— Просто смотри, — проговорила Зарина, снимая с себя иллюзию.

Ларри не смог сдержать изумлённого возгласа: таких необычных существ ему ещё не приходилось видеть. Уши Зарины действительно были остроконечными — но на эльфийские они не походили. Очень широкие, треугольной формы, с изящно скруглёнными вершинами, они напоминали кошачьи уши. Да и расположены они были как у кошки — очень высоко, почти на макушке.

А в остальном — вполне человеческое лицо. Оторвавшись от созерцания ушей, Ларри окинул взглядом фигуру Зарины — и не нашёл особых отличий от человеческой. Разве что вместо плоских ногтей пальцы её рук оканчивались крепкими чуть загнутыми когтями.

Воистину женщина-кошка, ночная хищница, от которой трудно найти спасение.

— Зарина, кто ты? — спросил Ларратос.

— Я принадлежу к расе намейрус, она же — дрантейрус — то есть ночной или древесный народ. Точнее, не я, а моя мать — мой отец, как я и говорила, был человеком. Мизрахийцем. От него я унаследовала имя Зарина, что означает «княжна» фамилию Йархи, что значит «лунная» и страсть к магии иллюзий. Немногочисленные человеческие путешественники, что добирались до нашего изолированного острова, называли наш народ «люди-кошки»… Ну, так ты согласен, что нам стоит поговорить?

Ларри кивнул и сел напротив Зарины.

— Послушай, Зарина… У вашего народа есть столица? Насколько вообще развита Сельвинская цивилизация?

— Столица… — намейра чуть подняла голову, уставившись на Ларри задумчивыми зелёными глазами. Теперь они стали ещё круглее, а зрачки, напротив, выглядели вертикальными щёлками. — Можно сказать, что есть. Она называется Тереласом — я выросла неподалёку от этого города. Но чтобы туда попасть, придётся обогнуть весь остров: город расположен на берегах реки Ардул, а она, начинаясь в центре острова, течёт на север.

— Ардул? — удивился Ларратос. — Похоже на эльфийское «ардал», что означает «священный».

— Да, — ответила Зарина. — «Ардул» на языке намейрусов означает именно «священный». Ходят легенды, что у нашего народа и у эльфов были общие предки.

— Кстати, а как тебе удалось попасть в Масхон? Ведь здесь такие аномалии, что пробиться можно только на слайдере.

— Мой возлюбленный доставил меня по воздуху.

— А как вы познакомились?

— Я была рабыней, и он меня выкупил.

— Ты была рабыней? — поразился Ларри. — Ни за что не поверю!

— Это правда, — вздохнула Зарина. — Из-за отца-мизрахийца я выглядела несколько иначе, чем девушки намейрусов, и была гораздо слабее их. На меня с детства смотрели косо, а уж когда кто-то донёс, что я занимаюсь магией…

— Зарина, неужели ваш народ вообще не практикует магию?

— Практикует, но магия — прерогатива мужчин. Дело в том, Ларри, что у нас матриархат — в связи с тем, что девочек рождается в три раза больше, чем мальчиков. Власть у нас — в руках женщин. Дело женщины — война, а дело мужчины — магия. Если женщина хотя бы немного знакома с магией и об этом узнают окружающие, на неё тут же навешивается ярлык «ведьма». А нарушители закона у намейрусов в лучшем случае отправляются в рабство. Так что мне, можно сказать, ещё повезло.

Намейра печально вздохнула: похоже, воспоминания были не из приятных.

— Постой, Зарина! Как это война может быть женским делом?! Женщины слабее мужчин, кому нужны такие воины?

— А какой толк призывать в армию мужчин, если их в три раза меньше? Мужчины в нашей армии — добровольцы. Альтануны, "танцоры молний" — сильные и ловкие воители намейрусов, что дерутся двумя клинками. Они набираются из самых сильных мужчин-добровольцев. А женщин призывают на срочную службу в обязательном порядке. Девушек призывают в армию в возрасте шестнадцати лет. И в день принятия присяги на торжественной церемонии лишают девственности.

Ларри поперхнулся чаем.

— Что за отвратительные у вас обычаи?!!

— Нормальные обычаи, Ларри! Девственности лишают опытные в этом деле жрецы храма Ночного Паука. Но в связи с тем, что я была рабыней, меня так и не лишили девственности, — в глазах Зарины на пару секунд появилась грусть. — Но зато позже это сделал мой возлюбленный, Орсун Лутар.

