– Ты описываешь мне идеальную крепость, - Андроник улыбнулся. Только вот на душе было далеко не радостно...

– Потому что Ипатафар и является ею! Это жемчужина Единого Бога! Твердыня Великой Веры! Но, к сожалению, она начинает гнить изнутри благодаря узурпаторам и предателям. В самом гарнизоне до битвы у Шайтанова брода. Теперь, наверное, поменьше. Еды там можно собрать на полгода, а воды всегда вдоволь: её туда доставляют по трубе из горных источников.

– Акведук Аркара?

– Да, так его называют местные аркадцы. Они же его и ремонтируют, если возникнет подобная нужда.

– А сколько там жителей?

– Сто табрегов, господин.

– Табрег - это тысяча?

– Да, господин.

– Мне кажется, что проще было бы найти продовольствие в Ефратисии, чем идти на подобный город.

– Вода камень точит, господин, и Ваше войско вполне может его взять. Скоро узурпатора попробуют убить или убрать с Трона Владык, и можно будет воспользоваться этим. На всё воля Единого Бога! - Менгли-Дубрей приложил свою правую руку к груди, шевеля губами. Он молился, как через секунду понял Андроник.

– Придётся взять - иначе просто погибнем у стен Ипартафара.

– Мы должны, значит, мы можем, - изрёк Менгли-Дубрей.

– Это сказал ваш пророк?

– Так сказал Аль Питашар из Ксариата, - улыбнулся партафец.

– Что-то я о таком не слышал.

– Он только недавно стал известным в Унгуртской Теократии, господин.

– Аль Питашар верно сказал.

– Это просто слова, господин: Аль Питашару не надо штурмовать Ипартафар. В отличие от нас...

Так за разговорами прошёл первый день. Когда солнце уже почти зашло за горы, Андроник скомандовал разбить лагерь. Легионеры, кряхтя, скидывали себя котомки с вещами и, пользуясь лопатами, быстро поставили частокол и палатки. Колья, естественно, они несли на своих спинах целый день.

Только ночью войско смогло отдохнуть в поставленном лагере. Андроник разослал по долине несколько десятков разведчиков. Ласкарий боялся нарваться на засаду. Дорога в горы начиналась в нескольких лигах от лагеря и вела до самой столицы Партафы. Великолепная каменная дорога: пять столетий назад её построили ксариатские легионеры, покоряя горные племена. Теперь их потомкам приходилась делать то же самое, только вот шансов на победу не было. Почти...

За ночь снова нападало снегу: кони и пехотинцы с трудом прокладывали себе дорогу к горам. Хорошо, что Андроник ещё в империи приказал взять легионам второй набор одежды, только зимней.

За несколько часов частокол разобрали и войско вновь двинулось в путь. И уже к полудню оказалось в горах. Андроник сошёл с коня и набрал в ладонь снегу:

– Вот оно, сердце Блистательной Партафы! Эта минута запомнится потомкам как начало возрождения Аркадской империи! - к спешившемуся Андронику подъехал Валент.

– Надеюсь, что не как начало гибели Южной армии.

– Император закроет глаза на потери, если мы вернём эти земли. Во всяком случае, после того как я внесу в Порфировый зал полумесяц с главного партафского храма.

– Великого минарета, господин, он называется Великим минаретом.

– Да, полумесяц с Великого минарета, - Ласкарий с детства мечтал вернуть утраченные аркадские земли. Теперь его мечта начиналась сбываться.

В это мгновение Андроник походил на безумца. Глаза расширились, дыхание участилось, взор помутнел.

– Надеюсь, что так оно и будет. А теперь подайте руку, дрункарий - нечего потомкам знать, что Андроник Ласкарий валялся в снегу в эту минуту.

– И вовсе не валялся, а топтал своими стопами вражескую землю, - к смеющемуся Валенту присоединился Михаил, укутавшийся в подбитый мехом плащ.

– Дрункарий и припомнить может, - Андроник улыбнулся и вскочил на своего коня.

– Да, может ещё и заставит лазить по партафскому акведуку, - хохотнул Михаил.

– По акведуку, говоришь? - переспросил Андроник, глядя куда-то вдаль.

– Да, по акведуку. А что такое? Нас ждёт ещё более ужасное наказание?

