В болото. Болото было топкое и смрадное. Мы шли и шли и шли. Тропа сильно петляла. Здесь, на земле, я быстро бы выбился из сил, а там мне было все равно, сколько идти — я там не чувствовал никакой усталости. Зато я видел, что чем дальше мы идем, тем небо над нами становится все светлее и светлее. Что ж, это добрый знак! Вот только мои ноги с каждым новым шагом все глубже и глубже проваливались в топь. А вот…
Там, где-то впереди, раздался дикий вой! А вот и топот, ржание! А вот…
Я, увязший по пояс в болоте, видел вокруг себя лишь кочки да кусты да спину идущего впереди меня воина. Я поднял меч, прикрыл им голову…
Визг! Топот! Ржание! Разящие клинки! Это отряд вооруженных всадников галопом мчался по болоту. И мчался прямиком на нас! И вот уже… Я попытался увернуться — не успел, и мне — копытом в грудь! И я упал. А мне по голове копытом! По спине! Еще! Еще! Еще!..
Очнувшись, я с трудом поднялся. Кочки, кусты вокруг. Воин, который шел впереди меня, бесследно исчез. А остальные где? Я что ли, один здесь остался?!
— Хей! Хей! — раздался голос кормчего. — Есть кто-нибудь?
Мы стали откликаться:
— Есть. Есть. Есть…
А шестерых не досчитались. И дальше двинулись. Еще прошли…
И снова наскочили всадники. На этот раз я, выбравшись на кочку, рубился с ними, одного сразил. А после сам упал, опять меня топтали…
Но после, когда все затихло, и я — среди других — ответил кормчему:
— Есть. Жив.
На этот раз нас уцелело всего пятеро. Мы снова двинулись, прошли…
И вновь раздался топот! И я опять разил, опять меня топтали…
Ну а придя в себя, я встать уже не мог. Лежал, уткнувшись в грязь, и ждал, когда же вновь они появятся, когда же наконец они меня затопчут так, чтобы я уже не встал и не очнулся, чтобы вообще… Но тут вдруг прямо надо мной раздался голос кормчего:
— Айга, Чертог!
Мне стало очень радостно. Чертог! Великий Хрт, значит, все это правда! Чертог! Обитель избранных! Покоев там — неведомое множество, и всюду на скамьях пуховые подушки, на стенах много всякого оружия, в каждом покое разведен огонь, а на огне где мясо жарится, где рыба, а где дичь, а на столах — вино и всякие закуски. И всюду чисто прибрано! А к окнам подойдешь…
А я лежал в грязи, я не мог пошевелиться. Я даже не мог открыть глаз. Тогда кормчий перевернул меня на спину и рукавом утер мое лицо. Но я по-прежнему лежал совершенно неподвижно и ничего вокруг не видел. Тогда он пальцами открыл мои глаза…
И я увидел небо. Оно было белое-белое, настолько белое, что и смотреть нельзя. Я повернул голову в сторону…
И увидел Заветный Чертог. И он предстал передо мной точно таким, каким я и ожидал его увидеть: стены его были сложены из ярко-красных — в два обхвата — древков копий, а островерхая крыша покрыта черными железными щитами. И окна все распахнуты. А вот и двери открываются — одна, вторая, пятая… А их, вы это тоже знаете, в Чертоге сорок девять; то есть откуда ты к нему ни подойдешь, везде перед тобою будет дверь! И вот те двери открываются, из них выходят люди…
Да, просто люди, а не воины! И эти люди были очень низкорослые. Великий Хрт, что это может значить? Или, быть может, я что-то не так рассмотрел? Ведь я лежу внизу, в болоте, Чертог же возведен на вершине крутого холма, и этот холм очень высок — стреле не долететь до тех дверей. Даже моей стреле, хоть я, скажу без лишней скромности, очень хороший стрелок…
А! Что тут говорить! Я сел и осмотрелся. И слева, и справа, и сзади от меня было болото. А впереди, вверх по холму, возвышался Чертог. В Чертоге из дверей выходят низкорослые люди, выкатывают камни…
И начинают сталкивать их вниз, на нас! Великий Хрт, какой это был оглушительный грохот! Какой был крик!..
Да, крик! Ибо и слева, и справа от нас вставали из болота воины и устремлялись вверх, к Чертогу. Откуда были эти воины — как знать! Окрайя ж велика и в ней без счета…
Х-ха! И вот теперь вот эти воины бежали вверх, кричали! А камни их сбивали и сбивали! И воины катились вниз! Камни катились вниз! Катились — с грохотом! А что такое грохот? Это песнь! Я встал, взялся за меч…
Кормчий схватил меня за локоть, удержал. Я вырвался, спросил:
— Чего тебе?!