— И ваши девушки так просто позволяют незнакомому мужчине-жрецу лишить себя девственности?

— Конечно, Ларри. Психология народа намейрусов может показаться странной для человека. У вас, как я знаю, инициаторами сексуальных отношений обычно выступают мужчины, а у нас — наоборот, женщины.

— Я уже заметил, — ответил Ларратос.

— Этот факт удивил и моего отца, выходца из Шемшии — Шамира Йархи. Он, привыкший, что мизрахийские женщины не вступают в интимные отношения до свадьбы, был просто в шоке от нашей морали. Но это не помешало ему жениться на моей матери.

— А он остался на Сельвине? Мы сможем его увидеть?

— Увы, Ларри, нет. Мой отец умер, когда я была совсем девочкой.

— Слушай, Зарина, а другие намейрусы бывали в землях людей? Или только ты одна?

— Конечно, бывали. Наши воительницы в землях людей обычно становились асассинками.

— Но я никогда не слышал об асассинах с острова Сельвин!

— Это всё потому, что они действовали тайно и бесшумно. Хотя кое-что всё же попало в ваши легенды. Например, в Мизрахе и в Ариаде действовала особая каста асассинок, известная как "чёрные вдовы". Они вступали в интимные отношения с «заказанными» мужчинами, а потом, дождавшись, пока жертва уснёт, протыкали сердце отравленным кинжалом.

Ларри передёрнуло.

— А сколько живут намейрусы? — паладин решил сменить тему.

— Две-три сотни лет, не больше. Однако намейрус может временно выпасть из жизни — впав в спячку, которая длится до пятидесяти лет — если спящего не разбудят. Намейрус не стареет за годы сна. Многие через уход в сон бегут от современных проблем — надеясь проснуться в благополучном будущем. Но у нас традиционное общество. И, по словам летописцев нашего народа, за тысячи лет оно совершенно не изменилось.

— А как ваш народ относится к чужакам?

— Очень по-разному. В любом случае, на тёплый приём рассчитывать не стоит. Предупреди Эрану, чтобы она ни в коем случае не использовала магию — иначе неприятности гарантированы. А лучше бы вообще оставить её на корабле. Кстати, — добавила Зарина, заметив протестующий взгляд Ларри, — мне тоже не хочется высаживаться на этом острове, но что делать… Учти: мужчин намейры считают низшими существами — при матриархате это и неудивительно. А ссориться с воительницами-намейрами не стоит.

Зарина вытащила свой меч и, положив его на стол, провела ладонью над лезвием, накладывая иллюзию.

— Это — «коготь», любимое оружие намейрусов, — пояснила она.

Ларри с интересом разглядывал изменённый клинок. Коготь напоминал небольшой кинжал с плавно изогнутым лезвием. Ближе к острию изгиб резко увеличивался, так что оружие действительно вызывало ассоциации со звериными когтями.

— Этим владеют все намейры. Лук и вот такой кинжал — первые игрушки наших девочек.

— Зарина, а ты можешь показать мне приёмы боя с этим оружием? Я что-то слабо представляю себе, как можно сражаться таким неудобным кинжалом.

— К сожалению, не могу, — досадливо поморщилась намейра. — Из-за моей нечистокровности мне не доверили когтя, не говоря уж про обучение технике боя. Скажу лишь, что это оружие действительно очень опасно: элитные воительницы, вооружённые таким кинжалом, представляют серьёзную опасность даже для паладина.

Ларри удивлённо хмыкнул: как-то не верилось, что живые существа, даже не владеющие магией, могут на равных биться с воином, поддержанным силой Абсолюта.

— У таких кинжалов есть одна неприятная особенность. Видишь ли, любой намейрус с детства знает всё о травах — целебных и ядовитых — и намейрусу ничего не стоит приготовить яд. При изготовлении когтя металл очень часто пропитывают особым ритуальным ядом. Тогда его лезвие приобретает зеленоватый оттенок. Вот так, — Зарина слегка подправила иллюзию. — На нас этот яд действует слабо, но для человека смертельна не то что царапина — даже простое прикосновение отравленного металла. Хотя паладина, я думаю, этим ядом не убить, но рисковать всё же не стоит.