Я делаю шаг вперед.

Меня пугает хруст снега позади — оборачиваюсь и вижу папу, который идет ко мне. Машина стоит в нескольких шагах, двигатель работает.

— Ангел, нам пора возвращаться к маме и девчонкам. Ты же знаешь, у них наверняка длинный список дел, — говорит он.

Я киваю.

— Хорошо, поехали.

Папа бросает взгляд мне за спину, туда, где стоят конь и всадник, и идет к машине. Я оборачиваюсь в последний раз: всадник снимает черную шляпу и слегка наклоняет голову.

Я почти улыбаюсь. Почти. Пока не напоминаю себе, что я здесь всего на две недели. И что с мужчинами у меня покончено.

Киваю и сажусь в машину.

— Он милый, — говорит папа.

Я смеюсь, отрывая кусочек булочки.

— Ты его даже не видел.

Папа разворачивает машину и едет назад по той же дороге.

— Я чувствую настроение - еще немного и ты влюбишься и переедешь в Силверпайн.

— Нет ни единого шанса, что я влюблюсь или перееду в Силверпайн. Вполне возможно, что я до шестидесяти буду жить с вами дома.

Папа негромко хмыкает.

— Ты сейчас так говоришь, а потом сделаешь нам сюрприз.

И я давлюсь булочкой.

Хорошо, что он шутит — мне не приходится объяснять, что этого не будет. Я уже однажды влюбилась, уже однажды пережила разбитое сердце. Переживать такое второй раз не хочу. Никто не предупреждает, как тяжело собирать свою жизнь по осколкам.

Я смотрю в боковое зеркало — всадник и его конь все еще там.

Глава 3

Скарлетт

К тому времени, как мы возвращаемся в гостиницу, мама и сестры уже проснулись и готовы начать день. Мы с папой отсутствовала совсем недолго, но им не терпится увидеть ранчо Сидер Крик — место, где Сиенна выйдет замуж.

Я уже изучила все, что можно, про это ранчо. На сайте оно выглядит будто открытка: фотографии на фоне Скалистых гор — зимой заснеженных, летом сияющих под заходящим солнцем всеми цветами радуги. Ранчо работает по-прежнему как хозяйство, но пять лет назад на его огромной территории открыли площадку для мероприятий, далеко от рабочих построек и главного дома.

— Мы завтракать будем? Умираю с голоду, — говорю я, когда выхожу из душа и натягиваю леггинсы с теплым свитером. Быстро сушу волосы, и накручиваю на бигуди, параллельно делая макияж.

— Заедем в кафе по пути, — откликается Сиенна из соседней комнаты, дверь между нашими номерами открыта. — Сегодня у них еще одно мероприятие и все снова заняты, но координатор сказала, что проведет нам экскурсию.

У меня громко урчит живот, если честно, я больше думаю о завтраке, чем о свадебной площадке. Мысль о том, что Сиенна выходит замуж, какая-то щемящая: будто нас троих больше не будет. Будут я с Сейди и Сиенна с Люком. У них появится своя жизнь, своя семья, и пусть мы всегда будем в жизни друг друга, между нами возникнет грань, которую не перешагнешь.

Меня не отпускает чувство, что я теряю сестру. Мой терапевт сказал бы, что это классическое нагнетание ситуации, что стоит сосредоточиться на хорошем — на том, что моя сестра выходит замуж за человека, которого любит, и которого мы знаем почти всю жизнь.

— И я голодная, — говорит Сейди, протискиваясь мимо меня, места в ванной на двоих не хватает. — У тебя попа что, выросла? Не пролезть.

— Все равно меньше, чем твоя плоская, — бросаю я.

Сейди делает попытку протиснуться как раз в тот момент, когда я наношу румяна, мой локоть дергается, и кисть чертит красную полосу по щеке. Мы обе замираем, уставившись на яркий мазок. В зеркале я встречаю карие глаза сестры и Сейди с визгом кричит:

— Мама!

Она выбегает из ванной, и я за ней.

— Посмотрите, что она сделала! — показываю на щеку.

Родители сидят в креслах у нас в комнате и с интересом начинают изучать мой макияж, прервав разговор.

— Она заняла всю ванную! — возмущается Сейди.

— Я вообще-то тоже собираюсь!

