– Страшновато маленько в такое масштабное дело ввязываться… Ты можешь лапу ровно держать и не трясти ею?!

– Лапа устала и затекла!

Взяв курс на планету Метеон, пассажирский крейсер дальнего следования нырнул в глубины космоса, в считанные мгновения оставляя далеко позади «спиральную галактику» астроида Цереобара.

Как не старался Гейс рассчитать время прилета на светлое время суток, все равно к Метеону подошли ночью. Не желая привлекать внимание к своему визиту, единогласно решили оставить «Антарагон» вне зоны видимости и спуститься на планету в модуле. Посетив аэрофобную, экипаж облачился в защитные костюмы и собрался в центре управления.

– М-да, – сказал Гейс, оглядывая шеренгу будущих покорителей Метеона: то и дело поправляющий маленькую черную шапочку Нело, важно восседающий муарилла, долговязый, длиннорукий Чемерон-Зенезеба с торчащими из-под шапочки лохмами, и коренастый, с изрядным животом Мантий-Мукоделис со своей троекратной бородой и гирляндой цепочек-медальонов поверх отливающей металлическим блеском фактуры комбинезона. В довершении ко всему, на животе у него красовался какой-то странный то ли матерчатый, то ли меховой набрюшник.

– Отец Ма-Мука, что это у вас такое? – с тяжелым вздохом поинтересовался Гейс.

– Где? – он поспешно принялся осматривать себя со всех сторон.

– Вот эта штука на животе, что это такое? Зачем она?

– В нем удобно носить небольшие, но крайне важные предметы.

– И что же у вас там?

– Какая разница? – повел ухом Рамонра. – Отец имеет право брать с собой какие угодно важные предметы.

– А я, как несущий ответственность за вашу безопасность, имею право знать, какие такие предметы вы с собой выносите с борта корабля!

– Тише, дорогие мои, тише, я сейчас покажу, в этом совершенно нет ничего секретного.

Мантий-Мукоделис расстегнул верхнюю часть набрюшника и извлек из него… книгу кулинарных рецептов.

– Это еще зачем? – Не без растерянности Гейс уставился на тускло поблескивающую обложку фолианта.

– Как – зачем? Разве можно высаживаться на Метеон без такой важной и полезной книги?

– В модуле предостаточно энергопитательных концентратов, в том числе – инъекций, зачем нужен сборник рецептов, где и что вы собираетесь готовить?

Но отец вновь проявил непонятное упрямство и расставаться с книгой не пожелал. Гейсу пришлось махнуть рукой, мол, если уж ему так хочется таскаться с тяжелым и бесполезным предметом – на здоровье. Что еще беспокоило Гейса, так это излишне яркий цвет защитных костюмов – желтый с сине-сиреневыми эмблемами «Антарагона». В таком облачении довольно трудно передвигаться, не привлекая к себе внимания. В аэрофобной имелись комплекты других цветов – пыльно-серого и цвета глинозема, но они предназначались для выхода в открытый космос и высадку на планеты, лишенные атмосферы. Комплекты были тяжелыми, громоздкими и для данного случая не годились.

– Мы слишком заметные, да? – Чемерон-Зенезеба правильно истолковал выражение лица пилота.

– Да уж, – Гейс почесал затылок, – такую компанию только слепой не заметит… Но, к сожалению, от защитных костюмов мы не можем отказаться, высаживаясь на планету с неоднозначным климатом. К тому же, мы не на космодром садимся, а в отдаленном пригороде Дезмира…

– Нам в любом случае не остаться незамеченными, – перебил Чемерон-Зенезеба. – Сообщество там небольшое, как я понял – достаточно закрытое, посторонних мало или нет вообще, так что место высадки, по-моему, существенной роли не играет. Такая команда пришельцев, да еще и с большим говорящим животным – успех нам знатный обеспечен.

– Я могу молчать, – покладисто отозвался Рамонра. – Если надо, попробую шипеть там или тявкать как-нибудь.

– Не думаю, что это существенно поправит ситуацию. – Гейс даже расстроился, что, не успев начаться, расследование уже зашло в тупик по такой смешной причине, как чрезмерная приметность расследователей. – Что же делать? Каким образом максимально слиться с общественностью Метеона?

