Моего маленького, моего драгоценного.

Выспавшийся Санька гулит и пускает пузыри, выдувая зубки.

– Что, мой сладкий, – снимаю шапочку, целую вкусную макушечку, – нагулялся?

Снимаю комбез, подгузник… В коридоре снова открывается дверь. Слышу, как Егор ставит шасси от коляски, проходит на кухню.

Шумит вода, зажигается газ.

Вхожу с Сашкой на руках.

– Я не хочу ругаться, – произношу тихо, – я хочу понимать.

– Что понимать, Марусь? – он смотрит в окно. Спина прямая, голос злой.

– Я хочу понимать, что происходит, – повторяю упорно.

– Отец настаивал, чтобы я вернул в семью Сашку, – отзывается мой муж, а у меня пропадает дар речи и холодеют руки. – Я был против, – Егор поворачивается. – Я знаю, что он важен для тебя.

– Но по завещанию Полянский должен быть у Полянских, – я почти размышляю вслух.

– Да, – кивает, – это позиция отца.

– То есть ты здесь, – прижимаю младенца к себе покрепче, – чтобы вернуть драгоценного наследника в лоно семьи, – пытаюсь улыбнуться, – со мной или без меня…

Егор

Я не помню, когда я в последний раз так орал!

И орал ли вообще?

Меня просто накрыло и разорвало на части!

Да как же достало это наследство!

Как же замучили эти деньги!

Я что, на осознанный независимый поступок не способен?

Люди много делают из корысти!

Так вот! Я из-за денег здесь!

Да! Из-за денег!

Я очень хочу, чтобы у моего сына в будущем не было этих миллионов! Чтобы он мог жить так, как хочет! Женится на ком хочет или не женится вообще! Рожать детей штук пять, и можно девочек, или остаться бездетным.

Я здесь, чтобы он мог сам делать выбор.

И я тоже хочу сам делать выбор!

А на жизнь я заработаю.

Черт возьми! Заработаю!

С голоду не умрем!

Не накоплю на жилье – куплю яхту, уедем в кругосветку!

Поедешь со мной, Маша?

Она плакала.

Не отвечала мне, просто стояла и плакала.

А я, кажется, готов был в этот момент убивать.

Жалко, что дед уже помер… Реально придушил бы его.

Сашку я своим ором напугал знатно.

Маша прижала его, сбежала в комнату, что-то мурлычет ему на ушко, а я стою, уперся лбом в стекло.

Не сразу поймал себя на мысли, что смотрю именно на выход со двора и перекресток.

А ведь я был не прав – он отлично просматривается.

Солнце?

Да нет. Нет тут таких бликов. Леха, похоже, мне просто подыграл. Решил, что нервную молодую мамочку надо успокоить.

Но Маруська не нервная. И излишне богатой фантазией никогда не страдала.

Достаю телефон, набираю сообщение Гохе.

Егор: Гох, вокруг нас наблюдение есть?

Гоха СБ: Так точно, шеф.

Егор: Сегодня Маша видела подозрительную женщину.

Гоха СБ: Наш объект? Не может быть!

И тут же:

Гоха СБ: Сорри, шеф. Проверим камеры.

Да… А ситуация все чудесатее и чудесатее.

Может, в самом деле еще раз переехать?

Маша

Как же я запуталась!

Я хотела сбежать от этих всех сложностей, но весь шлейф проблем увязался за мною следом.

Ну ладно.

Будем откровенны.

Часть проблем сама забрала.

И о чем ты думала, Машка? Ребенка пожалела? Или себя?

Но вот он лежит у тебя на руках, прижимается и… Сейчас расстаться с ним будет уже настоящей трагедией. Причем, мне кажется, и для него тоже.

Остаток дня мы разговариваем мало.

Егор насупился, открыл ноут. Серфит по сайтам с объявлениями о работе.

Хорошего настроения ему это явно не добавляет. Морщина меж бровей становится все глубже.

А то, что мне позвонили по рекомендации моей престарелой покровительницы, кажется, окончательно его добивает.

Когда я собрала Сашку и доложила, что мы поедем к Елене Васильевне прогуляться, он только что-то буркнул в ответ.

Ну и фиг с ним.

Хотел, чтобы его ребенок не был обязан соблюдать завещание – пусть добивается!

