– Но в документах указано, что вы были сержантом, так?

– Так.

– Взгляните на вещественное доказательство три. Это психологический диагноз, написанный доктором Говардом Стейнбоком.

– Этот человек никогда не беседовал со мной. Это тоже фальшивка.

– Но тут сказано, что вас уволили из армии за то, что вы носили знаки отличия капитана. Доктор решил, что вы можете находиться под властью иллюзий, ставших результатом стресса, который вы испытали во время вашего единственного боевого задания.

– Это было не единственное мое боевое задание. А отчет и послужной список состряпан генералом Уингейтом, чтобы скрыть мое участие в секретном Подразделении.

– Понятно. То есть они – часть заговора против вас?

– Нет, часть моего прикрытия.

– И у вас уже нет тех документов, которые вы нашли на Лост-Лейке?

– Я отдал их генералу.

– А все остальные члены Подразделения мертвы. Как удобно! Их тела в Северном Вьетнаме?

– Им не было удобно, мистер Киркпатрик. Они были храбрецами и умирали тяжело.

– Это ваши слова, но доказать вы ничего не можете, не так ли?

Райс немного помолчал, потом отрицательно покачал головой.

– Нам надо, чтобы вы говорили для записи, мистер Райс. У вас есть доказательства, чтобы подкрепить ваши обвинения против генерала Уингейта?

– Только мое слово, – почти шепотом ответил Райс.

– Получается, что судья должен поверить вам на слово о существовании тайного Подразделения, ваших подвигах в его составе и о том, что официальные документы фальшивы?

Райс смотрел на документы, которые он держал в руке, и молчал. Киркпатрик сменил тему:

– Когда вы и обвиняемая учились в средней школе, она когда-нибудь говорила вам, как относится к своему отцу?

– Да.

– Будет правильным сказать, что обвиняемая ненавидела своего отца?

– Да.

– Она когда-нибудь говорила вам, что считает, будто генерал Уингейт убил собственную жену?

– Да.

– И что он участвовал в заговоре с целью убийства президента Кеннеди?

В зале ахнули, послышался смех. Судья Веласко застучал молотком, призывая к порядку.

– Она никогда не говорила мне, что полагает, будто генерал участвовал в убийстве Кеннеди.

– Но отца она ненавидела?

– Да.

– И она бы сделала все, абсолютно все, чтобы навредить отцу, не так ли?

– Возражаю, – вмешалась Эми. – Вопрос не по существу.

Прежде чем судья прореагировал, Киркпатрик заявил:

– Я снимаю вопрос. И у меня больше нет вопросов к свидетелю.

Охранники увели Карла со свидетельского места. Проходя мимо стола, за которым сидела команда защиты, он взглянул на Ванессу, и она улыбнулась. Он тоже улыбнулся, когда его выводили из зала, но в улыбке не было уверенности.

– Вызывайте вашего следующего свидетеля, – распорядился судья.

– Мисс Келлер вызывает доктора Лероя Ганетта, – сказала Эми.

Доктор Ганетт прошествовал к свидетельскому месту. Он был явно расстроен, когда давал присягу.

– Доктор Ганетт, – спросила Эми после того, как установила его полномочия и должность, занимаемую в больнице, – вы ведь были лечащим врачом Карла Райса, не так ли?

– Да, – недовольно ответил он. Не приходилось сомневаться, что он с удовольствием оказался бы сейчас в любом другом месте, а не в суде, где Эми задавала ему вопросы от имени Ванессы Келлер.

– И вы знали его как Дэниела Морелли?

– Да.

– Давайте отныне будем называть его настоящим именем – Карл Райс, вы не возражаете?

– Как скажете.

– Почему вы лечили мистера Райса?

– Его привезли в больницу с пулевыми ранениями. Я сделал ему операцию, после чего его поместили в охраняемую палату, и я продолжал наблюдать за ним.

– Доктор, я предъявляю вам вещественное доказательство защиты номер один. Пожалуйста, скажите, что это такое?

– Мой отчет о состоянии здоровья Морелли, то есть Райса.

– Вы его написали после осмотра пациента?

– Да.

Эми показала на строчку в отчете.

– Не прочитаете ли вы это предложение вслух, пожалуйста?

