Его поляки не спасли, Не помогли и печенеги. Его как мертвого несли, Он позабыл свои набеги. Не мог держаться на коне, И всюду чуял шум погони. За ним в полночной тишине Неслись разгневанные кони. Пред ним в полночной тишине Вставали тени позабытых. Он с криком вскакивал во сне, И дальше, дальше от убитых. Но от убитых не уйти, Они врага везде нагонят, Они как тени на пути, Ничьи их силы не схоронят. И тщетно мчался он от них, Тоской терзался несказанной. И умер он в степях чужих, Оставив кличку: Окаянный. ТЕРЦИНЫ Когда художник пережил мечту, В его душе слагаются картины, И за чертой он создает черту. Исчерпав жизнь свою до половины, Поэт, скорбя о том, чего уж нет, Невольно пишет стройные терцины. В них чувствуешь непогасимый свет Страстей перекипевших и отживших, В них слышен ровный шаг прошедших лет. Виденья дней, как будто бы не бывших, Встают как сказка в зеркале мечты, И слышен гул приливов отступивших. А в небесах, в провалах пустоты, Светло горят закатным блеском тучи, Светлее, чем осенние листы. Сознаньем смерти глянувшей могучи, Звучат напевы пышных панихид, Величественны, скорбны, и певучи. Все образы, что память нам хранит, В одежде холодеющих весталок, Идут, идут, спокойные на вид. Но, Боже мой, как тот безумно жалок, Кто не узнает прежний аромат В забытой связке выцветших фиалок. Последний стон. Дороги нет назад. Кругом, везде, густеют властно тени. Но тучи торжествующе горят. Горят огнем переддремотной лени, И, завладев всем царством высоты, Роняют свет на дальние ступени. Я вас люблю, предсмертные цветы! ОТ ПОЛЮСА ДО ПОЛЮСА От полюса до полюса я Землю обошел, Я плыл путями водными, и счастья не нашел. Я шел один пустынями, я шел во тьме лесов, И всюду слышал возгласы мятежных голосов. И думал я, и проклял я бездушие морей, И к людям шел, и прочь от них в простор бежал скорей. Где люди, там поруганы виденья высших грез, Там тление, скрипение назойливых колес. О, где ж они, далекие невинности года, Когда светила сказочно вечерняя звезда? Ослепли взоры жадные, одно горит светло: От полюса до полюса — в лохмотьях счастья Зло. СЛЕПЕЦ
Пожалейте, люди добрые, меня, Мне уж больше не увидеть блеска дня. Сам себя слепым я сделал, как Эдип, Мудрым будучи, от мудрости погиб. Я смотрел на Землю, полную цветов, И в Земле увидел сонмы мертвецов. Я смотрел на белый Месяц без конца, Выпил кровь он, кровь из бледного лица. Я на Солнце глянул, Солнце разгадал, День казаться мне прекрасным перестал. И увидев тайный облик всех вещей, Страх я принял в глубину своих очей. Пожалейте, люди добрые, меня, Мне уж больше не увидеть блеска дня. Может Рок и вас застигнуть слепотой, Пожалейте соблазненного мечтой. «Прекрасно быть безумным, ужасно сумасшедшим…» Прекрасно быть безумным, ужасно сумасшедшим, Одно — в Раю быть светлом, другое — в Ад нисшедшим. О, грозное возмездье минутных заблуждений: Быть в царстве темных духов, кричащих привидений. Отверженные лики чудовищных созданий Страшней, чем то, что страшно, страшнее всех страданий. Сознание, что Время упало и не встанет, Сжимает мертвой петлей, и ранит сердце, ранит. И нет конца мученьям, и все кругом отвратно. О, ужас приговора: «Навеки! Безвозвратно!» |
