— Слушайте, — сказал Монти. — Отправляйтесь-ка туда, куда я вас послал с запиской, и пошевеливайтесь.
— Хорошо, сэр, — вздохнул Альберт Пизмарч. — Как вам будет угодно.
После ухода стюарда вплоть до его возвращения (а это был немалый срок) Монти мерил шагами каюту. Из-за ограниченности пространства измерение каюты шагами — не самое удобное занятие на океанских лайнерах, однако Монти старался изо всех сил и уже почти преуспел, как дверь отворилась.
— Леди дала мне письмо, сэр, — сказал Альберт Пизмарч глухо — видимо, сказывалось дурное настроение, жара и непривычные физические упражнения.
— Она что-нибудь сказала?
— Нет, сэр. Только рассмеялась.
Монти это не понравилось. Он вообразил себе этот смех — ехидный и дребезжащий, от которого при некоторых обстоятельствах человек может взвиться, как будто ему в жизненно важные органы сунули сбивалку для яиц. Без особых надежд он вскрыл конверт, и его худшие опасения подтвердились, ибо тон послания не оставлял места для оптимизма.
«Мисс Флокс шлет привет мистеру Бодкину и вернет ему Микки Мауса только на определенных условиях. Мисс Флокс говорит: поднимайтесь наверх, и мы все обсудим».
Альберт Пизмарч отер платком потный лоб.
— Это все, сэр?
— Как, все? — Монти выкатил глаза. — Это только начало.
— Надеюсь, сэр, вы не попросите меня опять подниматься по лестнице?
— Еще как попрошу.
— Мне нужно репетировать «Свадебную песню пахаря», сэр.
— Ну и репетируйте по дороге.
Стюард возражал бы и дальше, но Монти отстранил его властной рукой и с головой ушел в литературное творчество. Нахмурив лоб, он перечитал написанное. Он не знал, какие внести улучшения. Разве что… Его карандаш застыл над бумагой.
— Вы не знаете, как пишется «беспрецедентно»? — спросил он.
— Нет, сэр.
Монти решил не добавлять еще одно предложение. Он перечитал письмо и зачеркнул лишнее «с» в слове «условия».
«Мистер Бодкин шлет привет мисс Флокс и просит принять к сведению следующее: как он придет наверх что-то обсуждать, когда он клятвенно пообещал своей невесте не разговаривать с мисс Флокс? Весь смысл этого обмена записками в том, что мистеру Бодкину запрещено разговаривать с мисс Флокс.
Мистер Бодкин выражает недоумение: что еще за условия? Мистер Бодкин подчеркивает, что дело о возвращении Микки Мауса представляется ему ясным и бесспорным, поскольку мышь принадлежит мисс Баттервик и никоим боком не принадлежит мисс Флокс».
На этот раз интервал затянулся, но наконец тяжелое сопение возвестило о возвращении Альберта Пизмарча. Он протянул Монти конверт и, извинившись, присел на кровать и стал потирать больную мозоль.
Монти вскрыл конверт, прочитал послание и застыл, словно зачарованный. Ему открылась вся глубина падения женщины, а это всегда производит ошеломительный эффект.
«Мисс Флокс шлет привет мистеру Бодкину. Он прекрасно знает, какие условия. Если ему так нужна мышь, он обязан пойти к Айки Лльюэлину и подписать контракт, а заодно его уговорить, чтобы он восстановил на работе беднягу Амброза, невзирая на то, что он не писал про пылающих мальчиков.
Мисс Флокс в заключение доводит до его сведения, что если мистер Бодкин не исполнит свой долг, то завтра же она появится с Микки Маусом на прогулочной палубе, и когда мисс Баттерсвист (хи-хи) подойдет и спросит: «Откуда, черт возьми, у вас мышь?», мисс Флокс ответит: «Хи-хи, это подарок мистера Бодкина на добрую память». И мисс Флокс будет весьма удивлена, если после этого мисс Баттерплюх не намылит мистеру Бодкину шею и не даст ему от ворот поворот.
P.S. Думай быстрее, приятель!»
