Вдруг звонит телефон.

Курьер?

ЧЕРТ!

Михницкая!

– Да, – стараюсь звучать равнодушно.

– Егор! – старушка кричит. – Маша уехала!

– В смысле? – меня начинает трясти.

– Вы о чем говорили? Она была с утра у меня… Такая грустная… Говорила, что куда-нибудь хочет съездить! Но я решила, что она про магазины! Список продуктов ей написала! А сейчас пришла в квартиру, а тут нет никого. И трубку она не берет…

– Елена Васильевна, я просил ее пожить у вас! – отвечаю категорично. Нет. Маша сказала, что будет ждать, она будет ждать. Это же Маша!

– А она не могла поехать пожить к кому-нибудь из родственников?

– НЕТ! – я уже забыл про открытый душ, выхватил из гардероба какую-то свежую рубаху.

– Егор, значит… – старушка не договаривает и рвано вздыхает.

– Я сейчас приеду!

– Егор, а как же…

– Да плевать на все! Маша должна быть в безопасности! Позвоните Лехе!

Подхватываю ключи, натягиваю кроссовки и…

Звонок в дверь.

Точно курьер!

Распахиваю, собираясь его послать, но…

На пороге, изогнувшись в красивой позе, стоит Регина….

Егор

– Привет, – томно тянет она.

Ух ты!

Как быстро!

Не ожидал!

– Привет! – я улыбаюсь ей почти искренне. – Какими судьбами? – еле сдерживаю себя, чтобы не втащить ее в квартиру, но почти уверен, что за нами наблюдают.

– Я, – она хлопает искусственными ресницами, – соскучилась, – выпячивает накачанные губки, – по сыну и… – страстный взгляд. – И по тебе!

Я приваливаюсь к косяку, смотрю на нее. Только сейчас понимаю, что я в джинсах и расстегнутой рубашке.

– Ребенка здесь нет, – закусываю губу, жду.

– Но ты-то есть, – и эта дрянь касается моей груди.

Отступаю, лишь бы избежать ее прикосновения.

– Заходи.

Она с улыбкой впархивает, а я оглядываю площадку и захлопываю дверь.

Все, птичка, ты в клетке.

– Мне тебя так не хватало, – эта мразь кидается мне на шею, пытается поцеловать.

– Подожди, подожди, – черт, хорошо, что не ел… А то вырвало бы… Кстати! – Давай не будем спешить, а то сейчас курьер придет.

– Курьер? – она недовольно вскидывает брови.

– Угу, – пожимаю плечами. – Ужин заказал. Разделишь со мной? – стараюсь посмотреть на нее игриво.

– Ну, – кокетливо поводит плечом, – если ты приглашаешь.

– Приглашаю, – улыбаюсь. – Я вообще, знаешь ли… – щурюсь. – Люблю игры… С едой, – плотоядно облизываюсь. – Ну, или, например, – тянусь в гардеробную, беру первый попавшийся галстук, – как ты на это смотришь?

– Вау! – она довольно скалится. – А кто верх?

– Что за вопросы, – хмыкаю я, напыжившись.

– Ну окей, – она сводит запястья, протягивает их мне.

– М! – оглядываю комнату. Наша спальня для подобного не приспособлена, да и… Вести ее в нашу с Машей спальню! Ни за что! – Иди сюда! – тяну ее в ванную, в которой так и не выключена вода.

– О! – она по-идиотски хихикает. – Это должно быть интересно! Ты меня вымоешь?

– Ну намылю, это точно, – подтягиваю ее к полотенцесушителю. Надеюсь, он плотно закреплен. – Ты это, – завязываю галстук, – особо не дергайся, – указываю взглядом на батарею, – если ты ее сорвешь, оттуда кипяток хлынет.

– Что? – она впервые трезво оценивает обстановку.

Но мне уже плевать на ее возмущение. Зафиксирована она хорошо. Отхожу в сторону, стою, смотрю на нее, застегивая рубашку.

– Будешь орать – рот завяжу, – говорю ей тихо.

И тут Регина впадает в истерику.

– Что? Ты что задумал? Развяжи меня! Я! Нет! Я! Гоша! – орет она на всю ванную.

Гоша… Ну надо же… Какая прелесть! Нежно как звучит…

Без лишних эмоций накидываю ей на рот полотенце, завязываю на затылке, сам выхожу, достаю телефон.

– Але, Сеня? Ну что, твой брат может подъезжать…

.

