Правда, Энвер Ходжа с уважением относился к де Голлю, который, в свою очередь, симпатизировал Ходже и Албании, не зависящей от США и СССР. Это способствовало развитию албано-французских связей, в том числе и в военной области. По многим проблемам (Палестина, Индокитай, Южная Африка, ядерные вооружения) де Голль и Ходжа имели сходные позиции.

После VII съезда АПТ (1976) в Албании был принят закон, запрещавший иностранные кредиты и займы. К тому времени в стране действовал социально-экономический механизм, являвшийся точной копией механизма, действовавшего в 1946–1953 годах в СССР. Албания перешла к полному самообеспечению продовольствием, медикаментами, промышленным и энергетическим оборудованием, стала экспортировать многие промышленные товары, сокращая вывоз сырья. Ходжа уже мог позволить себе рассориться с Китаем, еще более усилив централизацию всех ресурсов Албании и ее внешнеполитическую изоляцию. Однако некоторые коллеги Ходжи (Баллуку, Келлези, Лубоня) пытались убедить его активизировать связи со странами СЭВ и с Югославией, не идти на «масштабный» разрыв с КНР.

Ходжа, как и Сталин, не прощал даже малейшего непослушания. Он объявил колеблющихся врагами народа и партии. В стране вновь была развернута «чистка кадров всех уровней», продолжавшаяся вплоть до кончины Энвера.

В 1977 году Китай прервал всякие отношения с Албанией. Бывшие «друзья» превратились в «банду оппортунистов и наймитов Запада». После ссоры с Китаем Албания стала еще более закрытой, чем после ее разрыва с СССР. Неосталинские кампании в стране стали ежегодными.

Ходжа считал, что если политические деятели, а тем более коммунисты имеют привилегии, то партия не может считаться коммунистической, а страна — социалистической. По его указанию с середины восьмидесятых годов снижалась зарплата работников партгосаппарата, сэкономленные деньги шли на увеличение окладов рабочих и служащих, оплаты труда в сельском хозяйстве, пенсий и пособий. В 1960 году был отменен подоходный налог, а в 1985 году упразднен налог на холостяков и малосемейных. С середины семидесятых годов до 1990 года включительно в стране ежегодно снижались розничные цены на многие товары и услуги. Но жизненный уровень населения не увеличивался.

VIII съезд АНТ (1981) провозгласил победу социализма и начало строительства коммунизма в Албании. Одновременно Ходжа начал пробовать расширять внешнеэкономические связи.

Экономические причины вынудили Албанию увеличить торговлю с Югославией, скандинавскими странами, со странами СЭВ (кроме СССР), Ираном и возобновить с 1984 года торговый обмен с Китаем.

Ходжа так и не помирился с СССР. Советское руководство не отвечало на критику Тираны с 1965 года. Албанию просто замалчивали в средствах массовой информации.

Для тогдашних советских пропагандистов этой страны как бы не существовало. В 1978 и 1983 годах ЦК КПСС предлагал Тиране нормализовать отношения, но в ответ получал лишь ругань и невыполнимые ультиматумы.

В 1983–1985 годах здоровье Ходжи резко ухудшилось, он перенес инфаркты, инсульты, у него обострился диабет. В марте 1985 года врачи предписали Ходже длительный отдых ввиду нарастающей сердечной недостаточности. Ходжа не послушал совета врачей и продолжал работать. Ночью 11 апреля 1985 года после кровоизлияния в мозг Энвер Ходжа скончался.

Траур в Албании длился 9 дней. Из-за рубежа в Тирану допустили только лидеров «истинных марксистско-ленинских партий» и эмиссаров из КНДР, Вьетнама, Кубы, Румынии, Лаоса, Кампучии, Ливии, Никарагуа, Ирана и Ирака. Телеграммы соболезнования, присланные из зарубежных стран, в том числе из СССР, Китая и Югославии, албанцы отправили обратно. Кроме соболезнований от Ф. Кастро, Н. Чаушеску, Ким Ир Сена и вьетнамского руководства. Прощание с Ходжой происходило во дворце имени Сталина в Тиране.

