-Ни с места! -кричит хриплым от ярости голосом один из них, самый крупный.

Выглянувших в приёмный покой дежурных врачей хватают и вяжут, с силой затягивая грубую, режущую кожу, верёвку. Испуганная санитарка пытается сбежать, но ей в спину стреляют. Гулкий звук выстрела долго не утихает в анфиладе потолков и комнат. Бедная женщина неподвижно лежит на животе и под ней расплывается тёмное, почти чёрное, пятно.

-Это ещё кто? -один из бандитов вламывается в келью, где находятся Марья с пациентом. Несмотря на громкие звуки и крики тот продолжает спать беспокойным сном, обильно потея.

Дуло огнебоя смотрит Марье прямо в лицо. Там, в глубине ствола, таится тьма готовая в любой момент взорваться огнём.

-Кто ты такая? -спрашивает бандит. -Лекарь что ли?

-Какой ещё лекарь, разуй глаза, это девица, -поправляет его товарищ.

--И правда, что-то я не заметил, -соглашается первый.

Марью сгоняют к толпе санитарок и сиделок. В отличии от врачей их не стали связывать и особенно не обращают внимание. Марья исподволь оглядывает напавших на институт. У неё в рукаве спрятан скальпель и несколько игл которые она успела схватить, заслышав шум за дверью. Оставалось понять как этим богатством можно воспользоваться в текущей ситуации.

Среди связанных врачей, она замечает Симеона. Он что здесь делает? Ехидный старик тоже видит Марью и даже в такой ужасной ситуации привычно закатывает глаза. Кажется, будто он даже рад, что Марью определили к толпе согнанных вместе санитарок, уборщиц и кухарок. Как будто этим лишний раз подтвердили, что она не является настоящим врачом и никогда им не станет.

-Что вам нужно? -спрашивает нападавших один из лекарей, по правую руку от Симеона.

В ответ прилетает удар прикладом огнебоя в лицо, но всё же командир нападавших соизволяет ответить: -Вы все служите сидящему на престоле дьяволу. Это проклятое место – зримое воплощение его богопротивных идей. Но мы, верные слуги истиной веры, очистим его. В тьме ночи мы зажжём такой яркий маяк, что его увидят даже на небесах и тогда воинство божие придёт с неба и свергнет проклятого государя!

Безумцы! – подумала Марья. -Но что они говорили про маяк? Неужели собираются подпалить весь институт?

-Пожалуйста, не трогайте больных. Для кого-то из них простое перемещение с места на место уже крайне опасно, -попытался вмешаться один из врачей.

-Живые мертвецы, -фыркнул главарь. -Следуя божьему замыслу все они уже давно должны были предстать перед его судом и только богопротивное чародейство продолжает удерживать их на этом свете заключая чистые души в страдающие тела!

Кирпичные корпуса института подпалить было бы не так просто. Но вот построенная во внутреннем дворе деревянная церквушка идеально подходила на роль большого костра. Выломав запертые, по ночному времени, двери, бандиты принялись сносить в церковь деревянную утварь и рубить её в щепы, подготавливая пищу для огня. Марья опасалась, что их всех или, хуже того, больных загонят внутрь и сожгут, но похоже, что разбойникам нужны были живые заложники. Они легко убивали, однако большую часть старались сохранить живыми. Зачем? Кто знает!

Обильно политая маслом куча разрубленной деревянной мебели загорелась так быстро, словно только и ждала этого.

Пользуясь тем, что большая часть бандитов занялась организацией пожара и охранять их остался всего один, Марья достала спрятанный скальпель продолжая скрывать его блеск сжатой в кулак ладонью.

Нужно было как-то подойти к бандиту.

-Я хочу в туалет, -сказала она.

-Что?

-В туалет, -объяснила Марья. -Очень хочется. Можно мне сходить?

-Нельзя.

-А как тогда.

-Ссы здесь, -усмехнулся разбойник. Хуже того, он теперь смотрел на неё, не отрываясь и шанс подойти к нему, не вызвав подозрения, стал ещё более мал и скромен.

Марья сказала: -Я стесняюсь.

-Мне-то что с того, -пожал плечами бандит.

-Будет неприятно пахнуть, -предупредила она.

-Чёрт с тобой, -решил разбойник и подойдя к женской половине выдернул Марью из толпы. -Сейчас кликну Егора, он проводит. И чтобы это последний раз, поняла?

