– Разумеется, замужество не входит в мои ближайшие планы.

– Но вот, настоящий «синий чулок». Это внешне. А в глубине души что? Может быть, там просто пустяковая обида на какого-нибудь мужчину? Или робость девочки, которая опасается положиться на мужчину?

– Я не собираюсь распахивать перед вами, лорд Ньюбери, свою душу нараспашку.

– Значит, ты боишься меня, не так ли, милая?

– Тебя я нисколько не боюсь!

– Посмотрим-посмотрим.

Они подошли к кабинету Натали и разговор на некоторое время прервался. А когда они заговорили вновь, то обоих интересовала уже другая тема. Натали показала Райдеру образцы изготовленных на фабрике тканей: тончайший муслин, набивные ситцы, самый мягкий ситец во всем Си-Айленде.

– Исключительно искусное переплетение, – восхищенно произнес Райдер, расправляя в руке кусочек голубого муслина. – Неужели правда, что такую великолепную продукцию вы продаете с большим трудом?

– Уже сейчас сотни рулонов подобных тканей покрываются плесенью на наших складах, – огорченно произнесла она. – И все вот из-за этого, посмотрите!

Натали выдвинула ящик стола, достала из него квадратный лоскут серой материи и протянула Райдеру.

Он довольно долго рассматривал кусок, царапал его ногтем, подносил к глазам на свет. Выражение его лица становилось все более и более хмурым.

– Здесь особенная основа, – произнес он наконец.

– Ты разбираешься в тканях? – спросила она не без удивления.

Он пожал плечами и положил образец на стол.

– Как джентльмен я получил воспитание, которое предполагает умение ценить прекрасные вещи, – заметил Райдер после непродолжительного молчания. – Британское сукно относится к таким вещам… Тебе не приходило в голову, что ответы на мучающие тебя вопросы легче будет найти в Англии, чем здесь?

Натали резко махнула рукой и молча убрала ткань в ящик стола.

– Конечно, я думала об этом, – сказала она, подняв глаза на гостя. – Но что толку. Представим себе, что я в Англии, а дальше? Спрашивать у всех англичан подряд, не знают ли они, кто и откуда везет контрабандные ткани в Чарлстон? Я не знаю, с кого и с чего мне там начинать. Значит, надо пока что основательно разобраться в самом Чарлстоне. А когда в моих руках будет нить, ведущая в Англию, тогда… Тогда другой разговор. Кроме того, мне кажется, что тетя Лав где-то здесь.

Райдер попросил ее снова достать из ящика лоскут и опять долго рассматривал его.

– Думаю, что это с самой крупной фабрики, которая производит самые лучшие ткани, – высказал он в конце концов свое мнение.

Натали схватила кусок ткани и сжала его в кулаке.

– Это очень хорошее английское сукно, не так ли? – уточнила она.

– Да, – подтвердил он.

– Но наше такого же качества, а может быть, даже лучше.

– Не могу с этим спорить.

– Но они давят нас ценой. Здесь мы не можем конкурировать. Когда мы приехали сюда, то увидели на фабрике примитивное производство. Даже смешно вспомнить. Представляешь, и чесали, и пряли, и ткали вручную. Мы с тетей Лав вложили все средства, какие только у нас были, в обновление производства. Прямо в Бирмингеме заказали мощные ткацкие и прядильные машины. Увеличили выпуск продукции в десять раз. Дела шли просто блестяще. Особенно после принятия конгрессом закона о пошлинах, который создавал благоприятные условия для производства тканей здесь, в стране. А теперь эти проклятые контрабандисты все нам испортили, даже хотят погубить тетю Лав!

Райдер положил свою руку на руку Натали и посмотрел ей в лицо. В его глазах светилось понимание ее горя и искреннее желание помочь.

– Мы обязательно найдем ее, – твердо и уверенно произнес он. – И положим конец контрабанде тканями.

Натали попыталась улыбнуться в ответ, но у нее это плохо получилось. В глазах девушки стояли слезы.

– Как хорошо с твоей стороны помочь мне.

– Мне это доставляет удовольствие, моя леди.

В выражении глаз Натали произошло изменение, в них зажглась искорка подозрительности.