Мы же спокойно нагулялись по парку! Я даже познакомилась с такими же, как и я, мамочками! Болтали обо всем и ни о чем и, в общем, домой пришла в очень хорошем расположении духа.

Ужинать не стали. Искупала Сашку, запустила стирку и упала спать…

Наверное, из-за шума стиральной машинки мне все время снилась какая-то ерунда.

Шаги, топот, гул мотора…

Кто-то куда-то ехал, кого-то куда-то увозили…

В какой-то момент то ли в квартире, то ли у меня в голове что-то щелкает – и я просыпаюсь.

Вокруг тишина, темнота… Но ощущение тревоги никуда не уходит.

Я тянусь рукой на ту часть дивана, где спит Санечка, чтобы поправить одеялко, но…

Рядом со мной пусто!

П

Маша

– ЕГОР! – я почему-то уверена, что его в квартире нет.

Бегу на кухню и… Чуть не падаю, налетев на надувной матрас.

На нем совершенно безмятежно спит мой муж. А сверху, на его груди, Сашка.

– Егор, – оседаю я со стоном.

Он открывает глаза, приподнимается на локтях, обеспокоенно на меня смотрит. Сын сопит. Мой крик его не разбудил.

– Маш, ты чего?

– Ты… – у меня горло перехватил комок. – Ты забрал его…

– Ну да, – он говорит вполголоса. – Мне все равно не спалось, а он захныкал…

– Почему не положил ко мне? – я мелко дрожу от пережитого ужаса.

– Ну… – он делает несколько волнообразных движений, и матрас начинает характерно покачиваться. – Это идеальная штука для укачивания! – смотрит на меня с хитрой улыбкой.

– Блин! Полянский! – у меня все же выступили слезы.

– Чего? – он смеется. – Машка?

Я замахиваюсь, толкаю его в плечо, а он вдруг ловит мою руку и тянет на себя!

– Егор! – я плюхаюсь рядом с ним, едва не столкнув Сашку.

– Давай тебя тоже успокою, – муж принимается раскачивать матрас пружинистыми толчками.

– Да иди ты! – фыркаю, встаю, но, если честно, мне становится смешно. Я так и остаюсь рядом с ним. Чуть сползаю, получается, прижимаюсь к его бедру.

Ну я и дура!

– Давай я его переложу, – пытаюсь аккуратно взять Саньку, но он начинает морщиться и кряхтеть, почувствовав мои прикосновения.

– Пусть доспит, – Егор откидывается назад на подушку, предоставляя ребенку возможность выспаться.

Вот такой мой вечно занятой Полянский.

Смотрю на сына, но ловлю себя на мысли, что любуюсь красивой, сильной грудью мужа, которая вдруг превратилась в перину для нашего сына. Когда-то и я так засыпала, устроившись у Егора подмышкой.

По коже бегут непрошеные мурашки, я вздрагиваю, отворачиваюсь.

– Маш, – тихо окликает меня Егор. – Если тебе так страшно, давай действительно еще раз переедем. Продадим машину, сброшу свою симку…

– Да нет, – шепчу. – Нет. Все нормально. Уже почти устроились, – пожимаю плечами и повторяю: – Мне сегодня надо будет съездить на работу, со всеми познакомиться.

Егор кривится:

– Мне, пожалуй, тоже…

Егор

Сижу в грязной комнате, которая служит офисом в автомастерской, и меланхолично листаю в компьютере отчеты за прошедший квартал… За моей спиной нервно мельтешит Семен – хозяин этой богадельни. Рядом с ним Леха. Что-то шепчет своему шефу. Слышу обрывки: “Старуха Михницкая его привезла” и “Он не из простых”.

Вот так, Полянский… Твоя репутация зависит сейчас от мнения одинокой престарелой дамы. Немного чудаковатой, чуточку подозрительной и совершенно сумасбродной. А как еще можно назвать старушку, согласившуюся помогать совершенно незнакомой ей женщине с ребенком?

– Че, совсем никакого диплома нет? – с явным пренебрежением в голосе спрашивает меня Семен. Кажется, пятый раз спрашивает.

Есть, блин! Оксфордский! Тебе поможет?

– Я учился в ВШЭ, – повторяю терпеливо. Мне нужна эта работа. А там придумаю, как свое взять.