — неожиданный результат, который принес бы негодяям более трех миллионов фунтов. Фулв в результате поднялся в рейтинге «Криминального чтива» на двенадцать пунктов и занял почетное двадцать пятое место. Ни один полицейский из Бейзингстока никогда не забирался так высоко.

— А вам вынесли благодарность?

Она вспыхнула и скромно кивнула:

— И это тоже.

Джек вспомнил теперь, где прежде встречал ее имя. Она получила благодарность не только за безупречную полицейскую работу, но и за незабываемое исполнение роли леди Анны.

— Впечатляет. А вы хотите что-нибудь узнать обо мне, кроме того, что я не в Лиге?

— Да, — ответила Мэри. — Что случилось с вашим прежним сержантом?

— Его звали Алан Мяснейк. Хороший был человек. Погиб в автомобильной катастрофе.

— Сожалею.

— Наверняка не так сильно, как я. Ведь это я сбил его на «вольво» моей жены. Но я не виноват: он выскочил прямо передо мной.

— Он был… рослый? — несколько опрометчиво спросила Мэри.

Джек печально покачал головой.

— Вам уже доложили об убийствах великанов? Иногда кажется, будто в нашем управлении больше и поговорить не о чем. Ладно, послушайте из первых уст: кроме случая с Мяснейком, я действовал в рамках самозащиты. Когда какой-нибудь верзила кидается на вас с ножом, о превышении необходимых мер самообороны думать не приходится. Либо он, либо я. Кстати, в прямом смысле слова великаном являлся только один из них. Остальные просто отличались высоким ростом. Но знаете, что меня на самом деле бесит?

— Нет. Так что же вас бесит?

— Вы слышали о том, как я спас Гензеля и Гретель от ведьмы-людоедки?

— Боюсь, не доводилось.

— Или как я отбил сотню детишек у Гаммельнского крысолова?

— Не думаю…

— А о том, как я обезвредил серийного женоубийцу Синюю Бороду?

— Только вчера от Бриггса.

— А о том, как я прикрыл нелегальный притон по превращению соломы в золото?

— Нет.

— Обвинил Джил в нападении на Джека с отягчающими обстоятельствами?

— Ни слова.

— Не дал мистеру Панчу сбрасывать детей с лестницы?

— Наверное, я прослушала.

— В том-то и дело. Двадцать шесть лет я усердно трудился, пытаясь принести справедливость всем, кто подпадал под мою юрисдикцию. Я вел большинство расследований ОСП, и мне хотелось бы думать, что я не рядовой детектив. И какие из моих дел помнят? Да ни одного! Я прикончил несколько верзил, и теперь я почему-то всего лишь истребитель великанов!

Через несколько минут они подъехали к дому миссис Болтай. По иронии судьбы он назывался «Веселое яичко».

— Доигрался-таки! И кто же его убил — ревнивый муж?

— Мы не говорили, что это убийство, миссис Болтай.

Бывший дом Болтая представлял собой большое строение в духе Тюдоров, но только в духе. Он отличался нарочито дешевой элегантностью: мебель и картины — сплошь имитации и репродукции, пол в холле покрыт линолеумом «под мрамор». Они беседовали с миссис Болтай в большой кухне, сидя за столиком с пластиковой столешницей «под дерево». Облаченная в жакет из искусственного леопардового меха хозяйка с преувеличенной грацией курила «Собрание» через позолоченный серебряный мундштук. Волосы ее были покрашены в черный цвет, а лицо после недавней подтяжки представляло собой застывшую маску. Она растягивала слова на великосветский манер и выглядела так, словно жидкую пудру на ее физиономию накатывали валиком. Все в доме было искусственным, включая саму миссис Болтай, не сводившую с Джека жесткого взгляда.

— Какая разница? Он ведь мертв, не так ли?

— Значит, вы не были близки?

Она снова рассмеялась.

— Когда-то были, инспектор. «Верность» — слово не из лексикона Шалтая, точно так же, как…

Она умолкла, подыскивая пример.

— Словарь? — предложила Мэри.

— Точно. «Верность» — слово не из лексикона Шалтая, точно так же, как «словарь» — не из моего. Я знала, что он спит с кем попало. Наделенный редкостным шармом, он на любую юбку, какая попадалась ему на глаза, смотрел как на добычу.

Миссис Болтай помолчала минутку. Ни Джек, ни Мэри не проронили ни слова, и она продолжила:

— Он женился на мне ради денег. Моя девичья фамилия Гарибальди. Как я понимаю, это вам о чем-то говорит?

— Говорит, — согласился Джек.

Он не хуже других знал, что семейство Гарибальди имеет большой вес на рынке выпечки. Компания «Выпечка и сладости ням-ням» стоила более ста тридцати миллионов, а ее редингское производственное отделение выпускало более пяти тысяч пакетиков шоколадных изделий в день, и это только ассорти из молочного шоколада.