Я покрутила шею, наслаждаясь хрустом.

— Погнали, Монокль!

— Перестань так меня называть! У меня даже нет этого мерзкого аксессуара!

Я запрыгнула в ринг.

— Аха. Конечно. Ты вообще видишь без него?

Я знала, что дразнить его — ошибка. Если он дерётся лучше, когда злится, то я сама себе вырываю яму.

Но иногда можно было довести соперника так, что он выпадал из своей игры.

Я только надеялась, что сейчас — именно такой случай.

Я сжал кулаки, пытаясь хоть как-то остыть к хренам. Но был всё равно яростный, как демон, которого держат на цепи.

После того как Палмер раскидала ту бабу, я увидел, что она болтает с Роудсом, — и решил воспользоваться моментом, чтобы провести разведку.

Мне сложно оставаться незамеченным, но то, что я почти не разговариваю, заставляет людей расслабляться в моём присутствии. Думают, что если я молчу — значит, меня нет.

Идиоты.

Я не глухой. И не немой.

Просто не вижу смысла разговаривать с большинством тех тупорылых существ, которые населяют миры.

Мне повезло: неподалёку начали гундеть несколько малолеток из банды Скорпио — обсуждали ребят, которые пару ночей назад выехали куда-то и так и не вернулись.

Я вжал себя в стену, в угол, где освещение ковром ложилось на моё тело, закрывая его тенью.

В таком положении мной никто бы не заинтересовался. Особенно тут, где кругом сраная полуголая толпа…

Мысленно отметил: уведу Палмер отсюда, пока всё не скатилось в очередную массовую оргию.

Что, конечно, случалось всегда. Каждый раз. А может, ей понравится и она останется? Поиграть?

Как только эта мысль мелькнула, я представил чужие взгляды на её теле, пока я трахаю её до забытья — и рык сорвался из груди сам.

Чёрт, какая же она была ахуенно сексуальная сегодня утром, когда я был в ней по самую кость. Так сжимать меня… это надо уметь.

— «Не знаю, они точно что-то мутят. Поставки — не обычный товар.»

Фраза старшекурильщика вытащила меня из удовольствия и вернула в реальность. Я резко посмотрел на говорящего — мальчишка, лет шестнадцать. Типичный новенький: язык работает быстрее мозга.

Я вышел из своей тени, и пацан увидел меня. Глаза — блюдца.

Правильно.

Мне и говорить ничего не надо было. Я просто чуть двинул пальцами по рукоятям ножей на бёдрах.

— Блядь… — прошептал он, белея.

Его дружки тоже чуть не обмочились. Не удивлён. Бывали случаи и хуже.

Я запомнил его лицо. Позже ночью найду — когда начнётся хаос. Он решит, что в толпе в безопасности... и навернётся на меня сам. Я улыбнулся — слишком демонически, чтобы это могло быть человеческим выражением — и пошёл прямо на них. Пацан пискнул, и в последний момент я шагнул в сторону, обойдя его так близко, будто намеревался раздавить.

По их вздохам я понял — они реально думали, что я его убью.

Славно. Иногда всё слишком легко.

Я вернулся к бару — и увидел, что Палмер исчезла. А Роудс, сука, бухал вискарь так, будто это могло нас напоить.

Я подошёл к нему стремительным шагом, осматривая толпу, пытаясь выхватить взглядом мою маленькую куклу.

— Где она? — рявкнул я и ткнул его в рёбра.

— Ай, какого хрена?! — Он посмотрел на меня странным взглядом. — Сумасшедшая ведьма куда-то свалила. Я не нянька, мать твою.

У меня кровь мгновенно закипела.

— Что ты сейчас сказал? — рык сорвался прежде, чем я успел его удержать.

— Она сумасшедшая, Миша. Я ей и раньше не доверял, но она реально поехавшая. Она сегодня дерётся. Ты вообще в курсе?

Я нахмурился.

Роудс усмехнулся зло:

— Ага. И угадай, против кого?

Он залпом допил стакан.

— Только через мой труп! — взревел я так, что народ вокруг подпрыгнул.

— Удачи уговорить её, — пожал он плечами. — Она никого не слушает.

Я навис над ним.

— Ты не выйдешь против неё. Ты её не тронешь.

