Марси снова вспомнила Люцифера. Но Князь Тьмы вряд ли мрачнее Трэйнора Брэгета.

От улыбки, играющей на его губах, Марси задрожала. Страх был не тем чувством, которое она любила испытывать. И сейчас ей очень не хотелось поддаваться ему. В конце концов, она Марселина Колдрэйн, кузина Мэри Тодд Линкольн, а значит, и президента, и сестра одного из лучших офицеров армии юнионистов.

– Мне кажется, вам хочется выяснить, каковы мои меры, о которых я вас предупреждал.

Он протянул ей руку.

Перед мысленным взором Марси проплыло заплаканное лицо Дженифер де Мойн. Глаза ее загорелись ненавистью, в голосе послышался гнев и ужас:

– Ты не посмеешь дотронуться до меня, грязное чудовище!

Трэйнор выпрямился и поднял руки, как бы сдаваясь:

– Прекрасно. Вставайте сами.

Одной рукой придерживая юбки, другой упираясь в пол, Марси попыталась подняться на ноги. Наконец ей это удалось, и она принялась расправлять кринолин.

– Неужели для вас, генерал, самое интересное – это постоянно пялиться на меня? – проворчала она, выделяя голосом его звание.

– Дело в том, мисс Колдрэйн, что я хочу остаться в живых и сохранить хоть какой-то мир в душе, поэтому вынужден заниматься только этим. Вижу, вы не хотите пользоваться нашим гостеприимством.

– Гостеприимством? Еще чего!

Марси гордо вскинула голову, стремительно развернулась, чтобы возвратиться в ту самую каюту, которую покинула несколько минут назад.

Рука Трэйнора легла на ее плечо.

– Я с вами не согласен, мисс Колдрэйн!

Марси стряхнула руку с плеча.

Трэйнор слегка поклонился и рукой показал в противоположном направлении:

– Сюда, пожалуйста.

– Но моя каюта на верхней палубе.

– Вам придется путешествовать в другой каюте.

– Вот сюда.

Марси остановилась. Она взглянула на дверь каюты, перед которой они стояли, затем перевела взгляд на своего спутника.

– Но это же каюта моего брата.

– Эта каюта капитана, а сейчас капитан я.

Она подозрительно сощурилась.

– Вы уступаете мне свою каюту?

– Нет!

Крепко схватив девушку, Трэйнор силой заставил ее переступить порог.

«Они надругались надо мной!» – прозвучал в ней голос Дженифер.

Марси выдернула руку и обернулась, чтобы посмотреть Трэйнору в лицо.

– Вы не сможете этого сделать, – отрезала она. – Вы не сможете заставить меня…

– Прилично себя вести? – подхватил Трэйнор.

– Быть вашей любовницей!

Трэйнор со стуком захлопнул дверь.

– Вы моя пленница, мисс Колдрэйн. Я могу заставить вас делать все, что угодно. Раздевайтесь!

Марси со страхом взглянула на него и дернула плечом:

– Не буду!

– Снимите ваше чертово платье! – рявкнул Трэйнор. – Или я сам сниму его!

– Не посмеете!

Трэйнор скрестил на груди руки и улыбнулся:

– Я никогда не ставил так вопрос, посмею или нет, мисс Колдрэйн.

Голос его звучал тихо, мягко, глубоко и таил в себе куда большую угрозу, чем крик.

– Джентльмен не посмеет… Вы не посмеете!

Улыбка Трэйнора стала шире:

– Джентльмен, возможно, и не посмеет, но вы ведь не считаете меня джентльменом, не так ли?

Марси вцепилась пальцами в корсаж своего платья.

– Снимите его, Марси, – тихо повторил Трэйнор.

– Нет. А кроме того, для вас я – мисс Колдрэйн.

– Я никогда особенно не придерживался формальностей. Снимите же платье, Марси.

Девушка еще крепче сжала корсаж и покачала головой.

– Ни за что!

– Значит, мне самому придется сделать это.

Марси испуганно попятилась.

За спиной Марси была кровать. Она, защищаясь, вытянула руку вперед:

– Не смейте подходить ближе! Клянусь, я закричу!

Он пожал плечами.

– Пожалуйста. Мы на середине реки, до ближайшего города много миль. Никто, кроме моих людей, вас не услышит, а они, сами понимаете, вряд ли придут на помощь.

Марси закричала.

Трэйнор улыбнулся.

Когда она замолчала, тишина показалась еще более оглушительной, чем пронзительный крик.

