Меня пробирает мороз, и дело не в холодном ветре. Все сходится: я уже видела, как Коннор помогает людям по мелочам — бесконечно и охотно.

— И при чем тут я? — тихо спрашиваю я.

— Харвест пытается сказать, что жители городка обожают семью моего мужа, — продолжает Марион. — Это значит, что им очень просто закрывать глаза, когда мальчики поступают плохо. Более того, они готовы поддерживать их в чем угодно.

Марион вздыхает.

— Все знают, что Коннор вернулся разбитый, и так и не смог вновь полюбить жизнь здесь. Для жителей городка ты виновница.

Я опускаю взгляд на коробку из Butter & Bloom — на цветастые завитки и аккуратный шрифт.

— По их мнению, с Коннором нет шансов из-за тебя, — добавляет Харви. — Это дичь, знаю. И хуже всего, что все уверены: еще до отъезда в Торонто он должен был быть с Джейн, но он к ней так и не вернулся.

В кармане вибрирует телефон и я достаю его. Сообщение от Сиенны.

Сиенна: Мы идем на обед после покупок. Ты почти закончила? Мама купила платье, которое должно тебе понравиться.

— Полагаю, к флористу ехать бессмысленно? — спрашиваю я. И как раз вовремя замечаю обмен взглядами между Марион и Харви. Понятно.

Этот городок выглядит как фильм из «Холлмарк», а внутри — хоррор, полный персонажей, которые меня ненавидят ни за что. Знает ли Коннор, что творится? Это из-за этого мой ужин вчера готовили больше часа?

Ах вы, милые жители.

Мне даже хочется снова сойтись с Коннором только ради того, чтобы этим людям ничего не досталось, а потом бросить его уже самой, раз уж они сделали из меня злодейку. Если меня и так записали во враги, так хоть повод будет настоящий.

— Спасибо за информацию, — говорю я. — Харви, ты едешь обратно на ранчо?

— У меня выходной, но я не хочу упустить это, — почти радостно отвечает она.

— Эх, а мне надо в гостиницу, — вздыхает Марион.

— Я тебе все сниму.

— Я не понимаю, что происходит, — говорю.

Харви закатывает глаза.

— На Коннора никто никогда не злится — он же звезда НХЛ. Герой городка, который не может ошибаться.

— Удивительно, что он не нарцисс, — замечаю я.

— Вот именно! Он же еще и хороший, что только усложняет дело.

Я смотрю на Марион.

— Извини. Он твой внук. Но сейчас он — главный злодей в моей жизни.

— Накосячил — пусть расплачивается. Задай ему жару, — отвечает она.

Я пишу Сиенне, что не смогу поехать с ними на ланч. У меня есть дела — срочные.

Глава 10

Коннор

— Забор на восточной границе снова рухнул, и коровы уже пытались удрать.

Я поднимаю взгляд на управляющего ранчо Оливера, когда он появляется в каморке в глубине дома. Дед использовал это помещение как кабинет, тут он вел все дела. На мой вкус, комната странная: три стены сплошь застеклены, выходят на западные пастбища. Зимой тут холодно как в ледяной пещере, хоть весь дом натопи.

— Думал, Кейдж должен был этим заняться, — говорю я.

Оливер опускается на стул напротив и проводит рукой по светлым волосам. Он моего возраста, появился в городе пять лет назад, и дед взял его на работу без раздумий. До сих пор раздражает, что я ничего о нем толком не знаю: работал ли на ранчо, не скрывает ли темное прошлое.

— Нет. Я его уже два дня не видел. Ему позвонила мать ребенка и он исчез быстрее иголки в стоге сена, — говорит Оливер.

— В третий раз за месяц, — бросаю я.

— У твоего деда проблем с ним не было, — тянет Оливер таким тоном, будто либо я идиот, либо дед под конец совсем сдал.

— Пошли.

Мы чин­им забор и убеждаемся, что коровы больше не сбегут. Мороз лютый, и я помогаю Оливеру осмотреть скот и лошадей, нет ли болезни или травм.

— Ты и правда собираешься снова открыть дом для гостей? — спрашивает Оливер, пока мы чистим стойла.

— Да. План готов, летом начнем стройку.

Дом и ранчо стоят на одном участке, поэтому я заказал проект, чтобы отделить их друг от друга. Мне не нужны посторонние на этой стороне земли.

— Люди любят смотреть на лошадей, — говорит Оливер. — В обычной жизни они такого не видят.