— Ха. Правила знаешь: если соперник назначен — дерёшься. Я буду драться аккуратно, ладно?

Ударить его хотелось так сильно, что зубы свело. Но если вырублю его сейчас — Палмер сунут любого другого бойца.

Любого.

А после её сегодняшнего заявления, что «все пять — мои», все банды только и будут мечтать размазать её в ринге.

Если кто-то её тронет… Этой ночью я разорву все долбаное помещение на части.

Он посмотрел на меня серьёзно, потом шлёпнул стодолларовую купюру на стойку бара, отдал что-то вроде салюта и пошёл к рингу.

Я двинулся за ним.

— Я серьёзно, Роудс. Не смей со мной играть.

Он развернулся резко, вплотную заходя в моё пространство, и скривился в усмешке:

— Вы все так глубоко засели в киске этой сучки, что могли бы там жить.

Он перевёл взгляд на Талона.

— И ты едва не связал её! — прошипел он, заставив Талона зарычать.

— Вы выглядите как ебаные клоуны, Миша. Мы — Изгнанные. Нас нельзя удержать.

Его взгляд скользнул по моему телу и вернулся вверх.

— Ты знаешь это. Так какого хрена ты сам себя в это втягиваешь? Она ж не останется.

Его слова были ядовитыми, и мне казалось, что яд ударил мне прямо в грудь.

— Ты этого не знаешь, — выдавил я, слишком слабо, чтобы быть убедительным.

Роудс рассмеялся, мотнув головой:

— Да ну? Она знает, кто мы такие. Она не останется. Это станет слишком. Для нас станем слишком.

Я сжал переносицу пальцами.

— Ты не прав. Она принимает меня таким.

— Продолжай втирать это себе, здоровяк. В конце концов, у нас есть только мы. А теперь извини, у меня бой.

Засранец развернулся и пошёл, выглядя как чёртов бог — толпа вокруг сходила по нему с ума. Он делал вид, что не любит внимание, но я-то знал: его эго от этого пухнет как на дрожжах.

В этот момент я заметил тёмную копну волос, мелькнувшую сквозь толпу.

Палмер.

Она неслась к рингу.

Ах ты, маленькая кукла. Ну ты и непослушная девочка…

Она прорвалась вперёд, и стоило ей сделать ещё один шаг, чтобы запрыгнуть в ринг, как я схватил её за талию.

Кровь стучала в ушах, и я пытался взять себя в руки.

— Где, к чёрту, ты была?

Палмер заёрзала в моих руках:

— Поставь меня, Миша!

Она злилась. Но я — тоже. Я поднял взгляд — и увидел Роудса, который уже разминается. И тут меня окончательно переклинило.

— И ты собираешься драться с НИМ?

Это была либо параллельная вселенная, либо наказание за всех баб, которых я когда-то ножами порезал.

— Ага, — сказала она. — Вот мой телефон.

Она сунула его мне в лицо, и мне пришлось поставить её на ноги.

— Подержи, пока я пойду надрать кому-то зад, ладно?

Где она только держала эту хреновину?!

Тут же я услышал Талона — злого, очень злого. А следом подошли Феликс и Эшланд — все бешенные, каждый на кого-то орёт.

Я отключился от их перебранки.

Меня интересовало только одно: как не дать ей умереть.

Роудс — абсолютный зверь в бою. Поэтому все взгляды в зале были прикованы к нам. Палмер залаяла на остальных, чтобы заткнулись и сели. Наверное, меня это тоже касалось — но как будто я собирался слушать.

Я скрестил руки и изучал эту тёмноволосую дикарку. Она была… настолько выразительной, что я едва её узнавал. Ходила туда-сюда, наэлектризованная эмоциями.

Когда она подошла ко мне снова, я наклонился, позволив губам едва коснуться её уха:

— Я сказал тебе не делать глупостей, куколка. И я уже предвкушаю, как буду исправлять твоё непослушание.

О да. Я действительно предвкушал. Ей зачем-то нужно было доказать что-то — себе, нам, миру, богам… неважно. Она посмотрела на меня, переваривая мою угрозу-обещание. Её глаза — глубокие, синие — всегда выглядели удивлёнными, когда я говорил ей что-то грязное.

И мне это нравилось. Очень.