Трасса спиралью уводила все выше и выше. У меня в голове роились смутные подозрения, что перепившие студенты не останутся в пределах планеты. Им наверняка, как и мне, море по колено. Входило ли это в условия пари? Наверное, иначе зачем бы я потащил за собою Аллану?

Впереди показался еще один вихляющий соперник.

Только сейчас, глядя, как летчики болтаются в пределах видимой трассы, я осознал, насколько же все мы здесь пьяны. Да, эти вчерашние студентики были отважными, это делало им честь, но они позволили себе усомниться в моем превосходстве. И потому сами выбрали свою участь.

Я пошел на обгон.

Впереди летящий метнул корабль в сторону, прижимая меня к невидимой стене. Я скинул скорость. Вот ведь, крысеныш, научился он играть не по правилам! Ладно, это мы еще посмотрим, кто тут ас.

Вторая попытка была более успешной. От столкновения наши флайеры швырнуло в разные стороны. И все же вырваться вперед не удавалось.

Я снова набрал скорость и сунулся по левую сторону. Метнулся сюда же и впереди летящий флайер. А я увел свой самолетик вправо, в образовавшуюся щель. Мы даже не задели друг друга.

– А ты молодец. – Это Аллана опустила мне руки на плечи. – Только самонадеянный очень. Нам же нужно пересечь блокпост воздушной охраны сначала планеты, потом две государственные границы, как минимум Чужих и имперскую. Я так понимаю, ты вознамерился удрать на Землю? Так вот, вокруг Солнечной системы стоит защитный зонд – Блокиратор. Это Аррах помог тебе его пересечь с той стороны, вернее его машины. А что ты будешь делать на эсминце, не предназначенном для больших перегрузок? Ты даже не знаешь, хватит ли здесь воздуха, и вообще, может ли он летать в условиях невесомости. Ты задавался этими вопросами?

– Нет. – Я покачал головой. – Но если всегда думать и все просчитывать – никогда ничего не совершишь. Либо все уже придумали и сделали раньше, либо ни в одном деянии нет смысла. Но это – моя жизнь. В ней все когда-нибудь происходит впервые.

На полу завозился Кеннек.

На радаре появились сразу три эсминца.

Хлоп – и границы трассы исчезли.

– Что это, Кеннек?

– Это патрульная станция планеты, дорогой, – вздохнула Аллана. – Ты же кричал, что всех в космосе уроешь. Чужие поставили на то, сможешь ли ты подняться в воздух, выйти в открытый космос, пересечь границу Королевства. Они же тоже все упились до поросячьего визга. Это был просто спор. А мне стало лучше, но, сообразив, что ты задумал, я продолжала играть роль больной. Должны же были у кого-то из нас мозги оставаться трезвыми. Когда вы оба устанете, я сама сяду за штурвал. А ты что думал?

– Заговор. Саботаж, – догадался Кеннек. – Этого не было в условиях пари. Так вы шпионы! А ну разворачивай обратно!

– Хренушки, – холодно сказал я.

А в дверях зарычал Банга. И Аллана выхватила из расстегнутой кобуры Чужого парализатор:

– Без глупостей. У вас ведь каждый год так веселятся, не правда ли?

– И что? – Кеннек затрясся.

– Ничего особенного. – Аллана зловеще усмехнулась. – Пока пари честно выполняется, не так ли?

Кеннек сглотнул.

– И вы знали, о чем думал пьяный Иван. Да и трудно было не догадаться. Так что сейчас ты откроешь выход в космос, а потом и границу. – Журналистка казалась непреклонной.

– За организацию побега из Королевства, за нарушение Присяги Матке меня убьют, – тихо простонал бес.

– Пьяный, а памятливый. – Аллана поиграла у груди демона парализатором. – Ну, и каково твое решение?

И вдруг жгучая боль сдавила мою голову: «СТОЯТЬ!»

Я упал лицом на руки.

«КТО?»

– Кеннек! – не знаю, кричал ли я, или сипел. – Убери эту гадость. Кеннек, сволочь, я тебе жизнь спас! Помоги!!!

«КТО?!!» – голос в висках взорвался бомбой.

Я не знал, что творится за спиной. Не думал, как чувствует себя сейчас Аллана. Продолжает ли она держать беса на мушке или валяется без сознания.

И тут за спиной я услышал свист.