Монти очнулся. Он тяжело дышал. С этим абсурдом пора кончать, это решено. Бывают в жизни периоды, когда мужчине следует забыть о рыцарском долге и потолковать с противоположным полом по душам. Его предок, сэр Фарамонд, осознал это, когда, вернувшись раньше обещанного из Крестового похода, застал свою жену, поющей в унисон с тремя трубадурами.
Изыски в виде третьего лица, подумал он про себя, явно излишни. Ситуация требовала добротной рубленой прозы, расставляющей все точки над i. В один присест он вывел одну пылкую строку и протянул послание Альберту Пизмарчу.
Оно гласило:
Мисс Флокс ответила:
«Да, сэр. Я — девушка с Микки Маусом».
Раздраженный подобной вольностью, Монти посуровел:
Через пять минут Альберт Пизмарч прихромал обратно в ставку с донесением:
Монти не уступил ни на каплю и ни на йоту и отказался смягчить вынесенный вердикт.
«Да, Вы — гнусная воровка».
На это мисс Флокс отреагировала по-философски:
Тогда Монти выдвинул ультиматум:
«Отдайте мышь подателю сего письма, не то пожалуюсь старшему стюарду».
Но когда Альберт Пизмарч возвратился, пыхтя, как загнанный олень, в руках у него не было Микки Мауса. Вместо этого он принес клочок бумаги, на котором стояло одно-единственное бранное слово. Прочитав его, Монти мрачно насупил брови.
— Ну, погоди! — процедил он сквозь зубы.
Глава XVII
Когда стрелки на корабельных часах остановились на четырех и озабоченные стюарды захлопотали, готовя чай с кексом для проголодавшихся пассажиров, которые с двух пятнадцати ничего не брали в рот, Реджи Теннисон, скитаясь по судну в поисках Монти, увидел, что тот выходит от старшего стюарда.
По натуре своей Реджи не был человеком черствым. Он и в самом деле оставил Монти в трудную минуту, когда последний нуждался в совете и утешительном слове, но только потому, что ему хотелось сыграть с Мейбл Спенс в шашки. Но при этом друга не забывал и довольно многое передумал о его тяжелом положении, а после ланча и еще одной партии в шашки отправился его искать — справиться, как продвигаются дела.
Некоторое время поиски были безрезультатными, но, когда часы пробили четыре, его усилия были вознаграждены. Чисто случайно, как уже было сказано, когда он проходил мимо кабинки старшего стюарда, он увидел Монти, который оттуда выходил.
Он был не один, а с корабельным врачом. Врач обнимал его рукой за плечи, и лицо его было добрым и озабоченным.
— Не беспокойтесь, — говорил он, — идите к себе и ложитесь в постель. Я пришлю вам со стюардом кое-что, будете это принимать каждые два часа, запивая небольшим количеством воды.
С этими словами корабельный врач по-приятельски похлопал Монти по плечу и убежал прочь — видимо, возвращаясь к прерванной игре в кольца с самой красивой девушкой на борту.
Реджи окликнул Монти дружеским «Эй!», и тот обернулся на зов, моргая глазами. Вид у него был слегка ошалевший.
— Что с тобой? — вопросил Реджи, — Ты подхватил проказу или что-нибудь в этом роде?
— Пойдем в курительную, — сказал Монти с жаром. — Мне надо срочно промочить горло.
— Но медик сказал, тебе нужно вернуться в каюту и лечь.
— К лешему и медика, и каюту, — проговорил Монти стой же странной горячностью.
Реджи оставил попытку урезонить друга. Что бы с ним ни приключилось, было ясно как божий день, что он не собирается ложиться в постель и каждые два часа что-то глотать, запивая небольшим количеством воды. Всем своим естеством он стремился в курительную пропустить стаканчик-другой. Разомлев от полуденной жары, Реджи и сам был не прочь выпить чего-нибудь прохладительного, и, оставив уговоры, он, тихо изумляясь, последовал за Монти.
Залпом осушив первый стакан, а затем, уже более степенно, опорожнив второй, Монти, казалось, спустился на землю с высоких небес, где витал его дух. Он взглянул на Реджи, как будто видел его впервые, — туман в его глазах рассеялся, взор просветлел и обрел обычную осмысленность, поэтому Реджи счел возможным продолжать с того места, на котором остановился.
