На кровати было разложено красивое белье, и Лидия протянула руку к отороченному кружевом корсету.

– Даже не думай, дорогая, – остановила ее миссис Харрис, шлепнув по руке.

Миссис Рафферти накинула на плечи Лидии мягкий голубой халат и обняла ее.

– Вы когда-нибудь видели, миссис Харрис, чтобы глаза блестели, как у нее? – спросила почтенная леди. – И чтобы девушка так краснела, как роза! Наш Брюс будет в восторге!

Замечание миссис Рафферти заставило Лидию еще больше покраснеть.

Пока Лидия находилась наверху, энтузиазм гостей внизу достиг апогея. Радостное настроение и горячительные напитки изрядно подзавели толпу, преимущественно мужчин. Они стали требовать, чтобы появилась невеста.

Лидия бросилась в объятия миссис Рафферти:

– О, помогите!

– Мужайтесь, миссис Мастерс, – сказала миссис Харрис. – У моей сестры тоже была «балахонная свадьба». В самый разгар зимы. На сельской улице. В одной сорочке. Если она это выдержала, то вы и подавно выдержите.

– Вряд ли у нее было столько свидетелей, – пробормотала Лидия.

– Да, – согласилась миссис Харрис. – Никто не увидит вас голышом, кроме нас двоих, но мы уже вас видели, детка.

– И где, скажите на милость, будет проходить эта церемония, если не в гостиной?

«Боже, наверняка еще не поздно отступить!» – подумала Лидия.

– Среди такой толпы вы скорее всего не заметили китайскую ширму возле двери.

– Нет…

– Ваш свадебный наряд ждет на стуле. Мы отведем вас вниз по боковой лестнице и спрячем за ширму. Ни одна душа не увидит вас, – пояснила миссис Рафферти.

– Да, нужно будет встать за ширму, снять халатик, а потом высунуть руку при произнесении супружеской клятвы, – сказала миссис Харрис.

– Вы хотите сказать, что от людей меня будет отделять лишь тонкая ширма? – пискнула Лидия.

– Мы будем с вами все это время. И после того как вас объявят мужем и женой, поможем вам одеться, чтобы вы могли встретить гостей как положено, – успокоила ее миссис Рафферти.

– Главное – помните, девочка, зачем вы это делаете, – произнесла миссис Харрис с улыбкой. – Вы начнете жизнь заново, молодой женой, и долги Фрэнка не будут над вами висеть, словно дамоклов меч.

Толпа внизу проявляла все большее и большее нетерпение. «Какое безумство! Может, лучше позволить Брюсу оплатить долги?» – подумала она, но тут же осознала, что поступит неправильно, если нарушит оговоренный ритуал церемонии. Лидия расправила плечи. Встретить огонь грудью казалось легче.

– Ладно, – согласилась она, – но вы обе должны стоять рядом со мной.

– Хорошо. А теперь садитесь, мы уберем ваши роскошные волосы, – велела Беатрис Рафферти. – Даже с мокрыми волосами вы должны выглядеть наилучшим образом.

Вскоре ее волосы были собраны в высокую прическу с аккуратно уложенными локонами и мелкими кудряшками вокруг тонкого овала: ее разрумяненного лица. Одна длинная прядь была перекинута через левое плечо.

Тихий стук в дверь заставил женщин встрепенуться. Лидия бросилась в гардеробную. Из-за двери гардеробной донесся низкий голос Брюса и щебетание двух дам.

– Можете выйти, – позвала ее наконец миссис Рафферти. Одетая в розовый халатик, Лидия осторожно выглянула.

– Давайте побыстрее покончим с этим, – сказала она.

Вниз она спустилась в сопровождении двух женщин, и когда, никем не замеченная, достигла двери гостиной, раздался душераздирающий звук, погубивший шотландский свадебный марш. Лидия кинулась к ширме. Взглянув в узкую щель между двух панелей, она увидела несчастного волынщика, огласившего ее прибытие.

Брюс Макгрегор – Господи, благослови его душу! – в клетчатом килте с меховой сумкой! С широкой улыбкой на красивом лице Брюс прохаживался перед гостями, извлекая самые невероятные звуки из инструмента, который держал в загорелых руках.

Музыка волынки на свадьбе?

Эта оглушающая какофония нанесла ее гордости еще один сокрушительный удар.