– А все-таки, почему ты так близко к сердцу принимаешь мои заботы?

– Разве ты не помнишь наше соглашение, моя милая?

– Это не настоящая причина.

– Я, конечно, могу подумать и о некоторых других причинах.

– Подозреваю, что о них ты думаешь в первую очередь, и только потом все остальные.

Она отодвинулась от него и вновь приняла отчужденный вид. Он все еще продолжал улыбаться и искоса посматривать на нее. Так прошло не более минуты. Натали первой нарушила молчание.

– Ты узнал сегодня что-нибудь об ирландцах?

– Еще нет, милая, но я стараюсь. Я отправил на поиски своих приятелей.

– Надеюсь, ты не сказал им, кто я на самом деле?

– Конечно нет, милая. Ты можешь быть спокойна. Я им только сказал, чтобы они узнали все, что только можно, о контрабанде в городе и его окрестностях. О твоем переодевании в таверне им ничего не известно.

Натали испытующе посмотрела на него. В этот раз правдивость его слов не вызвала у нее сомнение. Натали в раздумье провела рукой по своему подбородку.

– Сегодня мне придется снова идти в таверну, – сказала она. – Вдруг что-нибудь нащупаю…

– Ты действительно считаешь, что это разумно? – с заметным раздражением произнес он. – Ты могла бы…

– Послужить поводом для еще одного пари? – иронично перебила она.

Райдер хмыкнул. Он собрался было кое-что объяснить ей по поводу пари, но махнул рукой и повел речь о другом.

– Натали, я хочу, чтобы ты позволила мне заняться этим расследованием, – подчеркнуто спокойным тоном сказал он.

– Извини, но об этом не может быть и речи. Особенно сейчас, когда жизнь моей тети, может быть, в опасности.

– Ладно, хотя и не очень убедительно. Но если ты настаиваешь на этом безумном маскараде с переодеванием в таверне, то я настаиваю на том, чтобы я находился там и мог тебя все время видеть.

Натали улыбнулась. То ли его просьбе, то ли своим мыслям.

– Как мне повезло! – наигранно воскликнула она. – У меня есть свой собственный ангел-хранитель. Или ангел-повеса, как правильнее?

– Ну, джентльмены, что подать вам сегодня? – тоном девушки из таверны спросила Натали.

Она стояла перед столиком, за которым сидели шестеро заскорузлых английских моряков. Натали красовалась в своем откровенном платье и ярко-рыжем парике. Ее глаза выражали живость и нахальство. Девушке с большим трудом удавалось сдерживать чувство отвращения, когда она вдыхала вонь сигар и моряцких трубок, мерзкий запах давно немытых тел «морских волков». Но она прикинула, что эти шестеро разномастно одетых моряков, большинство из них бородатые, едва ли служили на военном корабле или плавали на респектабельном торговом судне. Боевые шрамы на их лицах говорили о том, что эти бравые ребята предпочитали пиратство и контрабанду.

– А что ты предложишь нам, красавица? – спросил самый здоровенный из шестерых, с повязкой на глазу, с бугристым извилистым шрамом от левого уха до шишковатого подбородка, с желтоватым от малярии лицом.

Остальные дружно загоготали, вкладывая в вопрос своего друга вполне определенный, хорошо им известный смысл. Натали уже привыкла к подобному гоготу и сальным двусмыслицам, они уже не задевали ее, как вначале.

– Ну, сэр, – ответила она с игривой улыбкой. – У нас есть все. Есть грог, ромовый пунш, пиво и мадера – все, чтобы промочить горло. А если джентльмены проголодались, можем предложить жареных голубей или картофельную запеканку с мясом.

– А если у нас нет аппетита ни на еду, ни на питье? – спросил рябой матрос с кривыми зубами и нахальным взглядом.

– Тогда пожалуйте в заднюю комнату, там есть бильярд и фаро, а на Реггс-аллее начинаются петушиные бои.

При этой рекомендации девушки полдюжины моряков разразились смехом.

– Острая она штучка, а? – спрашивали моряки один другого.

– Да, я не против попробовать этот острый соус, – выделился один голос.