О семье Ким Ир Сена и его детстве известно немного. Родился Ким Ир Сен 15 апреля 1912 года (дата иногда ставится под сомнение) в Мангендэ — небольшой деревне под Пхеньяном. Чем занимался его отец, Ким Хен Чжик, сказать трудно. Чаще всего его называют сельским учителем, и не без оснований — временами он действительно преподавал в начальных школах. Надо полагать, что Ким Хен Чжик относился к той низовой корейской интеллигенции, которая то учительствовала, то находила себе какую-нибудь конторскую службу, то каким-то иным способом зарабатывала на жизнь.

Известно, что Ким Хен Чжик занимался траволечением и время от времени работал в христианских миссиях. Разумеется, тот факт, что отец Ким Ир Сена был не просто верующим протестантом, но и христианским активистом, всячески замалчивается, а его связи с религиозными организациями обьясняются лишь стремлением найти легальное прикрытие для революционной деятельности. Мать Ким Ир Сена, Кан Ван Сок, была дочерью местного учителя. Кроме Ким Ир Сена, которого в детстве звали Ким Сон Чжу, в семье было еще двое сыновей.

Как и большинство семей низовой корейской интеллигенции, Ким Хен Чжик и Кан Ван Сок жили небогато, временами просто нуждаясь. Североко-рейская историография утверждает, что родители Ким Ир Сена были в числе руководителей национально-освободительного движения. Судя по всему, они вовсе в этом движении не участвовали, а уж тем более им не руководили, но отношение к японскому колониальному режиму было в этой семье, безусловно, враждебным. По-видимому, желание уехать из оккупированной захватчиками страны, равно как и стремление избавиться от нужды, заставило родителей Ким Ир Сена, подобно многим другим корейцам, в начале 20-х годов переехать в Маньчжурию, где маленький Ким Сон Чжу получил образование в китайской школе (в результате он в совершенстве овладел китайским, на котором свободно говорил). На несколько лет он возвратился в дом деда, но уже в 1925 году покинул родные места, чтобы вновь вернуться туда через два десятилетия. В 1926 году в возрасте 32 лет умер Ким Хен Чжик, и 14-летний Ким Сон Чжу осиротел.

В Пекине в старших классах школы Ким Сон Чжу вступает в подпольный марксистский кружок, созданный местной нелегальной организацией китайского комсомола. Кружок был раскрыт властями, и в 1929 году 17-летний Ким Сон Чжу оказался в тюрьме, где провел около полугода. Вскоре он вышел на свободу, но с этого момента его жизненный путь круто изменился: не окончив, по-видимому, даже школьного курса, Ким Ир Сен вступил в один из многочисленных партизанских отрядов Китайской компартии, членом которой он стал вскоре после 1932 года. Партизаны сражались с японскими оккупантами и их приспешниками.

Мы мало знаем о тех боях, в которых сражался молодой партизан, но, по-видимому, он неплохо себя зарекомендовал, так как быстро продвигался по службе. Когда в 1934 году ряд партизанских отрядов, действовавших близ корейско-китайской границы, были объединены во Вторую партизанскую армию, входившую в состав Объединенной северо-восточной антияпонской армии, Ким Ир Сен был командиром 1-го взвода 3-й роты 2-й отдельной дивизии, а уже через два года 24-летний партизан занимает пост командира 6-й дивизии, которую называли «дивизией Ким Ир Сена».

Название «дивизия» не должно вводить в заблуждение: в данном случае это сравнительно небольшой партизанский отряд в сотню-другую бойцов.

Самой известной из операций 6-й дивизии стал рейд на Почхонбо, после удачного проведения которого имя Ким Ир Сена получило известность. Японские власти пообещали награду за любую информацию, касающуюся его местонахождения, а контролируемая ими официальная корейская пресса начала активно печатать статьи, в которых «разоблачала» самого Ким Ир Сена и его партизан.