Вообще-то Андроник хотел сказать, что будь на его месте какой-нибудь дворянин из центральной империи, Валента и Михаила ждало строгое взыскание - за пререкание с командиром. В "Кодексе Ватаца", сборнике всех законов и правил империи, был и такой пунктик. Но вместо этого Ласкарий почему-то живо представил себе старинный акведук с отколовшимися кое-где кирпичами. Шёл он сначала по отвесной скале, а потом проходил над городской стеной. Да, именно так описывали его древние писатели. Говорят, что по его верхней части могло пройти пять воинов в ряд. И в ту же секунду Андроника осенило.

– Мне кажется, Андроник Ласкарий и прикажет тебе лазить по акведуку, да ещё в компании с айсарами, - дрункарий хитро прищурился.

– Командир, я же только шутил! Вы же не приняли всерьёз мои слова? - Михаил боялся высоты. Только Андроник этого не знал, а сам командир турмы не мог признаться другим.

– А я, может, тоже всего лишь шучу? Кстати, как там твои разведчики, Валент?

– Разведчики сообщили, что местность до Ослиного перевала чиста.

– Какого перевала? - Андроник не помнил подобных мест на карте.

– Обычно так называют Перевал Святого Михаила. Это единственное в этих забытых Аркаром горах, по которому может пройти наше войско. На остальных нас могут просто взять в клещи и убить каждого по несколько раз, прежде чем поймём, что случилось. А уж как дервиши любят измываться над трупами мёртвых легионеров...

– Святые люди никогда не тревожат покойников, Валент-яме, - Менгли-Дубрей ещё мог простить, что воины его нового господина топчут родную землю. Это требовалось для освобождения страны от узурпатора. Но чтобы топтали его религию - никогда.

– Ладно, Менгли, так любят делать унгуртские колдуны...

– А как насчёт гор за ним?

– Там множество маленьких горных долин с партафскими аулами. Кое-где должны попадаться и поселения тех горцев, что покорил император Маврикий Септимий.

– Посёлки бердеков? Разве их партафцы ещё не перебили?

– Если это касается тех, кто отказался принять Великую Веру - то да, их трупы уже давно истлели. Тех же, кто уверовал в Единого Бога, оставили в покое. Правда, заставили платить удвоенные подати.

– Как думаешь, Менгли-Дубрей, они бы согласились воевать на нашей стороне, предложи мы им что-нибудь ценное?

– Горцы, - Валент хмыкнул: для аркадца трудно свыкнуться с мыслью, что партафцы называют горцами ещё кого-то. Как же тогда он должен называть бердеков? Не самыми горными горцам же, в самом деле. - Любят золото, господин. А ещё они любят вино, оружие и пограбить денька три какой-нибудь караван или городишко. Партафские султаны за двести лет добрались ещё не до всех их посёлков.

– Это очень хорошо, Менгли-Дубрей, что не смогли. Кстати, есть тут где-нибудь такие деревни?

– Мы называем их посёлки аулами. Так вот, аулы эти находятся по всем горам. Мы должны проехать через несколько десятков перед тем, как добраться в столицу.

– Просто великолепно. А вот, похоже, и ваш Ослиный перевал! - Андроник указал далеко вперёд, в сторону ближайшего ущелья.

Вообще-то перевалом это можно было назвать с большой натяжкой: просто полоска твёрдой горной породы в двадцать шагов шириной, шедшая по краю ущелья.

Когда несколько десятков всадников вступили на эту полоску, у Андроника появилось какое-то странное ощущение - предчувствие беды, соединённое с чем-то ещё. Он обратил внимание, что камень его перстня начал слабо светиться.

Флавиан еле успел вмешаться. Ещё бы чуть-чуть...

– Как же самонадеянны эти аркадцы! Их предки были другими! Правда, и им гордости было не занимать...

"Волшебство" - и краски мира вокруг Андроника поблекли. Он огляделся по сторонам. Слабым белым светом сияло пятеро священников, сопровождавших легионеров. Где-то вдалеке была тонкая синяя нить, струившаяся по горам - горный источник, как потом выяснилось. Но стоило только дрункарию взглянуть на перевал, и всё быстро переменилось.