– Порою бывает так, спасая человека, помогая спасти его судьбу, спасаешь мир великий, судьбу целой вселенной, – словно издали донесся голос Мантия-Мукоделиса. – И разве можно знать наверняка, кто больше сейчас нуждается в помощи – Нело или же ты сам. Живет на Паттисфере величайший из расследователей преступлений планетарных масштабов. Несомненно, он смог бы отыскать истинных виновников злодеяния и спасти жизнь, приговоренного к немедленному уничтожению Нело.

– Не совсем представляю, как вы себе представляете смену курса? Я лично этого вообразить не в силах.

– Такому прекрасному пилоту должны быть известны месторасположения поисковых систем, а так же то, как вывести их из строя, чтобы на Антисе уверились, будто «Антарагон» потерпел крушение.

– Еще слово и я решу, что вы тоже беглый преступник, – усмехнулся Гейс. – Вы хоть представление имеете, к чему меня подталкиваете?

– Совсем скоро наш корабль подойдет к очередной пограничной зоне, где Нело мгновенно распознают, – Мантий-Мукаделис бросил взгляд в иллюминатор. – И путь к Генфере мы продолжим вдвоем, мой добрый пилот Гейс. В общем-то, и вправду настало время пищи, после постараюсь поспать.

С этим Мантий-Мукаделис поднялся с кресла и вышел из кабины управления. Гейс потер лоб, потом виски, помассировал запястья, затем коснулся сенсорной панели и набрал код. На темно-синем поле возникли серебристые символы, обозначавшие режим ожидания, это значило: корабль проходит зону, не прошитую связными потоками. И ближайший связепоток ожидался гораздо позже, чем хотелось бы. Подперев ладонью подбородок, он смотрел на отражение своего лица в иллюминаторной глади, затем провел пальцем по округлой синей выпуклости на пульте. Освещение в кабине погасло, стеновая обшивка стала прозрачной. Создавалось впечатление, что цветовое наполнение стекает со стен, растворяясь прямо в космосе. Глубоко вздохнув, Гейс встал с кресла и принялся мерить шагами кабину, затем сел на пол, уткнувшись подбородком в колени. Лучше всего он успокаивался и собирался с мыслями в моменты иллюзорного присутствия в космическом пространстве без корабля. Глядя на щедро расцвеченные звездными огнями дали, Гейс рассматривал дождливые пейзажи Антисы. При одном только воспоминании о транспортной компании «Вельсевера», об Эри Риве, о днях, бредущих уныло мимо жизни, его пронзила тонкая холодная тоска. Она длинной гладкой иглой вошла в сердце и Гейсу, должно быть, впервые в жизни захотелось заплакать от безысходности. Даже не заплакать – зарыдать, упав ничком, возникло даже желание постучаться лбом об пол.

Вскоре над сенсорной панелью возник легкий световой значок, сообщавший о входе в связепоток. Глядя, как вращается в воздухе ромбовидный символ, Гейс задержал дыхание и не дышал, сколько хватило сил. Легкий световой значок стал насыщенного зеленого цвета, что означало доступность внешней связи. Гейс шумно выдохнул, встал с пола и побрел к пульту. Он смотрел на яркий символ, вращающийся вокруг своей оси до тех пор, пока глаза не защипало, затем поднес руку к сенсорной панели.

Мантий-Мукаделис сидел в своей каюте на краешке кровати и смотрел пол, когда разомкнулись дверные сектора, и на пороге возник Гейс.

– Вам известны точные координаты вашего расследователя на Паттисфере? – пробормотал он, не глядя на священника.

– О, да! – воскликнул он, и его лицо просияло.

– Похоже, я только что загубил свою жизнь… И стоит заметить, не без вашей помощи.

– Ты принял верное решение в одном и заблуждаешься в другом! Подожди меня здесь, я поспешу за Нело!

С тяжелым сердцем Гейс присел на гладкий кругляк одинокого сидения у овального белого столика, а отец торопливо покинул каюту. Судя по его лицу, он был так счастлив, словно Гейс принял решение спасти не какого-то непонятно что совершившего преступника, а его самого.

Не смотря на все попытки Мантий-Мукаделиса, Нелуро крайне неохотно повествовал о себе: он вздыхал и мямлил, мычал, гудел, смотрел по сторонам, в потолок, в пол, но ничего толком не говорил.

