— Слушай, снайпер, — сказал Шакал вдруг. — Есть у меня дело. Денежное.

— Какое?

— Заказ. Человека убрать надо. Чисто, издалека, чтобы никто не понял откуда. Ты как раз специалист.

Дюбуа посмотрел на него. Шакал курил, смотрел в огонь. Лицо спокойное, без эмоций.

— Кого убрать?

— Командира блокпоста. Военного. Подполковника Сазонова. Сидит на трассе, в пятнадцати километрах отсюда. Блокпост контролирует, проверяет всех, кто едет. Мне мешает. Мой товар не пропускает, бабки дерёт конские. Договориться не получается. Остаётся убрать.

— А охрана?

— Охраны человек десять. Солдаты, автоматы, пулемёт. Но я не прошу их мочить. Только командира. Он сдохнет — блокпост развалится. Новый придёт, с ним договоримся. А пока хаос будет, месяц-два. Мне хватит.

Легионер молчал, думал. Убийство военного — серьёзно. Не мутант, не бандит. Офицер. Государство за такими мстит. Но с другой стороны — тридцать тысяч евро. Месяц жизни Оли. Или два.

— Сколько платишь?

— Тридцать тысяч. Евро. Наличными. Половину сейчас, половину после.

— Откуда у тебя такие деньги?

— Не твоё дело. Есть — и всё. Берёшь или нет?

Пьер смотрел в огонь. Пламя плясало, искры летели. Тридцать тысяч. Хорошие деньги. Очень хорошие.

— Когда?

— Когда сможешь. Чем быстрее, тем лучше. Но качественно. Чтобы не вычислили.

— Фото есть? Координаты?

Шакал достал из кармана конверт, протянул. Легионер открыл. Внутри фотография — мужчина лет пятидесяти, лицо усталое, морщины, погоны подполковника. Рядом листок — координаты блокпоста, схема расположения, распорядок дня.

— Откуда инфа?

— У меня люди есть. Один из солдат на блокпосте за бабки работает. Всё рассказал. Командир каждый день в семь утра выходит из вагончика, идёт до туалета. Двадцать метров по открытой местности. Охраны рядом нет. Окно три минуты. Успеешь?

— Успею.

— Дистанция какая?

— Метров шестьсот. С холма напротив. Ветра нет утром, видимость хорошая. Один выстрел, чистая работа.

Шакал кивнул, достал пачку денег. Пятисотками, тугую, перетянутую резинкой. Положил на камень.

— Пятнадцать тысяч. Аванс. Остальное после. Позвонишь, скажешь кодовое слово — «пёс сдох». Я пойму — дело сделано. Встретимся тут, отдам остальное.

Легионер взял деньги, пересчитал. Тридцать купюр по пятьсот. Пятнадцать тысяч. Всё правильно. Спрятал в карман.

— Номер дашь?

Шакал продиктовал. Дюбуа запомнил. Номеров не записывал никогда. Память надёжнее бумаги.

— Когда сделаешь?

— Завтра. С утра.

— Быстро.

— Зачем тянуть.

Шакал усмехнулся, протянул руку. Легионер пожал. Сделка.

— Удачи, снайпер.

— Не нужна. Нужны ветер и видимость.

— Тогда пусть будет ветра и видимость.

Дюбуа встал, проверил винтовку, пошёл обратно. Шакал смотрел вслед, курил, не провожал.

Наёмник шёл по лесу, думал. Завтра убьёт человека. Не в бою, не в схватке. Из засады, холодно, расчётливо. Работа. Как в легионе. Как в Мали, Косово, Афганистане. Цель, расстояние, выстрел. Цена — тридцать тысяч.

Совесть молчала. Давно молчала. Заткнул её в Тессалите, когда Гарсия сдох. С тех пор не беспокоила.

Подполковник Сазонов. Пятьдесят лет. Командир блокпоста. Офицер. Чей-то отец, может, чей-то муж. Завтра будет мёртв. Пуля в голову, быстрая смерть. Не успеет понять.

Милосердие, в какой-то степени.

Легионер дошёл до базы, спустился в шахту. Собаки спали. Щенки пищали тихо, сосали мать. Он лёг рядом, закрыл глаза.

Завтра рано вставать. Выход в пять утра, на позицию к шести. В семь выстрел. К восьми вернуться. Простая работа.

Тридцать тысяч евро.

Оля ещё поживёт.

Ради этого можно.

Он заснул быстро, без снов.

Проснулся в четыре утра. Будильника не было — внутренние часы, наработанные годами. Поднялся тихо, чтобы не потревожить собак. Мать подняла морду, посмотрела слепыми глазницами в его сторону, легла обратно. Щенки копошились во сне, попискивали.

