Рамонра поднялся с пола и с наслаждением потянулся, выгибая спину, поочередно вытягивая вперед лапы и подергивая пушистым хвостом с золотистой кисточкой.

– Значит все, решено лететь на спутник Анэль? – на всякий случай уточнил Гейс.

– А есть какие-то другие предложения? – задержался на выходе Нело.

– Ты не боишься, что в такой опасной близости от Анэль тебя могут схватить?

– Мне уже безразлично, – махнул рукой Нелуро в сторону храпящего Чемерона-Зенезебы, – всё равно надеяться больше не на что.

Развернувшись к пульту, Гейс обвел взглядом панораму ночного порта. Белоснежные световые столбы, прошивавшие ночное небо, обозначали здания терминала, тонкие, густо-зеленого цвета лучи очерчивали периметры свободных посадочных зон, желтые – обозначали площадки, занятые кораблями. Когда Гейсу приходилось совершать посадки в темное время суток, у него каждый раз невольно захватывало дух при виде подобных световых картин. Они порою казались ему грандиозными маяками, призванными притягивать цивилизации иных миров. На одной из информационных панелей, выведенных на обзорный иллюминатор, возникло сообщение, переданное с узла портового терминала, предупреждающее, что оплаченная стоянка «Антарагона» истекла. Следом последовала просьба подтвердить или отклонить визит на борт контролера. Гейс визит отклонил и запустил системы, тестирующие корабль на готовность к старту.

Великий расследователь соизволил проснуться, когда крейсер проходил уже орбиту.

– А где все? Где зверушка? – он с хрустом потянулся.

– Пошли кушать.

– Кушать – это хорошо, кушать – это правильно.

– Хотите?

– Нет, пока не хочу.

Чемерон-Зенезеба покопался в одном из накладных карманов, извлек щепоть какого-то порошка и принялся быстро растирать его пальцами. Гейс с тревогой наблюдал за его действиями. От пальцев оторвался тоненький зеленоватый дымок, расследователь глубоко вдохнул его, отряхнул руку и помассировал ноздри.

– Что это вы сейчас сделали? – напряженно спросил Гейс. – Чего такое вдохнули?

– Да это так, ерунда, – он снова с хрустом потянулся, – немного освежает сознание, да и только.

– Вы в своем уме? Это же воздушное судно!

– И что? Оно обрушится от моего освеженного сознания?

– Вы принимаете какие-то явно запрещенные к приему вещество на борту моего корабля и меня это, как пилота, некоторым образом нервирует.

– А почему ты решил, что это вообще твой корабль? – задал весьма неожиданный вопрос Чемерон-Зенезеба.

– Как это? – малость растерялся Гейс.

– Это очень большой и дорогой пассажирский крейсер, да?

– Да.

– Этот крейсер никак не может принадлежать одному человеку, им должна владеть какая-то транспортная компания, верно? Ты – не являешься транспортной компанией, ты, судя по всему, являешься пилотом, укравшим этот корабль у собственной транспортной компании. И можешь оборвать мне все карманы, если я не прав, – Чемерон-Зенезеба довольно ухмыльнулся. – Так что давай устанавливать совместные правила, и вообще, поменьше, думаю, стоит кричать на всех углах, что этот большой и краденый корабль твоя собственность.

– Хочешь сказать, первым теперь будешь ты? – глаза Гейса нехорошо прищурились. – На территории моего… нашего корабля теперь главным будет какая-то непонятная суть, всего-навсего пару часов назад сползавшая по стене в попытке скрыться от собственных долгов?

– Я суть очень даже понятная, – Чемерон-Зенезеба посмотрел в потолок, поднял вверх указательный палец и произнес со значением: – Я очень даже правильная суть!

– Хорошо, согласен, – кивнул Гейс. – Но я могу сделать следующее: свяжусь с ближайшей станцией и скажу, что на борту захватчик, зазомбировавший пилота и угрожающий пассажирам ради беспрепятственного бегства с планеты. И укажу конкретные координаты, откуда ты бежал, столь самоотверженно лазая по стенам. Ты подумай об этом, ладно?

Гейс развернулся обратно к пульту и посмотрел на сине-голубую спиральную галактику, которую старательно увеличивал левый верхний угол обзорного иллюминатора.

