Захват Красной Армией Ирака поставил наши и французские войска в Восточном Средиземноморье в тяжёлое положение из-за того, что оккупационные советские войска прекратили перекачку нефти из этой страны в Хафу и Бейрут. Нефтепровод не разрушен, но нефть по нему не прокачивается. А значит, нефтепродукты на заводе в Хайфе не производятся. И, опять же, Сталин пообещал разрешить прокачку, если палестинские евреи создадут собственное государство на исторических землях, изгнав нас из Палестины.

Но наибольшее беспокойство у меня вызывает неожиданное сближение Советского Союза с Соединёнными Штатами Америки, случившееся после топорно осуществлённой провокации с торпедированием американского судна у побережья Камчатки. Русский министр иностранных дел Молотов побывал с визитом в Вашингтоне, перелетев через всю Сибирь и Аляску, облетев над морем канадское тихоокеанское побережье и перелетев через весь американский континент. Почти неделю он пробыл в Вашингтоне, ведя секретные переговоры с президентом Рузвельтом и американскими чиновниками и бизнесменами.

Все подробности переговоров и содержание подписанных в Вашингтоне документов мне ещё неизвестны (дело времени), но Белый Дом уже отчитался, что Советы и Америка подписали Пакт о взаимном ненападении и совместном расследовании возможных пограничных и иных конфликтов. А это полностью выбивает почву из-под дальнейших попыток спровоцировать вступления США в войну с большевиками. Да и сложно этого добиться после того, как опростоволосились поляки и наша разведка. По крайней мере, после хамства польских руководителей Рузвельт твёрдо намерен не допускать более никаких поставок военных материалов и вооружений Польше.

В то же время, как мне сообщили конфиденциалы, большевики заказали в Америке постройку нескольких боевых кораблей для своего Тихоокеанского флота, транспортные самолёты и продовольствие. С оплатой золотом и военными технологиями. Кроме того, эти две стороны распределили сферы влияния в Китае и на Ближнем Востоке. Конкретики пока ноль, но, как я сказал выше, её получение — дело времени.

28

Генерал-лейтенант Яков Владимирович Смушкевич, 25 апреля 1942 года

— Товарищ Смушкевич, как вы относитесь к возвращению к руководству авиацией?

Вызов в Москву и приказ перед этим сдать дела начальника ПВО Ленинграда можно было рассматривать по-разному: и как добрый знак признания заслуг и грядущего назначения на более высокий пост, и как сигнал о недовольстве Ставки положение дел на вверенном мне направлении. Увы, никакую абсолютную защиту неба над таким огромным городом, как Ленинград, обеспечить невозможно. Да, случались прорывы британских бомбардировщиков к городу. Особенно — после увеличения количества самолётов, участвующих в них, до сотни и больше. Иногда даже до десятка за один налёт пробивались к городским кварталам.

Конечно, налёты устраивали не только британские лётчики, но и польские, но собственная авиапромышленность Польши не успевала восполнять потери, и поляки на нашу «Северную столицу» летаю на машинах, производимых в Англии. К тому же, польские «Лоси» мало подходят для прорыва столь мощной системы противовоздушной обороны, как ленинградская.

Если чисто британские машины, летающие на высотах около пяти километров, перехватить было несложно, то закупленные Королевскими ВВС американские В-17 «Летающая крепость» первое время наши самолёты на высоте в девять километров «достать» не могли. Выручали лишь «стратегические» зенитные орудия калибром 130 миллиметров. Но они прикрывают лишь Кронштадт, морской порт и Кировский завод, поскольку Ленинграду их выделили ровно три. Тем не менее, при помощи них и «стомиллиметровок» удалось уполовинить «поголовье» этих высотных бомбардировщиков (англичане, как докладывала разведка, к концу 1941 года обучили экипажи лишь на 20 таких закупленных машин).