Легионер умылся ледяной водой из крана. Лицо, шея, руки — взбодрился сразу. Побрился электробритвой, насухо. Щетина мешает при прицеливании, царапает приклад, сбивает концентрацию. Провёл ладонью по щекам — гладко. Порядок.

Оделся послойно, как учили в легионе. Термобельё первым слоем — отводит пот, греет. Футболка хлопковая, тёмно-серая. Форма камуфляжная, немецкий флектарн — для здешних лесов самое то. Носки шерстяные, толстые — ноги должны быть сухими. Берцы разношенные, удобные, шнуровка тугая. Проверил дважды — нога сидит жёстко, без люфта. На марше каждая мелочь важна.

Снаряжение собирал неторопливо, методично. Спешка — мать ошибок. А ошибки стоят жизни. Разгрузку разложил на столе, проверил каждый подсумок. Магазины для винтовки — четыре по десять патронов. Пружины упругие, патроны без царапин. Патроны Match Grade, снайперские, калибр 7,62×51. Отобрал сорок лучших, осмотрел на свет каждый. Гильзы ровные, пули идеальные. Один бракованный патрон — и цель уходит живой. Все сорок безупречны.

Нож на пояс. Финка, двадцать сантиметров клинка, заточена до бритвенной остроты. Провёл по газетному листу — резанул без усилия. Хорошо. Спрятал в ножны, застегнул ремешок — чтобы не выпал в самый неподходящий момент.

Кольт разобрал до винтика. Протёр каждую деталь ветошью, смазал, собрал обратно. Магазин полный — семь патронов Hydra-Shok, экспансивные. Плюс один в ствол. Восемь выстрелов на случай если всё пойдёт к чертям. Дослал патрон, поставил на предохранитель. Сунул в кобуру на бедре.

Гранаты — две РГД-5, оборонительные. Если погонятся — бросить, выиграть время на отход. Проверил чеки — сидят туго, случайно не выдернешь. Пристегнул к разгрузке слева и справа.

Аптечка компактная, полевая. Жгут, бинты, йод, кеторол, антибиотики. Ранят — окажет первую помощь. Убьют — уже не поможет. Но лучше таскать с собой.

Фляга литровая. Налил воды до краёв, закрутил пробку, тряхнул — не течёт. Повесил сзади на разгрузку, чтобы не билась при ходьбе.

Еда. Два сухпайка, советские, старые, но калорийные. На день хватит. Засунул в рюкзак.

Дозиметр на шею. Батарейка свежая, прибор работает — включил, послушал стрёкот, выключил. Беречь заряд.

Бинокль БПЦ, восьмикратный. Советская оптика, но качественная. Протёр линзы досуха специальной тряпкой — любое пятнышко на линзе может стоить промаха. Повесил рядом с дозиметром.

Рацию проверил, хоть она и не понадобится. Частота настроена, батарея заряжена. На всякий случай. Сунул в карман разгрузки.

И наконец винтовка. СВ-98. Главный инструмент, от которого зависит всё. Достал из чехла, бережно положил на стол. Разобрал полностью, до последнего винтика. Ствол осмотрел на свет — чистый, без единой царапины. Затвор ходит как по маслу. Боёк целый, пружина тугая. Спуск настроен на полтора кило — проверил динамометром. Как надо.

Собрал не торопясь. Каждая деталь встала на место со знакомым щелчком. Вставил магазин, досыл патрон, предохранитель. Вскинул к плечу, прицелился в трещину на стене. Перекрестие ровное, без дрожи. Снял с предохранителя, нажал спуск вхолостую. Щелчок сухой, чёткий. Механизм в порядке.

Оптика ПСО-1, четырёхкратная. Протёр линзы той же тряпкой — аккуратно, круговыми движениями. Прицелился в дверной косяк — резкость идеальная, крест точно по центру. Выставил дистанцию на шестьсот метров. Именно столько до цели.

Глушитель накрутил на резьбу. Сел плотно, без люфта. Он не сделает выстрел бесшумным — это не кино. Но размоет звук, не дадут определить направление. Это главное.

Сошки откинул, проверил фиксацию. Зафиксировались намертво. На позиции лягу, упрусь — стабильная опора обеспечена.

Маскировка. Балаклава чёрная — натянул, проверил прорези для глаз. Не жмёт, видно отлично. Перчатки тактические, пальцы открыты. Защита есть, чувствительность не теряется. Накидка из мешковины с нашитыми лоскутами под цвет осенней листвы. Сложил, запихал в рюкзак.

Карту разложил на столе. Топографическая, масштаб подробный. Блокпост здесь. Холм напротив — высота сто двадцать, расстояние по прямой шестьсот метров. Позиция как по учебнику. Два пути отхода наметил — основной и запасной через овраг. Если погонятся — уйду второй дорогой, в лесу потеряют.