— Мы уже занимались сексом, Конни. Ты правда думал, что я убегу отсюда с криками?

Споласкиваю тарелки и передаю их ему для посудомоечной машины.

— Убежать с криками — да, но не от секса, — парирует он.

Я пожимаю плечами, скрещивая руки и опираясь на столешницу.

— Наверное, просто устала воевать, — говорю я.

— Ты? Устала? — Коннор делает круглые глаза. — Не верю.

Я показываю ему язык.

— Это приглашение? — спрашивает он с усмешкой.

— Вот и снова появился озверевший самец, — бормочу я, глядя в окно на заснеженные Скалистые горы. Снег почти достает до середины стены. — Ты уверен, что они расчистят дорогу сегодня?

— Обычно нет. Но я позвонил в совет и уточнил. Дорогу точно почистят. — Коннор наклоняется и целует меня в макушку. — Я знаю, что тебе нужно вернуться к семье.

Закрываю глаза и прижимаюсь к нему. Он думает обо всем. Даже о свадебном кольце. Я резко распахиваю глаза.

— Проведи мне экскурсию по дому. Хочу посмотреть, где ты вырос.

Он берет меня за руку и выводит из кухни.

— Это гостиная, — говорит он, обводя пространство рукой. — А вот здесь ты поставила меня на колени и заставила умолять о том, чтобы попробовать твою киску, полностью выпотрошив мне мозги, — добавляет он, указывая на ковер у камина, где мы занимались сексом прошлой ночью.

У меня вспыхивают щеки.

— Мне понравилось.

Его взгляд становится тяжелым, горячим.

— Мне тоже, маленькая.

Он показывает мне небольшой кабинет, где работает, — там он раскрывает передо мной планы, каким станет лодж через пару лет. Показывает задний вход, прачечную. Между кабинетом и прачечной — запертая дверь. Я останавливаюсь, уставившись на нее.

— Что это? — спрашиваю я.

Коннор смотрит на дверь, и, клянусь, его щеки слегка розовеют.

— Ничего важного.

— У тебя что, тайная секс-комната в фамильном доме, Коннор?

Он косо на меня смотрит.

— Это не секс-комната. — Он тяжело вздыхает и открывает дверь.

По периметру комнаты — книжные шкафы, большие окна выходят на передний двор. У окна — уютное широкое кресло. Несколько разношерстных стульев. Еще один камин — поменьше, чем в гостиной. Ничего смущающего… пока я не замечаю странную деревянную конструкцию у стены напротив окон. В ней — прямоугольное окно.

Подхожу ближе и понимаю: внутри достаточно места для одного человека. Стол с подставкой для планшета, микрофон, оборудование. Я открываю дверцу и вхожу. Когда закрываю — тишина становится полной. Стены выложены звукопоглощающими панелями. Окно, скорее всего, тоже звуконепроницаемое.

Я смотрю на Коннора через стекло.

Он купил мне кольцо. И построил в своем доме студию для записи.

Открываю дверь и буквально бросаюсь ему в объятия. Встав на носочки, хватаю его за шею и утягиваю вниз для оглушительного поцелуя. Он поднимает меня, прижимает к себе, и я обвиваю его ногами.

— Это безумие, Коннор, — шепчу я.

— Это любовь, детка. Тебе не обязательно переезжать сюда, чтобы мы были вместе. Но если мы будем приезжать — я хочу, чтобы тебе было удобно, даже если это пара недель. У тебя должно быть все необходимое.

Он уже решил, что мы будем вместе. Он готов строить нашу жизнь — здесь, в Нью-Йорке, где угодно. И, кажется, я готова тоже.

Глава 19

Скарлетт

Как и обещал Коннор, к вечеру дороги расчищают, и он отвозит меня обратно к семье. Всю дорогу мы держимся за руки, и я понимаю почему. Мы провели день, болтая обо всем и бездельничая, и мне не хочется, чтобы это заканчивалось. Все старые чувства возвращаются, и я все отчетливее понимаю: тот Коннор, которого я любила, люблю, никогда бы не ушел, если бы не был вынужден.

— Приезжай завтра утром на ранчо покататься, — говорит Коннор, прижимая меня к своему черному пикапу у входа в гостиницу.

— На тебе? — спрашиваю я с нарочито округленными глазами.

Он смеется.

— Это всегда возможно. Но я имел в виду лошадей.

— Ооо, семья будет в восторге. — Я невинно хлопаю ресницами. — Как думаешь, Оливер сможет покатать меня? Я ведь ни разу не сидела в седле.