Да, из-за высоты сброса ни о какой точности бомбометания говорить не приходится, но двенадцать двухсоткилограммовых и пара четырёхсоткилограммовых бомб, «рассыпавшихся» на большой территории, тоже способны наделать много неприятностей. Большие потери вынудили англичан перейти к ночным авианалётам, и тут выручали даже не столько истребители-«ночники», сколько радиолокаторы и всё те же зенитки.

Тем не менее, прорывы сквозь стену заградительного огня случались, случались попадания зенитных снарядов в свои же истребители, и это могло вызвать недовольство командования. Тем более, чёртова польско-британская провокация с объявлением о том, что одной из целей развязанной ими войны является создания в Северном Причерноморье еврейского государства, резко обострила недоверие ко всем евреям.

Где, в общем-то, только ни предлагали создать это государство! Ещё в 1903 году один из лидеров сионизма Теодор Герцль предложил, а потом и продавил через Сионистский конгресс решение о еврейском государстве в британском протекторате Уганда. Аргументировал он столь «нестандартное» предложение тем, что «Уганда — не конец сионизма, Уганда — только узловая станция, сборный пункт для Израиля на пути к Сиону. История Израиля собирается повторить в Уганде самое себя. Разве Африке впервые служить евреям этапом к переходу в землю обетованную? Вспомните патриарха Иосифа и землю Гесем».

Потом были поляки, предложившие в 1937 году остров Мадагаскар. Им тоже очень хотелось сплавить со своей территории евреев, численность которых продолжала расти по мере аннексии германских территорий. И не просто предложили, но и послали на остров специальную польско-еврейскую комиссию. Сами евреи отнеслись к этой идее саркастически, французы — мягко говоря, крайне сдержанно, а мадагаскарцы едва не взбунтовались, предвидят, что у них отнимут часть земель.

Звучали и другие, не менее экзотические предложения, куда можно отправить миллионы евреев: Гайяна, Латинская Америка и даже Аляска. Правда, США не очень-то рвались выделить под это даже холодные земли Аляски. К примеру, после окончательной ликвидации Германии Америка приняла около 53 тысяч евреев, Великобритания — примерно 36 тысяч в метрополию, а в Палестину впустила около 45 тысяч.

Ещё в 1934 году Советское Правительство создало на Дальнем Востоке Еврейскую автономную область со столицей в Биробиджане, а стараниями американского фонда «АгроДжойнт» в том же Причерноморье и Северном Крыму возникло несколько еврейских административных районов. Вот именно на их «базе» и собирались англичане с поляками «строить Новый Израиль».

Впрочем, я несколько отвлёкся.

Всё-таки оказалось, что вызвали меня в Москву именно из-за нового назначения. И очень неожиданного, если судить по предложению Верховного Главнокомандующего вернуться к непосредственному руководству авиационными подразделениями, а не противовоздушной обороной какого-нибудь региона.

— Положительно отношусь, товарищ Сталин! Я же лётчик, как вам известно, и неплохой лётчик.

— Известно, — кивнул он. — Но об участии в воздушных боях вам всё-таки придётся забыть: вы слишком ценный специалист, чтобы мы могли позволить вам рисковать своей жизнью. Мы хотим направить вас командующим авиацией вновь создаваемого Ближневосточного фронта. Командующим фронтом назначен товарищ Будённый, которому уже доводилось воевать в тех местах.

Да, я помню, что Семён Михайлович в Империалистическую войну геройствовал где-то под Багдадом.

— Если у вас нет возражений, то направляйтесь в Наркомат оформлять необходимые документы, а послезавтра вылетайте в Багдад знакомиться с обстановкой и принимать командование авиационными сила фронта.

Перелёт на транспортном самолёте ПС-84, производимом по американской лицензии, занял целых три дня: очень уж далеко от Москвы находится моё новое место службы. Причём, из Баку мы летели в Багдад не напрямую, а с посадкой в Тегеране, не так давно захваченном советскими войсками. Причём, несмотря на оккупацию, в Иране сохранилась и власть шаха, и местное персидское управление, и даже собственная армия. Правда, «под присмотром» наших «специалистов» из Наркомата обороны и НКВД.