Весь день был одним сплошным кошмаром. И теперь, заткнув пальцами уши, ей пришлось вытерпеть два куплета «Анни Лори» и еще одну шотландскую балладу. Волынка, гордый инструмент дикого кельтского племени, завыванием духов призывала к будущим домашним баталиям. Сгорая от стыда, Лидия поклялась себе в будущем отомстить. Брюс обладал зычным баритоном, но ему не следовало распевать ей серенады перед толпой всех этих буйных незнакомцев.

Внезапно она ощутила холодок. Воспользовавшись ее задумчивостью, миссис Рафферти сняла с нее халатик. Стоя за ширмой на маленьком вязаном коврике, Лидия услышала, как Брюс спросил публику о любимых произведениях. «О нет, – промелькнуло у нее. – Этого не может быть!»

Но когда он затянул матросскую песню, друзья присоединились к нему. От оглушительных звуков завибрировали стены, и Лидия испугалась, как бы они не рухнули ей на голову вместе с потолком. Раздались бурные аплодисменты и свист и наступила тишина.

– Скажите им, чтобы перешли к церемонии, – прошипела Лидия из-за ширмы.

Не успела миссис Харрис подать Брюсу сигнал, как его голова возникла над ширмой и он бросил на нее взгляд.

Проклятие! Охваченная яростью, Лидия слова не могла вымолвить, только шевелила губами, словно вынутая из воды золотая рыбка.

– Ага, вижу: краснеющая невеста готова, – объявил Брюс. – Судья Перкинс, не пройдете ли вы вперед, чтобы оказать нам честь?

После пространного вступления, усилившего чувство неловкости Лидии, уважаемый судья велел жениху и невесте соединить руки. Закрыв глаза, Лидия осторожно высунула руку и пошарила ею в воздухе в поисках его ладони. И лишь когда почувствовала твердое и нежное пожатие Брюса, облегченно вздохнула.

– Что так долго? – прошипела она.

– Мне нужно было положить волынку, – ответил он достаточно громко, чтобы спровоцировать смех. Надежда закончить все за две минуты провалилась. Судья проявил политическую хитрость и, имея отзывчивую аудиторию, воспользовался ситуацией. Ничто не могло заставить его скомкать брачную церемонию, полную наставлений, пространной проповеди о благах и обязанностях супружеской жизни и бесконечных ссылок на укрепляющую силу участия общины.

С каждой минутой Лидии становилось все холоднее и холоднее за ширмой. Она то и дело поджимала пальцы ног, чтобы согреться, и щипала себя за нос, чтобы не чихать. Ее кожа покрылась пупырышками. Тихое «апчхи» вызвало в первом ряду хохот, напомнив всем, что невеста за ширмой голая.

Чихать она перестала, но стала икать. С самого утра Лидия ничего не ела. Когда собравшиеся стали проявлять нетерпение, судья Перкинс прервал наставления и перешел к обмену супружескими обетами.

Брюс громко произнес обет, не сводя с Лидии глаз. Стоило ей поймать над ширмой взгляд его блестящих карих глаз, как она ощутила прилив храбрости.

Брюс надел ей на палец кольцо и поцеловал ее руку.

– Моя прекрасная леди, – произнес он тихо, не сводя с нее глаз.

Тут судья объявил их мужем и женой и закрыл свою церемониальную книгу.

Прежде чем друзья бросились поздравлять молодоженов, Брюс поднял руки, призывая к тишине.

– Вы оказали мне честь, придя сегодня сюда. Как вы знаете, двери этого дома впервые распахнулись для приема гостей. Моя невеста превратила пустую серую скорлупу в настоящий замок, И я хочу поблагодарить ее. Надеюсь, после окончания войны мы будем устраивать здесь и другие вечеринки, не менее счастливые, чем сегодняшняя. А теперь мы с женой объявляем, что в соседней столовой за перегородкой накрыт обеденный стол. Как только моя жена будет готова, мы пригласим вас и разрежем торт.

Роберт Харрис, полковник Ратбан с супругой и первый помощник Брюса проводили всех в столовую. Несмотря на характерную для военного времени нехватку продуктов, миссис Харрис, миссис Рафферти и их помощницы постарались на славу. Гостей потчевали олениной, дикими утками, жареной Свининой и еще многими блюдами. Чья-то тетка села в зале за пианино, доставленное в дом по торжественному случаю.