Сейди пытается устроиться на подлокотнике маминого кресла, прячась за ней. В свои двадцать один она младшая — а младшим, как известно, многое сходит с рук. Сиенна в тридцать — старшая и, как любой старший ребенок, образцовая ответственность. А я — средняя, двадцать семь, и могу играть обе роли.

— Девочки, не ссорьтесь, — говорит папа, наш вечный миротворец. — Ангел, иди, заканчивай.

Я кидаю на Сейди злобный взгляд и возвращаюсь в ванную, чтобы смыть неудачный макияж и создать лицо заново. После чего надеваю сапоги до колен, распускаю волосы, освободив их от бигудей, — и мой образ готов.

Берем завтрак с собой и залезаем в одну машину: Сиенна везет нас на ранчо Сидер Крик.

Чем дальше мы едем, тем более знакомой кажется мне дорога.

— Это тут Скарлетт встретила своего ковбоя, — замечает папа, когда Сиенна сворачивает на ту же грунтовку, где я бегала утром.

— Папа! — восклицаю я, чувствуя, как щеки вспыхивают.

— Ее кого? — в один голос тянут Сейди и Сиенна.

Я прекрасно знаю: они это не забудут.

— Там просто ехал всадник по полю, пока я бегала, — объясняю. — И он не мой ковбой.

— Между ними был очень напряженный зрительный контакт, — невинно добавляет папа с заднего сиденья.

Боже! Я утыкаюсь взглядом в окно, а внутри все сжимается, стоит мне вспомнить всадника в черной ковбойской шляпе.

— Он был очень далеко, — бормочу. — Никакого контакта не было.

— Представляете, если Скарлетт найдет здесь свою любовь, пока помогает Сиенне выйти замуж? — мечтательно говорит мама.

Да, я родилась в семье безнадежных романтиков, и тоже люблю романтику, в противном случае не смогла бы работать, но я уже однажды любила. И это вовсе не гарантирует, что тебе снова не разобьют сердце.

— Могу вас заверить: свою любовь я тут не встречу, — говорю я.

Главным образом потому, что уже встретила ее. Просто так и не познакомила его с семьей.

— Никогда не говори «никогда», — поет Сиенна.

— Тебе легко рассуждать. Ты выходишь замуж за парня, с которым встречалась со школы, — напоминаю я.

— Да, ты не можешь рассуждать о свиданиях, если у тебя был только один парень, — добавляет Сейди.

— Мама с папой тоже встречались только друг с другом, — говорит Сиенна.

— В древние времена все было по-другому, — хмыкает Сейди.

Сиенна поворачивает и я замечаю, что ворота открыты.

— Слышала, Кейт? Наши дочери считают нас древними и разваливающимися, — говорит папа.

— Почти готовы к мумификации, — соглашается мама.

Примерно через милю появляется мощеная дорожка, парковка и большое здание, похожее на лыжный домик. За ним — Скалистые горы в ясном голубом небе. Прекрасное место.

Сиенна паркует машину, и все выходят на холодный, пряный горный воздух. Мы с Сейди держимся друг за друга пока поднимаемся по ступенькам.

Пахнет Рождеством, уютом и чем-то неуловимым, похожим на сказку. Большая ёлка у стойки, веточка омелы над дверью и тихая музыка из колонок создают ощущение праздника. За стойкой, в белом свитере и строгих чёрных брюках, стоит женщина с аккуратно убранными в пучок волосами.

Увидев нас, она улыбается.

— Вы, должно быть, Монро?

— Это мы, — говорит Сиенна.

— Прекрасно! Я Ханна, проведу вам экскурсию, — она выходит из-за стойки. — Кто у нас невеста?

Хором указываем на Сиенну.

— Мы пытаемся от нее избавиться, — говорю я.

— Она ужасно надоедливая, — поддакивает Сейди.

Сиенна закатывает глаза и показывает язык. Ханна смеется и ведет нас дальше.

— Добро пожаловать в Лодж Сидер Крик. Его построили в тысяча девятьсот тридцать седьмом как горный приют для богатых и знаменитых. В две тысячи пятом его закрыли, а пять лет назад снова открыли, теперь уже как площадку для мероприятий.

Ханна проводит нас через холл, откуда видно террасу с огромной горячей купелью.

— Вы собираетесь снова открыть основной дом? — спрашивает папа.

— Конечно! — оживляется Ханна. — У Сидер Крик огромная территория, и у нашего нового владельца масса планов. Он надеется открыть дом полностью в течение двух лет, и сейчас разбирается с кучей технических моментов.