Обернувшись, Ларри увидел гидру, мерно плывущую вровень с передним водоходом. Она работала не только лапами, но и крыльями, а из-под воды торчал лишь самый кончик её морды. Изумрудная чешуя дракона блестела на солнце россыпью ярко-золотых и нежно-зелёных бликов.

Руханнур на своём водоходе делал вид, будто вот-вот свалится, и время от времени косился на Элиддина — видит ли? Паладин, уже давно привыкший к всевозможным выходкам танина, делал вид, что ничего не замечает.

В целом же путешествие обещало получиться интересным. "Хотя до «Альбатроса» этому водоходу далеко", — подумал Ларри.

— Послушай, Зарина, — вдруг поинтересовался глава ордена. — Королева сказала, что Орсун Лутар был паладином, а не шеддитом. И появился он здесь четыре века назад. Как и Арастиор. Я не верю в такие совпадения. Думаю, что Арастиор Скайрис и Орсун Лутар — один и тот же человек.

— Ты очень догадлив, Ларри. Да, так оно и есть.

— Тогда та черноволосая девушка, что я видел во сне про Арастиора…

— Да, Ларри, это — я.

— Сколько же тебе лет, Зарина?

— От рождения мне 416 лет. А душой и телом — около сорока пяти, как я тебе и говорила.

— Я не понимаю!

— Арастиор был не просто шеддитом. Он был добрым и благородным воином. Он обучил меня основам паладинства. И он стал правителем Масхона. Всё было просто идеально — пока его не задушил этот ублюдок Хаммон. Я попыталась исцелить Арастиора. Благодаря мне искра жизни не угасла в его теле. Но он впал в летаргию.

— А надолго?

— Я не знала. Может, на год, а может, на пятьсот лет. Надеясь, что Арастиор оживёт, я ушла в сон на пять десятилетий. Проснулась — и увидела, что он по-прежнему спит в родовой гробнице Скайрисов недалеко от Тайверии. Тогда я ушла в сон ещё раз. Последний раз я проснулась в этом году, а тела не нашла. И что стало с Арастиором, мне неизвестно…

— Почему же Арастиор называл себя именем Орсун Лутар?

— У него была ответственная секретная миссия, и он путешествовал инкогнито — под именем своего деда по матери.

— Как и я!

— У умных людей мысли сходятся.

— Зарина, ты же — свидетельница всех открытий Арастиора! Разве ты не знаешь, где конкретно в Тааневере он нашёл кристалл?

— Нет, не знаю. Он познакомился со мной уже на обратном пути.

— А знаешь ли, где мы можем найти следующий?

— В древних землях орков.

— И ты видела саму цивилизацию Перворождённых?

— Нет. Арастиор велел мне остаться на корабле. Тогда я ещё не обладала паладинскими навыками — и не могла сама защитить себя.

Духота с каждым часом усиливалась. Небо, в начале путешествия бывшее светло-синим, как-то плавно и незаметно сменило свой цвет на равномерно-серый. На водную гладь упали первые тяжёлые капли.

"Неужели дождь?" — подумал Ларри. — Хорошо бы, а то прямо хоть ледяную магию используй…

Ливень действительно хлынул — сперва приторно-тёплый, но постепенно холодеющий. Ветра не было, и ровные струи дождя обтекали выставленный Ларратосом Абсолютный щит. Видимость (и слышимость) сразу же резко уменьшились.

Вскоре путешественники заметили просеку в плотной стене стражей прибоя, трепещущих под дождевыми струями.

— Приплыли, — довольно кивнула погонщица: как только стало чуть прохладнее, её настроение улучшилось. — Теперь будем двигаться по суше до самого Таанавера.

Водоходы неуклюже выкарабкались на скользкий от дождя берег — Ларри отметил необычный красноватый цвет Сельвинской земли, а также большие группы высоких деревьев с широкими кожистыми листьями. Столь любимых немейрусами полых дубов поблизости не наблюдалось — вероятно, они росли только в городах.

Водоходы сноровисто двинулись прямо сквозь плотные заросли всё того же воронкообразного кустарника. Его листья были столь жёсткими, что капли дождя разбивались на них, окутывая всю тропу сплошной пеленой мелких брызг. К специфическому шуму льющейся воды добавился хруст и шелест листьев, сминаемых водоходами. Быстро темнело. Обернувшись, Ларри не увидел заднего водохода с Руханнуром — он полностью скрылся за мерно шумящей холодной пеленой дождя.

