– Спаси меня, Онтар! - человек сделал шаг назад, но зацепился за выступавший из-под снега корень дерева и растянулся на земле.

– Так вот, у огнарского народа, надеюсь, есть легенда о том, что вампиры никогда не прощают обмана и предательства? - Лойола для пущего эффекта широко улыбнулся, отчего его клыки можно было разглядеть во всей красе. - Теперь ты понимаешь, что с тобой станет, если всё это - ловушка.?

– Клянусь, милорд, сказанное мной - абсолютно всё, что мне известно. - Человек повалился в ноги Феофану. - Только не надо пить мою кровь.

– Хорошо, так и быть, я пока что не голоден, - Фридрих разглядел во взгляде вампира шаловливые искорки. - Надеюсь, никто не узнает о произошедшем?

– Нет, милорд, никогда.

– Великолепно! - Феофан взобрался на коня, который, как ни странно, ничуть не испугался нового седока-вампира. Обычно животные чувствовали, если поблизости находится нежить. - Прощай, человек!

Фридрих тоже вскочил на коня, и вампир с герцогом поскакали на северо-запад.

Когда их фигуры уже нельзя было разглядеть, портной встал с колен, отряхнул снег со штанов и облегчённо вздохнул.

– Господин Флавиан будет доволен, может, даже наградит меня одной из его вещиц.

Человек повернулся к деревне и через мгновение снова повалился на колени, склонив свою голову в жесте подчинения и уважения. Перед ним возвышалась фигура, завёрнутая в широкий чёрный балахон с низко надвинутым капюшоном, из-под которого не было ничего видно.

– Господин, я выполнил всё, что Вы от меня потребовали.

– Хорошо, Сайрус, я удовлетворён. Мне было жаль видеть, что ты испытал некоторые неудобства, выполняя моё задание, - голос был явно тем же, что слышал в своих снах Андроник Ласкарий.

– Какие могут быть неудобства, когда я исполняю Ваши приказания, милорд!

– Встань, Сайрус, не люблю, когда передо мной стоят на коленях. Вот тебе небольшое вознаграждение, - в руках портного оказался кошель из чёрного шёлка.

– Благодарю, милорд, благодарю! Что там?

– Несколько побрякушек, хозяином которых ты стал. В принципе, можешь исполнить свою мечту и купить ткацкую мастерскую. Там ещё хватит на мелкие расходы.

– Моя признательность не знает границ, милорд! Будут ли какие-нибудь приказания?

– Я сам приду, когда ты мне понадобишься...

Войско всего несколько дней простояло в захваченном городе, пока не подошли остальные силы во главе с Блад Торном. Тенперон только этого и ждал. Очень скоро почти четырёхтысячная армия (некоторые огнары изъявили желание присоединиться к "милорду магу") двинулась на юг-восток, обходя все городки и деревни.

Учитель не хотел тратить время на стычки с воинами Людольфингов и прямо-таки гнал войско на Тронгард. Но, как ни странно, я не слышал ни слова недовольства или даже сомнения в его плане. Везде слышались только разговоры воинов, как они с развёрнутыми знамёнами войдут в столицу, а к их ногам будут падать цветы. Да уж, где только тронгардцы нашли бы цветы в разгар зимы...

И ни слова, ни звука о сражении, которое точно придётся дать у стен Тронгарда. Никто не сомневался, что по мановению руки Тенперона Реджинальд сам вынесет ключи от города и королевскую корону, ползая по снегу в нищенском рубище. Да уж...

Но смешнее всего было видеть, как мои воины, даже Владек, думают и говорят точно так же. Они уже видели себя риттерами или даже рыцарями, со своими собственными замками и стайкой слуг. Как ни странно, я тоже был в их мечтах. Об этом говорил невольно подслушанный мной разговор, который вели Лкашек, Сташек, Владарь и Жихарь возле моей палатки. Засыпал я в последнее время очень долго, и мне часто удавалось послушать слухи, царившие в войске. Нет, уже в армии! Блад Торн и Тенперон спаяли воинов железной дисциплиной. И ещё постоянно твердили о "великой тактике" и "совершенном оружии". Я уже надеялся, что увижу всё это в предстоящем сражении.