Доктор Ганетт увидел, на что она показывает, и откашлялся.

– Гм, в этом предложении сказано, что рентген брюшной полости мистера Райса показал наличие фрагментов, напоминающих шрапнель.

– А шрапнель является металлическими фрагментами бомбы или гранаты, которые взрывали во время войны, верно?

– Ну, не обязательно в военное время, но это осколки бомбы, верно.

– Большинство ран от шрапнели получено в военное время, не так ли?

Доктор Ганетт немного подумал, потом кивнул.

– Я бы так сказал: во время войны раны от шрапнели встречаются чаще.

– Больше нет вопросов.

– Доктор Ганетт, – сказал Киркпатрик, поднимаясь из-за прокурорского стола, – вы написали «напоминающих шрапнель» в своем отчете, верно?

– Да.

– Почему вы просто не заявили, что металлические фрагменты являются шрапнелью? Почему – «напоминающих»?

– У нас нет способа установить, что металлический фрагмент является шрапнелью. Он может быть шрапнелью, но может оказаться и чем-то другим.

– Может это быть металлическим фрагментом, проникшим в тело мистера Райса во время взрыва здесь, в стране?

– Да.

– Может такой фрагмент попасть в тело во время автомобильной аварии?

– Наверное.

– Или водонагреватель может взорваться? И тогда тоже может появиться такой фрагмент?

– Возможно.

– Итак, по рентгеновскому снимку невозможно определить, где мистер Райс получил эту рану или при каких обстоятельствах?

– Вероятно.

– Предположим, что мистер Райс получил эту рану в бою, можно установить, когда это произошло: в восемьдесят пятом году или раньше?

– Нет, полагаю, это невозможно установить.

– Благодарю вас, доктор.

Ганетт с облегчением вздохнул, когда Эми сказала, что у нее тоже нет больше вопросов, и поторопился покинуть зал.

– Еще свидетели, миссис Вергано? – спросил судья Веласко.

Эми снова встала:

– Мисс Келлер вызывает детектива Говарда Уолша.

После того как Уолш принял присягу, Эми установила, что он был детективом, которому было поручено дело о драке во время игры Младшей лиги.

– Детектив Уолш, когда мистера Райса арестовали в связи с этим инцидентом, вы взяли у него отпечатки пальцев?

– Да.

– И что вы с ними сделали?

– Я проверил их по банку данных, чтобы узнать, привлекался ли он ранее к уголовной ответственности.

– Системе удалось обнаружить отпечатки, сходные с отпечатками мистера Райса?

– Нет.

– Мистер Киркпатрик представил документы из армейского файла Райса. Там имелись отпечатки?

Уолш заколебался.

– Так как, детектив? – поторопила его Эми.

– Очевидно, произошла какая-то конторская ошибка, потому что его отпечатков в деле не оказалось.

– Благодарю вас, детектив.

– Вопросов нет, – сказал Киркпатрик.

– Моя последняя свидетельница – мисс Келлер, ваша честь.

Это был момент, которого Ванесса трепетно ждала. Это был ее шанс сказать всему миру, что ее отец олицетворяет зло. Но как только было названо ее имя, на нее нахлынули сомнения. Может быть, правы все остальные? Является ли Подразделение плодом фантазии Карла? Вдруг отец действительно любит ее?

– Мисс Келлер, – сказал судья Веласко, – пожалуйста, подойдите сюда и примите присягу.

Ванесса овладела собой и заставила себя подняться. Она права. Ее отец – исчадие ада. Она расправила плечи и подошла к месту для свидетелей, дав себе слово, что сегодня справедливость восторжествует.

Прежде чем судья позволил Эми допросить свою свидетельницу, он еще раз перечислил все проблемы, связанные с тем, что адвокат представляет Ванессу одновременно с Карлом, и предупредил, так же как и Райса, что своими показаниями она может нанести себе вред. Когда Ванесса заявила, что она хочет дать показания, Веласко позволил Эми продолжать.

– Мисс Келлер, – спросила Эми после всех предварительных вопросов, – говорил ли вам Карл Райс в восемьдесят пятом году, в Вашингтоне, о своей связи с секретным Подразделением, которым руководил ваш отец под прикрытием Агентства по координации разведывательных данных?