— А где второй водоход? — поинтересовался Элиддин у погонщицы. — Он не потеряется?

— Исключено, — улыбнулась намейра. — Водоходы часто ходят цепочками, и никогда не теряют друг друга.

Руханнур, мокрый, как мышь, тоже потерял из виду переднего «клопа». А обилие воды, зелени и грязи изрядно раздражало дракона. Он с тоской вспоминал мизрахийские пустыни и мысленно сетовал на Элиддина, непонятно с какой дури сунувшегося в Сельвин. "Неудивительно, что его из ордена выгнали. За такое издевательство над драконом нужно ещё и анафеме предавать". От размышлений его отвлёк какой-то странный хруст, пробившийся сквозь шум дождевых струй. Обернувшись, танин увидел Мириду, постепенно догоняющую водоход. Гидра выглядела неважно: вся в красноватых потёках грязи, с прилипшими к чешуе ошмётками листьев, она с немалым трудом пробивалась сквозь неподатливый кустарник.

Танин сразу же довольно заухмылялся: приятно видеть, что вредной змеюке приходится ещё хуже, чем ему.

— Подвиньссся, — пропыхтела гидра, поровнявшись с водоходом.

— Ну, если вежливо попросишь, — довольно прищурился Руханнур.

Дёрнувшись, как от удара, гидра замерла, яростно сверкая сразу тремя парами янтарных глаз. В сгущающихся сумерках это выглядело особенно эффектно.

— Есссли ххозссяин посссволит, от тебя дашше хвоссста не оссстанетссся! — услышал танин, прежде чем Мирида скрылась из виду: здесь, в густых зарослях, с водоходом гидре было не тягаться.

Дождь окончился так же внезапно, как и начался. Облака довольно быстро рассеялись, явив взорам путешественника удивительно красивое звёздное небо Сельвина. Луны не было, но голубоватый звёздный свет оказался достаточно ярок, чтобы деревья отбрасывали нечёткие тени. С каждым часом становилось всё холоднее. Ларри любовался удивительным ночным пейзажем, когда водоходы вдруг резко остановились.

— Что? Уже приехали? — дёрнулся Ларри, поспешно включая лингвофон.

— Нет, — мрачно ответила извозчица. — До города ещё шестьдесят миль, но путь в Таанавер временно закрыт.

— Почему же? — изумился Ларратос.

— Посмотрите сами, — пожала плечами намейра, показывая на толстые канаты серебристой паутины, в изобилии растянутые между ближайшими деревьями.

— Тут завелись лесные пауки, — пояснила извозчица. — И похоже, у них начался сезон охоты. Водоходы не пойдут дальше. Этот путь будет закрыт ещё дней шесть. Нам придётся вернуться.

— Шесть дней?! — вскричал Ларри. — Но мы не можем терять столько времени!

— Боюсь, я ничем не смогу помочь, — вздохнула погонщица. — Лезть через паучьи тропы — самоубийство.

— Умный в гору не бежит, умный гору облетит, — вставил своё словечко Руханнур: второй водоход поравнялся с головным, так что ящер услышал окончание разговора.

— Ты прав, Руханнур, — ответил Ларратос. — Но вам с Миридой не поднять весь отряд. Ты можешь поднять двоих, а подросшая гидра — от силы троих.

— Тогда части отряда придётся возвращаться в Терелас и ждать нас на корабле, — сказал Элиддин. — С нами могут отправиться ещё трое.

— Надо взять Зарину, — сказал Ларратос. — Она сможет ориентироваться на этой местности. И Апиона, без чьей помощи мы вряд ли сумеем попасть внутрь пещеры Перворождённых. Нам нужен ещё один доброволец.

— Я пойду, — сказал Леон. — Просто не могу упустить возможность исследовать руины Перворождённых и их технологии.

Водоходы благополучно отбыли, а отряд паладинов, лишившийся теперь Беллерадаша, приступил к погрузке.

— Так, Леон, мы садимся на Руханнура, — скомандовал Элиддин.

— А всем остальным придётся довольствоваться гидрой, — добавил танин, хотя это было и так понятно.

Но тут возникла ещё одна проблема: гидра куда-то делась.

— Мирида! — крикнул Ларри. — Мирида, где ты? Вот только этого ещё не хватало. Зря мы её пустили своим ходом. Может, водоходы и не теряются, но гидра ночью, да ещё в джунглях, да ещё под таким ливнем могла и заблудиться.