— Переместим лошадей к дому, Оливер.

— А людей как отсюда убирать будешь?

Я выпрямляюсь и бросаю на него взгляд.

— Оливер, сюда попадет только тот, кого я впущу.

В этот момент со стороны дома слышится рокот машины. Лошадей тревожит звук, они начинают ржать. Оливер успокаивает их и вопросительно смотрит на меня.

— Ты что-то говорил?

— Напомнить, кто у кого в подчинении? — спрашиваю я.

На выходе из стойла передаю ему метлу. К дому подъезжает черная машина. Я стаскиваю рабочие перчатки и иду навстречу. Гостей я не жду, да их тут и не бывает. Раз я здесь один, до рождественского убранства руки не дошли.

Машина останавливается, и я вижу, как выходит темноволосый мужчина. Обходит капот, открывает дверь рыжей женщине и смеется над ее словами. Невольно замираю: за все годы знакомства не видел, чтобы Роман Мэддокс смеялся или хотя бы улыбался. Любовь, черт бы ее побрал, странно действует на мужиков.

Мы с Романом играли за «Ренегейдс», пока его не обменяли в Джерси. Теперь он в «Бостон Титанс», и в прошлом году женился — новость, над которой я долго ржал. Думал, шутит.

Он поднимает голову и улыбается.

— Ты что, коров доил?

— Чинил забор и помогал чистить стойла, придурок. Коров доили утром.

— Следи за словами при моей жене, — говорит он. Рыжая кидает на него смешливый взгляд.

— Милый, я всю жизнь среди спортсменов. Гораздо хуже слышала, — улыбается она. — Мы не хотели заявляться без предупреждения. Роман уверял, что так можно.

— Разумеется.

— Что за друзья без наглости? — пожимает плечами Роман.

— Говорит человек, который годами отказывался признать, что мы дружим, — говорю я его жене.

Роман закатывает глаза.

— Хотел, чтобы Лавиния познакомилась с тобой. Ей нужно было убедиться, что у меня действительно есть друзья.

— Я и так знала, что друзья у тебя есть, — говорит Лавиния. — Очень приятно познакомиться. Я твоя давняя поклонница.

Роман притягивает ее к себе за талию.

— Не верь. Это она просто вежливая.

— Роман! — смеется она. — Он же нас выгонит, если ты так продолжишь.

— Ты всегда желанная гостья, — говорю я ей. — Вот насчет него — не уверен.

Я веду их к крыльцу.

— Хотите кофе?

— Без меня Лавиния сюда больше не приедет, — заявляет Роман. — Правда, Цветочек?

Она улыбается ему нежно.

— Не знаю. Вид потрясающий.

Роман ухмыляется и шепчет ей что-то на ухо. Резкий укол ревности заставляет меня отвернуться и уйти на кухню. Когда-то у меня было так же и я все разрушил. Разрушаю до сих пор. Ушел, уверенный, что Скарлетт будет лучше без меня, без нашего семейного хаоса, который ей ни к чему. Теперь расплачиваюсь за то, что решил за нее.

— У тебя чудесный дом, — говорит Лавиния, заходя на кухню. — Наверное, невероятно просыпаться с таким видом.

— Да, — отвечаю, глядя в окно на горы. — Только когда темнеет в пять, вокруг ни души, и каждый звук заставляет вздрагивать…

— Ты боишься темноты, Коннор? — усмехается Роман.

— Да. Я разумный человек и понимаю: в мире полно вещей, до которых ученые еще не добрались.

Наливаю им кофе. Обедать они отказываются, поэтому предлагаю съездить в город. Они тут всего на день, потом едут в Вистлер — встречаться с братом Лавинии и ее лучшей подругой.

А мне поездка даст шанс увидеть Скарлетт. Я только успеваю об этом подумать, как открывается входная дверь и раздается ее голос:

— Коннор Фицджеральд Хейс!

— У тебя второе имя Фицджеральд? — Роман едва сдерживает смех.

— Вообще-то Фредерик, — бурчу, но мысли уже не там. Ставлю кружку и выхожу из кухни. Она прямо напротив входа, и я вижу Скарлетт сразу.

Фиолетовые волосы растрепаны ветром, губы цвета спелой ягоды, и смотрит она на меня как на врага государства. Рядом стоит Харви — улыбается так, что мне заранее плохо. В руках коробка из Butter & Bloom.