Мы встретили управляющего ранчо перед отъездом, и он симпатичный.

Коннор рычит и утыкается носом мне в шею.

— Кататься ты будешь со мной, маленькая. — Он целует меня медленно, глубоко, будто пытается напомнить, что так целует меня только он. Только он имеет на это право.

— Кхм.

Мы отстраняемся и видим Харви, спускающуюся с крыльца с самодовольной ухмылкой. Я улыбаюсь ей, но улыбка исчезает, когда замечаю Джейн, выходящую из гостиницы. Джейн теперь мой враг навсегда после того, как попыталась сорвать свадьбу моей сестры.

— Вижу, вы помирились, — говорит Харви.

— Передо мной трудно устоять, — отвечает Коннор.

— Он слишком хорош собой, так что простим ему бред, — говорю я Харви.

— Коннор, можно тебя на минутку? — спрашивает Джейн, подходя ближе. Харви неловко переминается с ноги на ногу.

Я подтягиваюсь и целую Коннора в щеку.

— До встречи?

— Разумеется. Мне ведь еще предстоит познакомиться со всеми будущими родственниками, — подмигивает он.

Я смеюсь и поднимаюсь по ступенькам. Когда переступаю порог, будто вхожу в гостиницу другой женщиной, не той, что вышла отсюда вчера вечером. Взбегаю по лестнице и открываю дверь ключом. Комната пустая — значит, Сейди у кузин или где-то еще. Сбрасываю куртку на кровать и хватаюсь за сумку.

Если я собираюсь двигаться дальше, прошлое должно остаться в прошлом.

Достав письмо Коннора, сажусь на стул и наконец открываю его.

Маленькая,

Я никогда не думал, что буду писать такое письмо. Когда ты его прочтешь, обязательно спросишь, почему я не позвонил или не приехал, и правда в том, что я слишком жалкий трус для обоих вариантов. Только с тобой я впервые почувствовал, что нахожусь там, где должен быть. У меня всегда сидел в груди ком, шептавший, что я ошибаюсь, гоняясь за своей мечтой. Но эта мечта привела меня к тебе.

Я возвращаюсь в Сильверпайн. Когда ты читаешь это письмо, я, скорее всего, уже там. Мой дед умирает, и он попросил, потребовал, чтобы я приехал. В идеальном мире он понял бы, как сильно я нуждаюсь в тебе, понял бы, что без тебя я не счастлив. Но этот мир далек от идеального.

Я слишком виноват, что уехал, и часть меня считает, что обязан деду за то, что он вырастил трех взбалмошных мальчишек, оставшихся без родителей. Он научил меня всему, но он строгий, требовательный, и рассчитывает, что после его смерти я возьму на себя семью. У меня никогда не было выбора.

Я хочу быть эгоистом и попросить тебя поехать со мной. Не волнуйся, я этого не сделаю. Не стану вырывать тебя из привычной жизни и пересаживать туда, где тебе будет невыносимо. Знаю, что мне самому будет тяжело, и я не смогу стать хорошим партнером.

Ты, наверное, возненавидишь меня, и ты вправе. Выбор должен быть за тобой. Но любить — значит делать правильные вещи для другого. Защищать его. Надеюсь, ты поймешь, что я оберегаю тебя, маленькая. От городка, от боли ожидания, от того, что ты будешь ждать меня, зная, что я не вернусь.

Я никогда не перестану любить тебя, Скарлетт. Ты не встретишь меня через десять лет, живущего другой жизнью — без тебя ее нет. Без тебя я просто кожа да кости, пустая оболочка. Ты — то, что дает мне жизнь.

Мне очень жаль.

Всегда твой, Коннор

На лист падает слеза. Я быстро стираю ее тыльной стороной ладони. Сейди была права. Это любовное письмо.

— Ангел.

Я моргаю и поднимаю голову, в комнате стоит вся моя семья, лица озабоченные.

— Привет, пап.

— О, милая, что случилось? — мама подлетает ко мне и заключает в объятия. — Я знала, что тебе нельзя было уходить с ним. Что он сделал?

Я обнимаю маму, вдыхая запах ее духов — один и тот же с моего детства. Смотрю на остальных через ее плечо.

— Он купил мне кольцо, — говорю я вдруг. — Держит его в ящике с носками. И построил в доме студию для записи, потому что, даже если мы не будем жить в Сильверпайне, он хочет, чтобы мне было комфортно, когда мы приезжаем. Он сказал, что я — то, что дает ему жизнь.