Между серединой 1851 и началом 1854 Неман* Ты ль это, Неман величавый? Твоя ль струя передо мной? Ты, столько лет, с такою славой, России верный часовой?.. Один лишь раз, по воле бога, Ты супостата к ней впустил — И целость русского порога Ты тем навеки утвердил… Ты помнишь ли былое, Неман? Тот день годины роковой, Когда стоял он над тобой, Он сам — могучий южный демон *, И ты, как ныне, протекал, Шумя под вражьими мостами, И он струю твою ласкал Своими чудными очами? Победно шли его полки, Знамена весело шумели, На солнце искрились штыки, Мосты под пушками гремели — И с высоты, как некий бог, Казалось, он парил над ними, И двигал всем, и всё стерег Очами чудными своими… Лишь одного он не видал… Не видел он, воитель дивный, Что там, на стороне противной, Стоял Другой* — стоял и ждал… И мимо проходила рать — Всё грозно-боевые лица, И неизбежная Десница Клала на них свою печать… И так победно шли полки, Знамена гордо развевались, Струились молнией штыки, И барабаны заливались… Несметно было их число — И в этом бесконечном строе Едва ль десятое чело Клеймо минуло роковое… Между 5 и 7 сентября 1853
Спиритистическое предсказание* Дни настают борьбы и торжества, Достигнет Русь завещанных границ, И будет старая Москва Новейшею из трех ее столиц. Между осенью 1853 и весной 1854? Лето 1854* Какое лето, что за лето! Да это просто колдовство — И как, ‹с›прошу, далось нам это Так ни с того и ни с сего?.. Гляжу тревожными глазами На этот блеск, на этот свет… Не издеваются ль над нами? Откуда нам такой привет?.. Увы, не так ли молодая Улыбка женских уст и глаз, Не восхищая, не прельщая, Под старость лишь смущает нас… Август 1854 "Увы, что нашего незнанья…"* Увы, что́ нашего незнанья И беспомо́щней и грустней? Кто смеет молвить: до свиданья Чрез бездну двух или трех дней? 11 сентября 1854 "Теперь тебе не до стихов…"* Теперь тебе не до стихов, О слово русское, родное! Созрела жатва, жнец готов *, Настало время неземное… Ложь воплотилася в булат; Каким-то божьим попущеньем Не целый мир, но целый ад Тебе грозит ниспроверженьем Все богохульные умы, Все богомерзкие народы Со дна воздвиглись царства тьмы Во имя света и свободы! Тебе они готовят плен, Тебе пророчат посрамленье, — Ты — лучших, будущих времен Глагол, и жизнь, и просвещенье *! О, в этом испытанье строгом, В последней, в роковой борьбе, Не измени же ты себе И оправдайся перед богом… 24 октября 1854 На новый 1855 год* Стоим мы слепо пред Судьбою, Не нам сорвать с нее покров… Но бред пророческий духо́в… Еще нам далеко до цели, Гроза ревет, гроза растет, — И вот — в железной колыбели, В громах родится Новый год… Черты его ужасно-строги, Кровь на руках и на челе… Но не одни войны тревоги Несет он миру на земле! Не просто будет он воитель, Но исполнитель божьих кар, — Он совершит, как поздний мститель, Давно обдуманный удар… Для битв он послан и расправы, С собой несет он два меча: Один — сражений меч кровавый, Другой — секиру палача. Но для кого?.. Одна ли выя, Народ ли целый обречен?.. *Слова неясны роковые, И смутен замогильный сон… Конец 1854 или начало 1855
По случаю приезда австрийского эрцгерцога на похороны императора Николая* Нет, мера есть долготерпенью, Бесстыдству также мера есть!.. Клянусь его венчанной тенью, Не всё же можно перенесть! И как не грянет отовсюду Один всеобщий клич тоски: Прочь, прочь австрийского Иуду От гробовой его доски! Прочь с их предательским лобзаньем, И весь апостольский их род *Будь заклеймен одним прозваньем: Искариот, Искариот! |
