Погибни огнарский принц, в руках у Иоанна оставался лишь один козырь - Артуа и Даркмур, оставшиеся "в гостях" у императора. Они числились в почётных заложниках, и их могли убить в любой момент, выкинь Фердинанд какую-нибудь штуку. К счастью, сами Владетели вряд ли догадывались об этом...

Андроник подошёл к султанскому шатру, который уже окружили кольцом чуть ли не в сто слоёв.

Во многих местах серебристый шёлк (такой делали только на далёком юге, в неизвестных аркадцам землях) был прожжён, а из пятнадцати трёхметровых столбов, подпиравших крышу, осталось только три.

Среди обугленных трупов дервишей стоял невысокий смуглый человек лет сорока. Его ястребиный нос смотрел точно в землю, а маленький подбородок качался в такт то ли смеху, то ли плачу. Белая шёлковая чалма валялась на земле, на лысой голове были видны капельки пота. Едва Андроник вошёл, человек поднял голову. Серые глаза Аббаса спокойно смотрели на дрункария, султан произнёс только одну фразу.

– Дозволено ли мне будет выбрать шёлковый шнурок? - в этих словах не было ни страха, ни отчаяния. Только достойное правителя холодное спокойствие.

– Я не слишком понял Вас, султан-наме, - так в Партафе обращались только к правителям.

– Дозволено ли мне будет выбрать шнурок, которым меня удушат?

– Султан-наме, император не приказывал мне Вас удушить. Наоборот, просил оказывать почести, если правителя Партафы случайно схватят! - Андроник еле сдерживал себя, чтобы не засмеяться.

– О, император Аркадии хитёр! Он хочет поиздеваться надо мной, заставляя меня смотреть на устроенное по его подсказке предательство.

– Султан-наме, я не особо понимаю... - "Он что, свихнулся перед смертью?".

– Всё моё войско бежало с Менгли-Хазреем, бросив меня здесь.

– То есть...

Аббаса, окружённого охраной, доставили в деревню к самому закату. Тогда же вернулся и Фердинанд. Принц был в полном недоумении после всего увиденного и услышанного от пленных.

Оказывается, когда огнары смогли отогнать противника от южного берега Мергары, армия Аббаса побежала отнюдь не из-за страха. Они, конечно, испугались атаки тяжёлой конницы, но главное было не в этом. Командир пехоты Аббаса, Менгли-Хазрей, отдал приказ об отступлении.

Из слов пленников было понятно лишь то, что офицеры кричали всем отрядам, что клибанарии аркадцев зашли в тыл армии, убив самого султана. Андроник аж позавидовал, узнав, что этих клибанариев было то ли двадцать, то ли тридцать тысячам. К сожалению, столько не набралось бы по всей империи.

Похоже, Менгли-Хазрей давно затевал предательство, великолепно использовав войну с Аркадией. Теперь Аббас был низложен, армии у Партафы не было, кроме отрядов Менгли-Хазрея, и новоиспечённый султан мог диктовать любые условия народу.

Естественно, как только заключит перемирие с Иоанном. Император с самого начала не хотел затяжной войны с Партафой: так, несколько битв, возврат давно утерянных равнинных земель, простая демонстрация силы султану. После этого мир и, скажем, территория от Мергары до городка Ефратисия - пятьдесят лиг земли. Да и указания насчёт содержания султана Иоанн дал в шутливой форме. Кто же знал, что султан будет схвачен здесь и сейчас, а не спрячется в горных твердынях?

Аркадская армия просто не могла воевать в горных условиях, в населённых почти одними партафцами землях. Здесь, на равнинах, преобладали аркадцы, давно ждавшие освобождения от гнёта завоевателей. Это могло сильно облегчить возвращение окрестных земель. Местные аркадцы ждали этого целых двести лет...

Теперь же дело принимало совсем другой оборот: в Партафе смута, армии у Менгли-Хазрея почти не осталось, каган и тарны вряд ли поддержат узурпатора. Естественно потому, что у этого узурпатора просто нет шансов выиграть войну. Пару битв - да, но не всю войну.