– Довольны? – насмешливо поинтересовался Трэйнор.

Он знал, что будет чувствовать себя отвратительно. Ведь только последний подлец может заставить женщину делать то, что заставляет он. Но выбора не было. Мысль эта доставила ему скорее чувство удовольствия, а не вины. Мисс Марселина Колдрэйн своими дикими выходками ставит под угрозу жизнь его подчиненных и его родного брата.

– Негодяй! – взвизгнула Марси. Трэйнор шагнул к девушке. Указательным пальцем подцепил жемчужную пуговку на корсаже и вытащил ее из петли.

Марси изумленно замерла, а очнувшись, ударила его по руке. Но рука эта снова потянулась к платью. На сей раз к пуговке, уютно устроившейся на возвышенности бюста.

– Нет! – отчаянно закричала Марси и схватилась рукой за корсаж.

Прикосновение его пальца оказалось таким горячим, будто это был кусок раскаленного железа.

Взгляд Трэйнора был неумолимо-холодным и твердым.

– Я же просил, чтобы вы разделись сами. Теперь-то я понимаю, насколько приятно это делать.

Марси с трудом перевела дыхание, внезапно осознав, что она борется с собой не меньше, чем с Трэйнором.

– Несмотря на все ваши угрозы, я надеялась, сэр, что вы все-таки джентльмен. Но, очевидно, это так.

– Я уже объяснил вам, Марси, что я джентльмен только по отношению к леди.

– О! – девушка гордо и возмущенно вскинула голову. – Вы не узнали бы леди, сэр, если бы она кинулась вам в объятья.

Он улыбнулся.

– Так вот чего вы хотите, Марси? Кинуться мне в объятия?

– Ни за что! Даже будь вы последним мужчиной, оставшимся на земле!

– Значит, вам повезло, что я не последний. Снимите же платье!

Ее глаза впились в его – две зеленые молнии, способные поразить человека.

– Хорошо! Отвернитесь!

– А вы выскочите в окошко!

– Нет! Разденусь, как вы мне приказываете, – с жестким сарказмом отчеканила слова девушка.

Губы Трэйнора искривились в кислой улыбке. Он отступил на шаг.

– Я сниму платье, когда вы отвернетесь.

Трэйнор с грозным видом шагнул к ней. Терпение его отходило в область воспоминаний.

– Но мы уже договорились о том, кто разденет вас.

Рука Трэйнора снова потянулась к корсажу.

В этот миг он наклонился, и губы его мимолетно коснулись ее губ. Он вовсе не собирался целовать ее, даже не помышлял ни о чем подобном.

Марси видела, как он наклоняется, как черные ресницы прикрывают его глаза, и подумала, что он собирается целовать ее. Но почему-то не попыталась отстраниться или хотя бы отвернуться. Ум твердил, что надо бежать или сопротивляться, но какая-то сила удержала ее в полной неподвижности.

Прикосновение губ девушки было подобно нежному дуновению ветра: прохладно и призывно. Оно наполнило его душу болью желания, которому нельзя было поддаваться. Он выпрямился, чувствуя и вину, и удовольствие.

Ресницы Марси поднялись в тот самый момент, когда на его губах уже заиграла улыбка. Девушка резко отстранилась, в ярости от его дерзости и от собственной уступчивости.

– Как вы смели!

Улыбка исчезла, серые глаза мужчины стали холодными и непроницаемыми. Он повернулся и подошел к окну. Развязал тесемки, удерживавшие шелковые шторы, и задвинул их, чтобы никто не смог заглянуть в каюту.

– Ну вот, – просто сказал он. – Теперь нас никто не увидит.

Он встал лицом к окну.

– Раздевайтесь.

Марси взглянула на него с ненавистью. Какая бесцеремонность! Лезет целоваться! Если бы могла, она бы убила его!

Девушка начала расстегивать платье. Она бы вырвала его сердце и разорвала на куски. И выцарапала бы ему глаза. Да, глаза в первую очередь.

Движением плеч Марси сбросила корсаж и сняла с рук длинные и широкие рукава. Расстегнула крючки, удерживающие на талии нижние юбки и кринолин. Вся сложная конструкция соскользнула с ее узеньких бедер и с тихим шуршанием упала на пол. Марси стояла неподвижно, глядя на ворох белого муслина, кружев и изумрудно-зеленого шелка, лежащего у ее ног. Еще никогда не стояла она – раздетая – в присутствии мужчины. Это неприлично. Позорно.