– Если только это не война с пылью, – хихикнула Памела.

Капитан Макгрегор сбегал вниз по ступенькам пансиона миссис Рафферти, когда Лидия с большой буханкой хлеба в руке, который несла соседке, направлялась по тропинке, ведущей к дому.

Он тут же стащил с головы берет – жалкое вязаное подобие головного убора. Берет, привлекший внимание Лидии, явно нуждайся в штопке, о чем, правда, она предпочла промолчать.

Его лицо осветилось улыбкой.

– Мы снова встретились! – воскликнул он радостно, отчего у Лидии подкосились колени. – К вашим услугам, мэм. – Он слегка поклонился, прижимая берет к груди.

– Капитан.

Лидия кивнула, опасаясь вовлекать его в разговор, чтобы о ней плохо не подумали. В окне гостиной миссис Рафферти она видела соседок, глазевших на нее из-за занавески и наверняка обсуждавших, почему она не в трауре. Уже один этот факт был сам по себе неприятен.

К счастью, миссис Рафферти выбрала этот момент, чтобы выйти на крыльцо и помахать рукой.

– Добрый день, миссис Рафферти.

Обойдя капитана, Лидия поднялась по ступенькам и протянула соседке хлеб.

– Вы такая славная, никогда меня не забываете, – промолвила Беа. – Пожалуйста, заходите. Мы с дамами как раз обсуждали вашу ужасную потерю. Я вам сочувствую, моя дорогая.

Приготовившись к пытке, Лидия окинула взглядом свое темно-серое платье, на нем поблескивала маленькая жемчужная брошь, в ушах – сережки. Наряд, идеально подходивший для встречи с библиотечным комитетом, назначенной на три часа, явно провоцировал соседских женщин на кривотолки. Но Лидия слишком поздно осознала это.

– Я выгляжу не слишком подобающе, – призналась она соседке. – Может, мне лучше вернуться домой и переодеться?

– Глупости. Вы выглядите очаровательно. Проходите, пожалуйста.

Миссис Рафферти обняла ее за талию и подтолкнула в гостиную.

Все выразили ей соболезнование, и Лидия нехотя села, заняв на софе место между двумя молодыми женщинами, Памелой и Милли.

– Мы только что пили чай. – Миссис Рафферти занялась чашками и блюдцами. – О Боже, я забыла, вы пьете чай с сахаром или лимоном, миссис Мастерс?

Лидия улыбнулась:

– Немного сахара, пожалуйста, миссис Рафферти.

– Теперь, когда не стало мужа, вас наверняка одолевают заботы о будущем, – заметила миссис Рафферти вкрадчиво.

– Конечно.

После еще нескольких неудачных попыток выведать у нее хоть какую-то информацию Лидия поставила чашку и встала.

– Дамы, мне в самом деле нужно идти. У меня назначена встреча.

– Я провожу вас, – предложила миссис Рафферти.

Когда, сказав друг другу «до свидания», они вышли на крыльцо, по ступенькам вверх бежал вприпрыжку Брюс Макгрегор. Его карие глаза блестели. Замедлив шаг, он сорвал с головы берет.

– Дамы, простите, но я тороплюсь. Рыба кусается, – бросил он, оставив их глазеть ему вслед, а сам помчался в свою комнату на втором этаже.

Миссис Рафферти рассмеялась.

– Милость всеблагая. Вот и мужчина для вас, – сказала она. – Никогда не видела столько энергии в такой большой упаковке.

– В самом деле. – Лидия с трудом сохранила спокойствие. – До свидания и спасибо за чай, – пробормотала она, беря соседку за руку.

– Пожалуйста, помните, что мое предложение о помощи исходит от души.

– Вы очень добры.

Приподняв юбки, Лидия спустилась к поджидавшей ее коляске. Если она поторопится, то, возможно, еще успеет помочь библиотечному комитету отобрать книги для детей Нью-Лондона.

Взяв в руки вожжи и тронув лошадь, она улыбнулась, вспоминая чай, которым ее только что угощали. Миссис Рафферти и ее подругам лучше приберечь соболезнования для тех, кто в них действительно нуждается.

Вечером того же дня Лидию навестил мистер Харрис, он привел с собой поверенного ее мужа. Вместе они составили документы и отчеты, отражавшие в подробностях финансовое состояние ее мужа.