Послы Великого кагана Сарлека прибудут в Аркадию в ближайшие недели, едва придут вести о разгроме Аббаса. Дрункарий решил сыграть по-крупному: попробовать добиться возврата Аркадии всех или почти всех равнинных земель. Территории, протянувшиеся с севера на юг на сто тридцать лиг, могли стать очень неплохим приобретением для империи. Особенно сейчас, когда Иоанн Дука метал возродить её былое могущество.

Но при этом надо было думать, куда пристроить Аббаса и, возможно, его детей, до которых Менгли-Хазрей не доберётся. На военном совете, устроенном в деревне, Андроник хотел выслушать мнения всего командного состава.

Только к вечеру потери были подсчитаны. Полторы тысячи клибанариев, девять тысяч легионеров, восемь сотен айсаров и пять сотен лучников лежали не погребенными на поле боя. Фердинанд сообщил, что погибло триста огнарских рыцарей и три тысячи ополченцев.

– Благородные огнары, айсары и дважды благословенные аркадцы, - Валент всегда любил придать своей речи налёт торжественности. - А также Андроник Ласкарий, человек, достойный славы древних полководцев! Лично я выражу мнение лучников и браганских пращников, предложив идти дальше. Успех надо развивать: мы вполне можем одним ударом вернуть треть потерянных до этого земель. Понимаете, одним ударом! Я прекрасно знаю, что у Партафы ещё остались кой-какие войска, но султана у них нет. Вернее есть, но целых два, - легаты и рыцари засмеялись, поняв старинную айсарскую шутку. - Самое время прижать их к горам. Некоторые мои люди считают, что можно сунуться и в горы - туда, где ещё сохранилось аркадское население.

– Хорошо, Валент. Кто думает иначе?

– Дрункарий, - поднялся Кантакузин. - Аркадцы из моей турмы, как и я, надеемся, что мы быстро займём равнинную местность. Но что нам делать в горах? Я, конечно, понимаю надежду наших соотечественников вернуться обратно в империю, но этого нельзя будет сделать без армии. Говоря "без армии", я имею в вид то, что наши воины не умеют сражаться в горах. Даже огнарские рыцари там не пройдут, не то что наши клибанарии. Горцы хорошо умеют вести войну на истощение, в горах без снабжения с равнины мы перемрём с голоду, когда враг перекроет наше снабжение. А они, поверьте мне, перекроют! У нас просто не будет достаточного количества воинов для охраны обозов. В связи с этим я предлагаю занять лишь равнинную местность, пока этот их Менгли-Хазрей не закрепится на престоле. А вот что делать с Аббасом, решит император, и только он.

– Трезво мыслишь, командир Кантакузин, - Андроник нахмурился. Командир клибанариев выражал сомнения и страхи самого дрункария, и Ласкарий не особо хотел сам их озвучить на этом совете. - Кто-нибудь ещё хочет высказаться?

Все молчали.

– Тогда я даю нашим войскам три дня на отдых, лечение раненых и похороны погибших. После этого мы должны занять Припартафскую равнину, а там подождём указаний императора. Феодор Кантакузин, легат Валент, напишите свои мысли и предложения насчёт дальнейших действий. Я намереваюсь отправить их вместе с отчётом о битве императору.

– Это честь для меня, дрункарий! - разом гаркнули легат и турмарх.

– Прекрасно. А теперь всем отдыхать - мне не нужны заспанные командиры.

Андроник поднялся на второй этаж дома, где для него оборудовали походный кабинет. У дверей уже стояли охранники, радостными возгласами приветствуя своего полководца. Дрункарий, зевнув, лишь улыбнулся и зашёл в комнату.

Этот дом хоть и был покинут его жителями, подобно всему этому посёлку, но оставался ещё опрятен. Пыли почти не было, паутина лишь изредка встречалась где-нибудь в тёмных углах да за печкой, стоявшей на первом этаже.

Ласкарий, скинув с себя шлем и плащ, сразу засел за письмо императору.

"Благословенный Аркаром Император аркадцев, ксариатов, мидратов, огнаров и прочее, прочее, прочее. Битва, прошедшая в день святого Иоанна у Гусиного брода реки Мергары, закончилась победой. После трёх атак партафская армия, подкреплённая тайсарам, тарнами и унгуртцами, бежала с поля боя, не выдержав силы аркадских легионов.

Султан Аббас взят в плен и содержится в отдельном доме, к нему приставлена охрана.