1958 год был отмечен всеобщей политической стачкой, в то время Кастро искал себе союзников, в том числе и среди коммунистов. Победа пришла неожиданно. 2 января 1959 года диктатор Батиста бежал из страны. Кастро вместе с сыном на танке въехал в Гавану, его восторженно встречали жители…

В феврале Кастро Рус стал премьер-министром Революционного правительства Кубы. Легендарный кубинский революционер Э. Че Гевара сказал тогда: «Он обладает качествами великого вождя, которые в сочетании с его отвагой, с его энергией и с его редкой способностью всякий раз вновь и вновь распознавать волю народа подняли его на то почетное место, которое он ныне занимает».

Первые годы кубинской революции были трудными: пришлось покарать сторонников Батисты, провести всеобщую национализацию, реформировать образование и медицинское обслуживание Тут же Кастро натолкнулся на сильнейший нажим со стороны США, не желавших смириться с экспроприацией их компаний и некоторыми социалистическими мерами. В апреле 1961 года силами кубинских эмигрантов была организована интервенция в бухте Свиней, окончившаяся сокрушительным фиаско: в плен были взяты почти 2000 человек.

Резко враждебная антикубинская линия США подтолкнула Фиделя на сближение с СССР и другими социалистическими странами: иного выхода из экономического кризиса и политической изоляции не было. Отношения с Москвой никогда не были простыми у Кастро, который стоял за более активную поддержку революций во всем мире, а не за «мирное сосуществование» с Западом (в конце шестидесятых он даже посадил на скамью подсудимых членов «просоветской фракции» своей партии). В соцстранах не все жаловали кубинского лидера. Тито откровенно его не признавал, не сложились отношения с Насером, в частности, из-за того, что Фидель, получив в подарок серебряный сервиз, неудачно пошутил: «А я думал, что вы подарите мне крокодила».

Тем не менее авторитет Кастро оставался высоким, особенно в Латинской Америке, со многими мировыми лидерами он встречался на сессиях Генассамблеи ООН, к нему тянулись многие писатели и артисты Хемингуэй, Габриэль Гарсиа Маркес, Грэм Грин, Сидней Пуатье, Гарри Белафонте.

«Собеседнику же стоит усилий избавиться от ощущения, будто он находится перед судом инквизиции, — писал Г.Г. Маркес. — Когда однажды какой-то латиноамериканский гость привел ему в спешке данные о потреблении риса, Фидель Кастро, сосчитав что-то в уме, заметил: „Странно! Каждый из них съедает в день по четыре фунта риса“. Только со временем начинаешь понимать суть его тактики, которая заключается в том, чтобы расспрашивать об уже известных вещах и тем самым подтверждать собственные данные».

В октябре 1962 года разразился «карибский кризис», вызванный размещением на Кубе советских ракет. Конфронтация между США и СССР достигла апогея, и когда Хрущев распорядился вывезти ракеты, он натолкнулся на резкую реакцию Кастро. Говорят, что тогда в узком кругу Фидель не стеснялся в выборе выражений в адрес Хрущева: «Сукин сын! Негодяй! Задница!» Будто бы в пароксизме гнева он разбил зеркало и швырял стаканы. Хрущев в мемуарах отмечал, что Кастро рассчитывал на «превентивный» удар СССР по США.

Но что мог сделать команданте, попавший в полную зависимость от СССР? ЦРУ несколько раз планировало убийство своего заклятого врага, самым смехотворным был проект подсыпать Кастро порошок, после которого у него выпадет борода. «Дальновидные» стратеги в ЦРУ рассчитывали, что это подорвет его популярность в стране. Были попытки убрать Кастро с помощью мафии, однажды в кафе попытались подсыпать ему цианистый калий. Однако капсула была заморожена и раскололась на части.

Сам по себе факт успешного сопротивления маленькой Кубы соседу-гиганту является уникальным в современной истории. Поразительно и то, что Кастро не ограничился защитой испытывающего бедствия острова, а начал подливать масло в огонь различных национально-освободительных движений, вычленяя средства из огромной советской помощи. Его армия одно время составляла 145 000 человек плюс резерв 110 000 человек и около одного миллиона мужчин и женщин в милиции территориальных войск; 57 000 было отправлено в Анголу, 5000 в Эфиопию, сотни — в Южный Йемен, Ливию, Никарагуа, Гренаду, Сирию, Мозамбик, Гвинею, Танзанию, Северную Корею, Алжир, Уганду, Лаос, Афганистан, Сьерра-Леоне.