– Ты бы где хотел поселиться, Лкаш? - крякнув, спросил Жихарь, как всегда точивший свой меч. Это доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Так возле Креси, как же иначе? Я уж и во сне видел. Въезжаю на коне, весь в доспехах, в родную деревню, а мне навстречу выбегают сёстры, мать, отец, братья. Все мне в ноги кланяются, а я как заору: "Податей не платить, ребята! Баста!". И тогда уж любая невеста - моя.

– А мне тоже такое снилось, разве только я уже знаю, кого в невесты возьму, - я был уверен, что Владарь смотрит сейчас на северо-восток, вдаль, в сторону своего села.

– Ох, я вот, хлопцы, - Сташек говорил необычайно серьёзно, - думаю, что с господином-то станет? Маги, они ж такие, за собой не смотрят, книги всё читают да всякие камешки и травы рассматривают. Господин Николас так уж вообще почти ребёнок, пропадёт без нас, как есть пропадёт! - я улыбнулся, настолько смешными казались его слова.

– Ребёнок-ребёнок, а как грохнет молнией, так и нету десятка молодцов! - Жихарь, как всегда, рассуждал здраво. Но только в этот вечер и его настигли мечты. - Вы хоть знаете, что рыцари тоже что-то вроде крестьян, присягу дают да господину служат? Так вот, я что думаю, очень даже просто с господином получится. Маги, они же тоже к дворянам приравнены, он вроде и не самый худородный, как я слышал.

– Это кто сказал, что наш господин, да худородный? - в Лкашеке взыграла кровь.

Почти все его предки служили в замке у одного из рыцарей, и преданность господину была у него в крови. Он, как и остальные четверо, а уж тем более Владек, мог в кругу простолюдинов или кого повыше, проболтаться о недостатках господина. Да, сказать-то он мог, но если кто-то соглашался с ним, то не уйти тому без пары выбитых зубов. Так же были воспитаны и остальные "рыцари".

– Это я так, для красного словца! Посмел бы мне кто-нить так о господине сказать! Так вот, он точно станет хотя бы графом, когда Фердинанд-то вернётся, и попросим мы его нашим господином остаться. Вот мы за ним и присмотрим, можем даже в его замке всё время быть, а собственные уже нашим слугам оставим для присмотра.

– Вот это ты правильно сказал, Жихарь, правильно!

Больше ничего не слышал: мысли, словно голуби, разлетелись в разные стороны, и я заснул.

На утро мы продолжили свой поход, двигаясь ускоренным маршем по заснеженным холмам Сан-Зара. Я удивлялся, почему нас ещё не попытались остановить королевские войска. Только много позже мне рассказали, в чём дело. Реджинальд, получив известие о возвращении Фердинанда со своими воинами да ещё с аркадскими союзниками, двинулся на принца. Первым порывом Людольфинга было двинуть все войска на Аскер, раздавить принца и ударить по Аркадской империи.

Канцлер де Сенмар уговорил Реджинальда сначала отправить посла с протестом и требованием отозвать войска к Иоанну Ватацу. Но вот от идеи убить Фердинанда король так и не отказался: все королевские войска и дворянские дружины стягивались к Тронгарду. У принца ещё остались бы кое-какие шансы, но Эдмон Рошфор собирался лично участвовать в будущей битве, как и весь Орден алых магов. Так, во всяком случае, утверждали на севере. Похоже, наступал решающий момент войны.

И как раз в этот момент Тенперон решил рискнуть. Рискнуть настолько крупно, насколько мог себе позволить, ведь эта ночь была днём зимнего солнцестояния, во время которой избирался Архимаг огнарский. Я боялся, что голосовать будут только алые маги: до нас дошли слухи, что Гильдия магов покинула Тронгард, а все её столичные представители словно в воздухе растворились. К счастью, Реджинальд ещё не объявил магов вне закона.

Я проспал весь день, готовясь к ночному сражению. По сути, мы вдвоём с Тенпероном собирались выступить против всего Ордена алых магов. Только я ещё не знал, как. Учитель попросил меня принести порошок, который мы сделали из когтей снежного зверя. Интересно, насколько я помнил, подобный реагент делал некоторые иллюзии, гм, более реалистичными. Например, вместо тени вы могли увидеть настоящего человека, а ваша рука не проходила через призрака. Действовало это односторонне: скажем, призрак не мог до вас дотронуться.