– Надо подумать. – Чемерон-Зенезеба уселся в кресло отдыха, отчего его новенький, ни разу не использованный защитный костюм заскрипел и заискрил на сгибах. – Отец, вот вы говорите, бывали там, да? Подробности визита можете озвучить?

Мантий-Мукоделис зачем-то сначала погладил, затем почесал набрюшник с книгой и нехотя ответил:

– Наш монастырь отправлял небольшую делегацию к главе Дезмирского ордена, но визит успехом не увенчался, он увенчался скандалом.

– Так-так-так, – Чемерон-Зенезеба подпер кулаком подбородок. – Еще подробнее, если можно – цели визита, почему поскандалили?

– Дело в том, что Дезмирский Орден долгое время вносит смуту в умы сообщества, утверждая, что них там проживает божество, живое, действующее, самое настоящее божество. Вот монастырь и делегировал нас для прояснения ситуации. Однако, дезмирцы наотрез отказались показать нам божество и хоть как-то оправдать целесообразность распускания столь опасных слухов. В общем, мы расстались недовольные друг другом.

– Какой вы, отец, однако, великий скептик! – морда муариллы расплылась в ухмылке. – И в астроидов вы не верите, и живое божество не признаете!

– Видишь ли, дорогой мой, не все так просто, как хотелось бы, это очень важный и сложный теологический аспект, могущий иметь неописуемые последствия, и данным аспектом недопустимо спекулировать.

– А вы, стало быть, приверженец утопической точки зрения, что пристойное божество непременно должно быть мертвым, невидимым, недосягаемым, иначе это не божество, а самозванец?

Лицо Нелуро приобрело болезненно-страдальческое выражение. Он заткнул уши пальцами и деревянным шагом принялся ходить вдоль пульта управления, грохоча ботинками.

– Погодите, уважаемые! – повысил голос расследователь. – Не время сейчас точками зрения меряться! Отец, вы мне одно скажите, различные священные делегации местное правительство залповым огнем прямо на космодроме не встречает?

– Нет, ну что ты, в этом вопросе они весьма терпимы и лояльны.

– Тогда не вижу проблемы, давайте обвесимся какими-нибудь тряпками, сядем, как приличные на космодроме и прямым ходом отправимся к главному. Пока отец будет сушить ему мозг теологическими беседами, мы быстренько разведаем обстановку.

– Один нюанс, – поднял вверх указательный палец Мантий-Мукоделис. – Визит делегации должен быть заранее согласован на уровне главенствующих настоятелей.

Чемерон-Зенезеба поднял глаза к потолку на пару мгновений и произнес:

– Мы можем представиться сбившейся с курса группой священников, вынужденных совершить посадку на Метеоне из-за неисправности корабля. И дальше все по прежней схеме: сходу выдвигаем тяжелое вооружение – отца с теологическими беседами, и занимаемся своими делами.

– Меня сразу признают, мы не так давно к ним прилетали.

– Ну и что? Пускай узнают, вы что, не можете куда-то лететь с группой каких-нибудь других священников? Вы вообще можете тайком служить на парочку различных монастырей.

– Нет! – отрезал Мантий-Мукоделис. – Это решительно невозможно! Поступиться своими убеждениями…

– Отец, при всем своем уважении к вам, давайте дышать чуть-чуть попроще. Вас никто не заставляет отказываться от своих убеждений. У каждого из присутствующих здесь тоже имеются свои правила, свои убеждения, но иногда наступают некие глобальные моменты, требующие особой… особой… – Чемерон-Зенезеба задумчиво хрустнул пальцами.

– Гибкости мышления, – подсказал муарилла.

– Да, это правильное словосочетание, – кивнул расследователь. – Я не умею так проникновенно выражаться, как вы, поэтому попытаюсь донести свои мысли короче и проще. Итак, какой-то гадзяк замонсикавил кусок астроида, разрукавил, можно сказать большое существо. И заметьте, астроид не стал урсулить почем зря, хотя легко мог бы раздыбить всю нашу галактику, но нет, он интеллигентно прибаттискафил к нашей территории и четко дал понять, что никакая глобальная квазидрафия в его планы не входит. Исключительно хотелось бы возвращения замонсикавленного, и всё останутся живы, здоровы и при своих любимых убеждениях. И скажите теперь, отец, причем тут все наши личные воззрения, когда до смерти нарушены убеждения и жизнь не только астроида, но и всей нашей галактики?