С конца шестидесятых Куба напоминала Советский Союз в миниатюре, смесь хорошего и плохого, бесплатные образование и медицина, низкая рента, отсутствие бандитизма, неэффективные сельское хозяйство и промышленность, засилие бюрократии, полное единомыслие, власть политической полиции. Несколько тысяч человек сидели в тюрьмах.

Стараясь проявлять гибкость, Фидель в 1979 году разрешил вернуться на Кубу ста тысячам эмигрантов из Майами, которые всегда оставались главным источником валюты на острове.

В Гаване сейчас две жизни: на доллары и на песо. Доллары имеют часть номенклатуры, родственники эмигрантов в Майами, проститутки, представители нового класса. Большинство же населения живет бедно и в условиях жестокого дефицита Правда, на Кубе бесплатная медицина, жесткий медицинский контроль, отсутствует СПИД, на высоком уровне образование и, самое главное, неистребим дух жизнелюбия: кубинцев ничто не может вогнать в тоску.

На Кубе умеют любить, и жизнь команданте Фиделя отмечена не только революционной деятельностью. Впервые он по-настоящему влюбился в 1948 году, его избранницей стала зеленоглазая красавица Мирта, дочка состоятельных родителей. Она и стала его первой и единственной женой. Сочетались браком они в церкви, жених держал на всякий случай в кармане револьвер. Медовый месяц проводили в Нью-Йорке, где на деньги папы Фидель купил «линкольн». Вскоре появился сын Фиделито…

В 1952-м появилась другая красавица и модница — Нати Ревуелта, жизнелюбивая, энергичная суперкапиталистка, дававшая деньги на революцию. От нее родилась дочь Алина, которая впоследствии орала на папу: «Ты — посредственность!»

Еще в тюрьме на Сосновом острове Кастро писал письма одновременно и жене, и возлюбленной, тогда и произошла трагикомическая история: письмо, адресованное Нати, по ошибке попало в руки Мирты. Скандал в благородном семействе, жена больше не посещала Фиделя в тюрьме, подала на развод, вышла замуж и поселилась в Мадриде. Ей было твердо сказано: будешь болтать лишнее — никогда не увидишь сына.

Маленький Фиделито жил и с отцом, и с матерью. Вырос. Женился на русской, родившей ему троих детей. Однажды перед выступлением по радио Кастро узнал, что его сын чуть не погиб в автокатастрофе, однако речи не прервал. Ведущий задал ему вопрос: «Кто правит на Кубе?». «Народ!» — ответил Фидель. «Народ просит вас поехать немедленно в больницу к сыну!» — сказал ведущий.

После тюрьмы, уже в Мексике, возгорелся очередной роман. Изабель Кастодио, испанка. О, как он мечтал, чтобы Изабель разделила с ним революционную опасность и отплыла на «Гранме»! Но она отказалась, предательница, и он вычеркнул ее из памяти.

В горах Сьерра-Маэстро его боевой спутницей стала Целия Санчес, беззаветно преданная делу, но невзрачной наружности. После победы революции Целия охраняла его покой в штаб-квартире в отеле «Хилтон», переименованном в «Гавана Либре».

Она была рядом с ним многие годы, и когда в 1980-м умерла от рака, Фидель долго находился в трансе. Но в то же время посещал Нати, которая тогда жила со своим мужем на Кубе, иногда приглашал ее к себе в особняки на Барадеро.

В декабре 1959 года Фидель имел удовольствие обедать на судне немца Лоренца и сидел рядом с его дочкой, 17-летней брюнеткой Маритой. Они вышли на палубу полюбоваться видами Гаваны, а вскоре Марита переехала в отель «Гавана Либре» и жила рядом с номером команданте. Позднее она утверждала, что Кастро ее изнасиловал и заставил сделать аборт. Правда, когда она выехала в США, обнаружилась ее связь с гангстерами, нанятыми ЦРУ для убийства Кастро.

Победа революции вознесла молодого вождя в зенит славы и поклонения, женщины трепетали при одном его виде. Из Колумбии примчалась замужняя красавица-интеллектуалка Глория Гатан, прозванная Черной розой Боготы. Она по уши влюбилась в Фиделя, но завладеть его сердцем не смогла. «Дорогая, что ты делаешь в постели со своим мужем-философом?» — спрашивал он. «Он очень умный человек!» — «Милая, если бы Карл Маркс был женщиной, я на нем никогда не женился бы!»