– Уже подумал, – покладисто отозвался Чемерон-Зенезеба. – Хорошо, ты прав. Я – гость, ты – хозяин.

– Мне было бы проще, если бы ты называл меня пилотом, а себя пассажиром.

– Ладно, договорились, ты пилот, я пассажир.

Гейс обернулся и внимательно посмотрел на «пассажира». Закинув ногу на ногу, Чемерон-Зенезеба ритмично помахивал черным ботинком с металлическим отливом, с улыбкой поглядывая на Гейса. «Надо внимательно за тобой присматривать», – подумал Гейс, и отвернулся к пульту. Но сосредоточиться на непрерывно поступающей информации не успел – из пищеблока вернулись Нело, Мантий-Мукаделис и Рамонра. Отец с муариллой вели неспешную беседу, Нелуро шел молча, то и дело недовольно поглядывая на муариллу.

– Как перекусили? – улыбнулся Гейс, поглядывая то на вошедших, то на улучшающееся разрешение спиральной галактики в верхнем углу иллюминатора.

– О, благодарим, наш прекраснейший Гейс, превосходно! – Отец уселся в кресло соседствующее с Чемероном-Зенезебой и расправил, разложил на груди троекратно разделенную металлическими кольцами бороду. Нело помялся, выбирая, куда присесть, побродил по залу и пришвартовался в кресло пилота рядом с Гейсом. Рамонра же вытянулся на полу, перевернулся на спину и, раскинув лапы в стороны, глубоко удовлетворенно вздохнул. Вдоль его живота тянулась полоса светло-серой мягкой шерсти с беловатыми подпалинами. В животе сладко заурчало, муарилла икнул и лениво произнес:

– Целое общество получилось.

– Ты о чем это? – Нело настороженно посмотрел, как муарилла поднял задние лапы и принялся накручивать в воздухе замысловатые гимнастические упражнения, разминаясь после трапезы.

– О том, что по численности получилось почти полновесное общество. А в любом обществе должен быть свой красавец, умница, философ, глупец и темная личность.

– Правда? – Гейс слушай в пол-уха, разглядывая спиральную галактику, на которой информационные системы «Антарагона» всячески акцентировали его внимание. – И как же распределятся роли в нашем обществе?

– Я, без сомнения, красавец, – муарилла потянулся с наслаждением, до хруста, – Гейс будет умницей, философ – не оспаривается, это Мантий-Мукаделис, ну а дальше сами разбирайтесь, кому что.

– То есть, ты хочешь сказать, что нам достается глупец и темная личность? – насупился Нело. – Это весь выбор, который ты нам оставил?

– А есть возражения? – Рамонра искоса поглядел на Нелуро.

– Разумеется, есть! Ты все распределил сам, ни с кем не посоветовавшись, не обсудив!

– Хорошо, давай обсудим. Ты не согласен с тем, что Мантий-Мукаделис философ?

– Нет, ну это да, тут я даже спорить не буду…

– Что Гейс – умница? Разве глупица смог бы так великолепно вести и так тонко чувствовать столь сложный организм, как этот корабль?

– Ну-у-у-у… да, могу и тут согласиться…

– Что я красавец? Будь я страшон, любила бы и восхищалась видом моим и каждым моим движением величайшая из королев?

– Ладно, ладно! – сердито воскликнул Нело. – Значит, нам с Чемероном достаются глупец и темная личность…

Подперев подбородок кулаком, Чемерон-Зенезеба с заинтересованно-доброй улыбкой смотрел на Нелуро.

– Ну-у-у-у… наверное, я буду темной личностью… – неуверенно пробормотал Нело, – хотя вряд ли… Ты – лохматый провокатор! – вспылил он. – Провокатор! Ты всех нас хочешь перессорить!

– Посмотри по сторонам, никто кроме тебя и не собирался ссориться. Это же всего-навсего игра, шуточное развлечение, и только глупец может столь остро на это реагировать.

– Ну, я, в общем-то, догадывался, что темной личностью быть мне! – хлопнул в ладоши Чемерон-Зенезеба. – Я согласен!

Внимание Гейса опять привлекла ситуация в правом верхнем углу, на поверхность иллюминатора выводилась странная информация: «Антарагон» не мог определиться с идентификацией объекта, не мог распознать, что это за галактика такая.