В голове моей все еще плавал сизый туман, но голос пропал, и я расслышал рыдания беса. Похоже, мы действительно вышли за пределы атмосферы планеты, именно потому что Кеннек назвал пароль. Кажется, дурацкий свист и был условным сигналом. Что ж, я понимал Кеннека. Поступить иначе он не мог. Он был обязан мне жизнью. А еще я понимал, что это – пока еще не предательство. Главное, что будет на границе. Но, оступившись единожды, падая в бездну, нужно иметь крылья, чтобы вернуться назад. Бес еще не знал, откроет ли он мне своим свистом границу, он еще не решил, но разворачивающиеся события вовлекли несчастного выпускника в единственно возможную логическую цепь поступков. Впрочем, бес думал не только головой, но и сердцем, как люди. От этого, предавая, он страдал и мучился. Но удара в спину я больше не боялся. Уж не знаю почему.

Я поднял голову. Ура!!! Перед глазами плыли звезды. И не было больше дурацких ограничений трассы. А эсминцы в бесшабашной удали неслись вперед.

Я еще подумал, что у Чужих совсем нет совести. Гонки задумали по-настоящему, а меня хотели оставить в атмосфере планеты, свиньи!

«Эй, выпускники! – снова раздался голос в голове. – Счастливо повеселиться!»

Э-э-э... да у них традиция такая: как ужрутся, так и барагозят. Вот нас даже не остановили, документы не проверили. Отозвались на пароль, значит, штурвал держать можем. М-да, ох уж эта логика Чужих!

И все-таки эти гонки я выиграю! Несмотря ни на что. Выиграю!!!

Я прибавил скорость. Эсминцы впереди выстроились цепочкой. Что они задумали, алконавты хреновы? Уж не сговорились ли? Нужно быть осторожным.

Я сделал крюк влево. Корабли мгновенно рассыпались цепочкой.

Так, это что-то новенькое. Мы так не спорили. Каждый сам за себя! Если они сейчас еще и огонь откроют на поражение, то я на них в суд подам. Как высказался один черный полицейский в одном из кинофильмов: «Эй, напарник, если со мной что-нибудь случится, то я тебе потом голову отверну». Вот именно так я и подумал.

Я вильнул назад. Не проигрывать же теперь!

Словно угадав мои мысли, Кеннек сказал:

– Стрелять они не будут. Но вот повредить постараются.

– Это я уже заметил, – сказал я ворчливо и глянул на график своего предыдущего полета. Ой-ей-ей! А мне-то казалось, что мы несемся прямо как стрела.

Впрочем, выпускники держали штурвалы примерно так же, как и я. Преимущества у них не было.

Я почувствовал, как Аллана положила мне руку на плечо:

– Граница в другую сторону.

– Не-е-ет! – ответил я. – Сначала нужно разобраться с этими козлами. Иван Соколов даже в аду оставляет после себя хорошую память! Такая уж у меня привычка. И уж если я представляю здесь все человечество, то негоже мне уворачиваться от пари и просто драпать. Нет, сначала я их всех обставлю!

Не знаю, о чем я думал в эти мгновения. Просто, видимо, порисоваться захотелось перед красивой девушкой. Да и зол я был на всех этих чертей-обманщиков. С такими шулерами за один игорный стол я бы в жизни не сел. Наверное... Ну, по крайней мере на трезвую голову.

Я снова набрал скорость.

Рука на плече была теплой. И я чувствовал, что таю от этого прикосновения. Вот с самого начала бы так. Глядишь, и космический курортный роман получился бы, а то все не как у людей...

И мы пошли на обгон.

Ну держитесь, студентики!

Я сунул нос эсминца между самолетиками и тут же затормозил. Так и есть, гонщики мгновенно пошли на сближение, но, заметив мой маневр, не столкнулись бортами, а успели разлететься в разные стороны. Вот он: честный спорт, и никакого допинга.

– Может быть, свернем? – спросила Аллана.

– Нет! – Я вдруг стал упрямее быка.

Уж не знаю, что на меня нашло. Просто, наверное, обидно стало. И отчего это русских вечно за лохов держат? То, что мы добрые и жалостливые, не говорит о том, что и – сонные медведи. Да и что Чужие могут понимать в русском азарте?

Эх, я не я буду, если не обставлю этих пижонов!

И я забыл про Кеннека, про Аллану, про пса, улегшегося в дверном проеме.