— Я — Рунгвальд, — сказал он. — Меня еще зовут Черный Кулак. Запомнишь?
— Да.
— Тогда прощай.
— И ты прощай. Хей!
— Хей!
И мы, как и все остальные воины, до этого лежавшие в болоте, побежали наверх, к Чертогу. Я не могу сказать, что мне тогда было очень страшно. Страшно тогда, когда ты чего-то ждешь. А тут ждать было некогда. Камни сбивали нас, мы падали, вставали, вновь бежали. Сперва Рунгвальд держался впереди меня, а потом я потерял его из виду. Да и Чертога я уже не видел, а видел только камни, камни, камни. И я бежал, кричал, размахивал мечом. И, добежав, ударил низкорослого — и тот упал. Я на второго кинулся, ударил…
Тут и меня ударили — и я упал прямо в распахнутую дверь, вскочил…
Хей! Х-ха! Я был уже в Чертоге! И там и впрямь пол был сплошь усеян золотым песком, вдоль стен стояли медные скамьи с пуховыми подушками, а при скамьях стояли широкие столы, правда, еще пока что не накрытые, а на стенах висело много всякого оружия. И всюду было очень чисто прибрано…
А ведь народу там было полно! Но все вели себя с достоинством: кто молча восседал вдоль стен, кто грелся у огня — огней было достаточно, — а кто расхаживал взад-вперед и без лишнего зазнайства поглядывал по сторонам. А если кто встречал знакомого, то отходил с ним в сторону и там тихо с ним разговаривал. И вообще, в Чертоге было тихо и светло, тепло…
Но Хальдер где? Я осмотрелся, перевел дыхание. Потом, стараясь не шуметь, не привлекать к себе ненужного внимания, привел одежду и оружие в должный порядок — и уже только после этого стал, как и кое-кто из прочих, расхаживать по горнице. И я долго так там расхаживал, поглядывал по сторонам и все пытался отыскать знакомое лицо…
Как вдруг услышал: «Айга!», тотчас обернулся…
И наконец увидел Хальдера! Хальдер — в своем привычном одеянии — сидел в почетной нише на высокой массивной скамье. И я, признаюсь, тогда довольно оробел, хоть он и был такой же, как всегда, ничуть не изменившийся, как будто и не приезжал посол, и я не предавал…
Вот только его меч, лишенный ножен, был, совсем не по его обычаю, просто заткнут за пояс. О, обнаженный меч! Меч Хальдера! Волшебный меч! Я мысленно взмолился: «Хрт! Наставь меня! Дай мне…»
Но только я не успел ничего у него попросить, как Хальдер уже встал и, подойдя ко мне, обнял меня, как обнимают сыновей, и долго так держал… И я, не утерпев, шепнул ему:
— Прости!
— Э! — также шепотом ответил Хальдер. — Разве теперь это важно? Куда важнее вот что: как ты попал сюда?
Я… Честно вам скажу: я думал, что я упаду! Кровь бросилась мне в лицо! И я не своим голосом сказал:
— Но ты ведь… звал меня!
— Я?! — Хальдер даже отстранился. — Я?! Звал?!
— Д-да. Ты.
— Когда?!
— Когда ты уходил на корабле. Горел — и закричал, призвал меня. Вот я и пришел.
Он помрачнел, задумался… А после, осмотревшись, прошептал:
— Как это было? Только коротко!
Я ему коротко и рассказал о том, как он горел, потом — что мне сказал Белун. Хальдер опять долго молчал, а после нехотя сказал:
— Твои боги изгнали тебя.
— Но за что?!
— Да, видно, есть за что… Где мои ножны, Айга?
Я приоткрыл полу плаща. Мой меч был в его ножнах. На ножных — странные значки. Мне показалось, что они светились. Хальдер спросил:
— Ты что, пытался их прочесть?
— Да, — сказал я.
— Вот и ответ!
— Но почему?
— А потому что я предупреждал тебя. Ты слово мне давал! А сам…
И Хальдер замолчал и снова осмотрелся. Потом тихо сказал:
— У нас еще будет довольно времени, чтобы все как следует обговорить. Ну а пока…
Вдруг закричал петух. Все сразу оживились.
— Пир! Пир! — послышалось со всех сторон.
А на столах, которые еще мгновение тому назад стояли не накрытые…