– Ладно, – не выдержал Гейс, – давайте ближе к сути. Что произошло на планете Анэль? Кого убили, что похитили и почему в этом обвинили именно тебя?

– Произошло убийство и кража, – нехотя ответил Нело.

– Ну?

– Что?

– Подробнее можешь рассказать? Мы вроде бы помогать тебе собрались! Конечно, я не испытываю особого энтузиазма на этот счет, потому что больше хочу спасти себя, правильно, отец? Что же касается твоей сомнительной судьбы…

– Высочайший Игунг Бикерий был якобы действующим правителем Анэль, – поспешно перебил Нело, – на самом же деле всем известно, что планетой управляет Директорат, а династия Игунгов стоит у власти просто так, для вида. Династия долго стояла у власти, но когда население Анэль разрослось, увеличилось до теперешних масштабов, а законы и порядки Игунгов безнадежно устарели, стало понятно, что с управлением они не справляются. И был учрежден Директорат. Официально они являются советниками Правящего Дома Игунгов, но на самом деле управляют Анэль от их имени. Игунгов это устраивает: они находятся на полном обеспечении, устраивают большие торжества и практически ничего не делают и от них давно ничего не зависит.

– Как красиво, – вздохнул Гейс, – мечта, а не жизнь.

– Высочайший Игунг Бикерий был самым старым из ныне живущей династии, – продолжал Нело. – Когда он появлялся на людях, одного взгляда хватало, чтобы понять – старик мало что соображает и вряд ли понимает, что вокруг происходит. Кому понадобилось его убивать, если он сам вот-вот отправится в космические глубины, не понимаю.

– А что из себя представляет Сверкающий Салимантр?

– Одна из трех главных реликвий Правящего Дома, – Нело вытянул ноги, стараясь получше устроиться на неудобном выдвижном треугольнике дополнительного сидения. – Это какая-то раковина, давно исчезнувшего водяного гада в пышной оправе: металлы дорогие, камни разноцветные, ну и все такое прочее. За что ракушке такая честь выпала, я не в курсе, с этой штукой у династии Игунгов своя история связана, одно могу сказать, мне такая громко известная вещь даром не нужна, ведь ее с Анэль не вывезешь, даже если разберешь оправу, а саму ракушку выбросишь. Каждый камень в оправе, каждый завиток известны всем и каждому, да и ценность у Салимантра больше мифическая, чем реальная, вывези его на другую планету, там никому дела до него не будет, ничего особо и не выручишь. И вот зачем, зачем спрашивается, мне устраивать пару настолько бесполезных преступлений, как убийство полуживого старика и похищение усердно охраняемой, но никому кроме анельцев не нужной ракушки?

– А что ты вообще делал на этой планете? – поинтересовался Гейс. – Ты же вроде с Даариса?

– Ну и что с того? – Нело исподлобья поглядел на пилота. – Где родился, там и умри? Ты ведь тоже не с Антисы родом, а с какой-то другой кучи космического мусора. Чем я занимался на Анэль… Есть там одно растение под названием «куам-кума». Из его плодов, семян и листьев делают три различных съедобных пряности. Сами анэльцы их в еду не суют, потому как очень уж отвратно воняют эти пряности, а вот на ряде ближайших к Анэль планетах они стоят безобразно дорого и очень ценятся, дороже многих камней и металлов. Да и растет «куам-кума» только на Анэль, щедро растет, анэльцы ее выращивают, обрабатывают и продают. Но помимо крупных компаний, занимающихся «куам-кумой», есть еще и незарегистрированные общества, работающие на себя и осуществляющие поставки пряностей в обход Директората. На эти общества работают разведотряды, выискивающие оранжереи, отслеживающие охрану и подающие сигналы к сбору. Бывает так, что некоторые разведотряды, отыскав оранжерею, не оповещают общество о находке, а собирают урожай сами и сами перепродают его. Я возглавлял один из таких разведотрядов, и мы время от времени…

– Общипывали дорогую вонючую травку себе в карманы? – усмехнулся Гейс. – Героическое дело!

– За это могли и обезглавить, чтоб ты знал! – огрызнулся Нело. – Так что дело было достаточно героичным!