Марья часто-часто закивала, а когда бандит повернулся к двери и раскрыл рот собираясь позвать помощника она ударила его скальпелем в горло. Это был хороший разрез – от края до края. Бандит с силой оттолкнул её так, что Марья налетела на другую женщину. Он попытался что-то сказать, но вместо звука выдавил лишь новую порцию крови обильно залив ею и себя самого и пол под собой.

Может быть и получилось бы всё провернуть тихо, но дуры-бабы, увидев размахивающего руками бандита с двумя ртами, громко закричали и говорить о какой-либо скрытности после этого не представлялось возможным.

Чувствуя всей кожей как счёт оставшегося времени идёт буквально на секунды, Марья успела добежать до двери и захлопнуть её прямо перед носом уже бегущего к ним бандита. Может быть того самого Егора, который должен был её проводить.

Едва она успела накинуть засов, фиксируя дверь, как с той стороны раздался могучий удар. Егор налетел на дверь всем телом, но та, с честью выдержала обрушившееся на неё испытание. Ещё несколько ударов, но уже послабее. Бил рукой, а может быть и ногой. Затем последовал выстрел в дверь из огнебоя, однако та ещё продолжала держаться.

Подняв с пола упавший скальпель, Марья принялась освобождать связанных мужчин. Вооружившись забранным с тела убитого бандита оружием, врачи почувствовал себя немного уверенней несмотря на продолжающие попытки выбить или сломать дверь.

Сильно мешали продолжавшие голосить женщины и на них пришлось прикрикнуть, чтобы замолчали.

-Выводи людей, -сказала Марья дежурному врачу, подобравшему бандитский огнебой.

-А ты сама?

-Я должна собрать пациентов. Хотя бы из этого корпуса. Боюсь бандиты не станут с ними церемониться после того, как мы сбежали.

-Тогда я с тобой, -пообещал врач.

Марья кивнула: -Отлично.

Разделившись на две неравные части, врачи и персонал поспешили в разные стороны: одни на выход, другие, наоборот, вглубь анатомического корпуса. Во внутреннем дворе института языки пламени уже жадно облизывали подожжённую церквушку. В городе заметили это. Значит скоро должна будет подойти помощь. И на что только наделись напавшие на институт разбойники? Неужели и правда на то, что божье воинство якобы спустится с неба?

Вместе с другими врачами и кем-то из персонала, кто оказался покрепче и посмелее, Марья перекладывала больных на носилки и отправляла наружу. В анатомическом корпусе держат только тех, кто слишком слаб после или перед готовящейся операцией, а таковых не слишком много. Она надеялась успеть вытащить всех.

Неожиданно что-то тяжёлое опустилось на крышу, практически упало. Черепица треснула так громко, что это было слышно внутри даже сквозь гул набравшего силу пожара.

-Что это? -дёрнулся санитар.

-Может быть что-то упало? -предположила уборщица и сиделка, женщина крутого нрава, не побоявшаяся остаться внутри и помогать вытаскивать больных.

Опровергая её слова на крышу, обрушились ещё несколько ударов.

Как будто кто-то… приземлился на крышу. Но очень большой и тяжёлый, -подумала Марья.

В окне, где до этого мелькали только ярко-оранжевые отблески пожара, разогнавшего ночную темноту, вдруг показался чей-то тёмный силуэт. Он мгновенное, словно длинным скачком, приблизился. И вот уже в окно смотрит оскаленная пасть чудовища с приплюснутой мордой раза в два большей чем голова обычного человека. Сильный удар выбивает стёкла и ломает решётку. Просунув обе руки, чудовище разгибает самые толстые прутья и разрывает более мелкие освобождая себе проход. Его серая кожа кажется сделанной из камня, словно перед ними ожившая горгулья, чьими уродливыми скульптурами так любят украшать своих храмы западные католики.

Державший огнебой врач профессиональным движением поднимает его и стреляет прямо в морду пытающемуся пролезть внутрь монстру. Чудовище закрывается от выстрела рукой. Распахнутой ладонью размером со сковородку, где каждый палец как дубина. Выстрел оставляет на его теле рану. Один палец оторвало, да и другой как-то болезненно перекручен. Из широкой ладони дополнительно вырвало знатный шмат мяса. Но в целом ущерб совсем не критичен. Монстр обиженно орёт, видимо чувствуя боль, и ещё яростнее беснуется, разваливая и расширяя оконный пролёт под собственные немалые габариты.