Маша

– Егор забрал мальчика, – упорно стою на своем, хотя мои слова уже звучат как плач. – Так требовал отец! Должен был вернуться Егор и наследник. Я уже не нужна. Я им уже не нужна, – склоняюсь, очень натурально имитирую истерику. Мне в самом деле дико страшно. Человек, которому я много лет доверяла свою жизнь, приковал меня наручниками к стулу, а сам сидит напротив с каменным лицом.

– Странно, – тянет Гоха, – а Егор говорит, что ребенок у тебя, – он оттопыривает губы. – Кто же из вас лжет? – медленно встает, расхаживает по комнате. – Давай порассуждаем. Я пытался Регину под твоего муженька подложить год, – он выставляет вверх палец. – Год! – его тон резко меняется. – С*ка! Долбанный год она ходила за ним по пятам по всем презентациям, спортклубам, даже в самолете ей пару раз бизнес-класс покупал, чтобы они ну уж точно познакомились! – Гоха хватает меня за волосы, оттягивает голову так, чтобы я смотрела ему в глаза. – А он, представляешь, даже ее не узнал, – произносит елейным голоском. – Там, в клубе, когда она к нему пьяному подсела, – резко отталкивает меня, делая мне больно, но я только сцепляю крепче зубы. – О чем это говорит? – он вскидывает брови, делая вид, что думает. – А?! Марь Сергевна? О чем это говорит? – снова орет он.

– Не знаю, – хнычу я. – Я ничего не знаю, – по щекам действительно льются слезы. – Мы этот год почти не общались. Я по клиникам бегала, да все бестолку…

– Да я в курсе, – бодро кивает Гоха, – я ж поэтому и подумал под него свою сестренку пристроить. Решил, что сейчас точно зайдет! Было очень смешно, когда старший Полянский попросил найти меня девицу на вкус Егора! Папаша решил, что раз мы с твоим мужем почти друзья, то я точно справлюсь. Но это ж был мой шанс! Золотой билет! И звездный час для Регины. Она ж у меня умничка! Любого уложит! И всем выгодно! Нам такое родство и безбедное существование, а Полянским – наследник. Сестре-то моей к мужику в койку запрыгнуть – что поссать сходить, – произносит он почти с гордостью. – Только с твоим не вышло! – опять больно хватает меня за волосы, тянет их вниз, заставляя меня задрать лицо. – Не клюнул Егор Полянский на Регину! Вообще ни разу!

Бросает мои волосы, замолкает, делает круг по комнате. Я скулю. Тихо, чтобы не злить его, но так, чтобы было слышно всю степень моего отчаяния. Впрочем, это же не наигранно.

– Слушай, а он у тебя не импотент? – вдруг подрывается наш охранник. – Не? – и сам же себе отвечает. – Не! Не думаю! Я думаю знаешь что? – он становится напротив, и я задерживаю дыхание. – Я думаю, что любит он тебя офигеть как! Просто никого, кроме тебя, не видит! Вот прям костьми ляжет, но лишь бы Марусеньку свою ублажить. Да? – смотрит мне в глаза, будто действительно хочет, чтобы я ответила. – Я прав?

– Не знаю, – отзываюсь шепотом.

– Я прав!

Он резко дергается, я жмурюсь, сжимаюсь в комок, но удара нет. Открываю глаза, Гоха стоит надо мной с задранной сжатой в кулак рукой. Не посмел. Значит, не все потеряно. Значит я еще не труп.

– Он тебя любит, – произносит охранник твердо и тихо. – И вся эта игра в развод – очередное шоу! А ребенка от тебя он никогда не заберет, потому что у тебя мозги потекли на материнстве. А значит, – Гоха склоняется надо мной, – ты знаешь, где сейчас мальчик.

Егор

– У-ти-пу-ти, какая цыпочка! – совершенно непохожий на уголовника мужик со взглядом дохлой рыбы склоняется над Региной.

Если честно, мне аж самому жутко. Этот “двоюродный брат” больше всего похож на врача. Патологоанатома. Худощавый, низкорослый, жилистый, с нездоровым желтым оттенком кожи и отвисшими мешками под глазами.

Ему ушла вся наша с Машей наличка. Но без поручительства Семена он все равно за нас браться не хотел. Кажется, еще на этапе первого звонка он пробил все инфо по нам и сразу понял, что будет в результате воевать с организованной СБ. Сенька, которому я на тот момент уже составил бизнес-план на две полноценные сервисные сетки, тяжко вздохнул и что-то пообещал этому кадру от себя. Я не знаю, как я заслужил покровительство этого горе-бизнесмена, но его “двоюродный брат” вздохнул в телефон так, что слышал весь автосервис, и согласился.