– Миссис Мастерс, сожалею, что не принес вам лучших новостей, – сказал Питер Брэдшоу в деловой манере.

– Этот дом – единственная собственность моего мужа?

– Да, и на него есть закладная на десять тысяч долларов.

Вот уж и вправду неожиданные и неприятные новости! Лидия надеялась, что по крайней мере будет иметь крышу над головой. Переваривая тревожные факты, она беспокойно двигалась по гостиной, поправляя на стенах картины, хотя в этом не было нужды. Перед портретом мужа она остановилась, словно образ Фрэнка мог сказать ей последнее слово утешения или раскаяния.

Роберт Харрис прочистил горло.

– Я думал, вы знаете о его карточных долгах.

– Мой муж всегда был полон сюрпризов. – Она вернулась к столу и села, глядя на мужчин, в строгое кресло с плетеной спинкой. – Не важно. – Она пожала плечами. – Скажите, где подписать.

Харрис покачал головой:

– Мы не принесли с собой бумаги. Они у меня в конторе.

Лидия встала.

– Я приду к вам в контору завтра утром. Не хочу, чтобы говорили, будто я увиливаю от уплаты законного долга.

– Ах, девочка, как бы мне хотелось, чтобы ничего этого не было! – вздохнул Роберт Харрис.

– Мне тоже, – обронила она, сохраняя внешнее спокойствие. – Другого имущества нет?

– Возможно, наберется пара тысяч в товаре на складе. Едва ли достаточной.

– Что ж, значит, больше нечего добавить. Увидимся завтра в десять, мистер Харрис.

Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, разглядывая строгий интерьер. Мебель была хорошего качества, но поскольку не особенно ей нравилась, то и расставание с ней не будет большой потерей. Это последнее, что связывало ее с отцом, сошедшим в могилу два года назад с твердой уверенностью, что ее брак с Фрэнком Мастерсом – союз, заключенный на небесах.

И как может она его винить, когда, влюбившись, потеряла голову?! Ей было семнадцать лет. Ослепленная божественной красотой его лица, она верила каждому его слову. Фрэнк все держал в своих руках, когда женился на ней: самое богатое приданое в Салеме и самую наивную невесту на свете. Слепленный из того же теста, что и мифический персонаж Нарцисс, Фрэнк Мастерс порождал мечты и разрушал их.

Лидия пересекла комнату, чтобы поправить стул, на котором сидел мистер Брэдшоу. Она не знала, куда обратиться. Братья, все старше ее, – мореплаватели, у каждого своя семья. Лидия не может вторгнуться в их жизнь. К тому же она ценит свою независимость. Придется начинать жизнь заново.

Лидия сорвала со стены портрет покойного мужа и изо всех сил ударила о спинку стула. Она ненавидела все, что воплощал в себе этот дом: ложь и несчастье. Тайна Фрэнка держала ее в нем заложницей, заставляя подавлять в себе естественные желания сердца на протяжении восьми долгих лет!

Итак, кредиторы Фрэнка хотят забрать дом? Они его получат! Истерически смеясь, Лидия колотила портретом мужа по спинке стула, пока не разбила его окончательно, затем сняла со стен другие картины, чопорные вышитые шерстью девизы и другие претенциозные украшения, положила в камин, чиркнула кремнем и подожгла.

Лидия носилась по дому, как торнадо мести, срывая со стен и бросая в огонь все, что напоминало о Фрэнке Мастерсе.

Наверху в ее спальне не было ничего, что принадлежало бы ее мужу. Он сюда не захаживал. Оплачивать его долги она не намерена! Где-нибудь в городе она найдет честный заработок. Ей нужно всего лишь достойное жалованье за хорошо выполненную работу.

Промчавшись по коридору второго этажа, она ворвалась в комнату Фрэнка, собрала в кучу его одежду и бросила вниз.

Спустившись с лестницы, перетащила одежду к камину и сожгла.

Часы пробили четверть первого.

Лидия решила подняться наверх и лечь в постель. Когда она ставила каминный экран, в дверь постучали.

Лидия вытерла влажные ладони о юбку и прошла в прихожую, взглянув по привычке в зеркало в коридоре. На ее бледные черты упал скудный свет. Ее светлые с золотистым отливом волосы растрепались и торчали в разные стороны, взгляд был безумным. Поджав губы, Лидия открыла дверь.