— Мне кажется, я беременна… стейковым младенцем.

Миша застыл, подняв ко рту огромный кусок мяса, и медленно повернул голову в мою сторону так, словно у меня выросло пять голов. Его взгляд опустился на мой живот, затем снова поднялся.

— Невозможно, — проворчал он и переключился обратно на еду.

Я расхохоталась:

— Это была шутка. Конечно, невозможно.

Он, естественно, не ответил. Шок-контент. Он был таким молчаливым и серьёзным, что в моей голове выстреливало по десять новых вопросов в секунду. Почему он не любит говорить? Что за одержимость ножами? Какого хрена он такой высокий? И… что, блин, происходит с их демоническими формами? Вопросы множились, как кролики.

Я задумалась, когда вернутся остальные.

Квартира была огромная, многоуровневая — по крайней мере, то, что я видела сверху. Выходит, они все живут тут вместе?

Глаза тяжело наливались — после такой еды и бешеного выброса адреналина меня рубило как трактор. Но спать сейчас — глупость уровня «дай демону нож и повернись спиной».

Миша пошевелился на диване, и я распахнула глаза — даже не заметила, как закрыла их. Он наклонился ближе, легко подхватил меня на руки, как чертову принцессу, и понёс через всю комнату к кровати.

Я устала так, как будто мной асфальт укладывали.

Халат полностью поглотил меня, когда он опустил меня на матрас.

Он задержался на миг, изучая меня, и я снова почувствовала, как веки сами закрываются.

— Я не должна спать в твоей кровати.

— Я могу вздремнуть на диване, а потом уйду с твоей дороги! — выкрикнула я в пустоту, не зная, куда он исчез.

— Тсс, — прошептал он, отчего я вздрогнула — он был прямо рядом.

Его большие ладони обхватили мои плечи, и он осторожно посадил меня. Я не сопротивлялась — тело ощущалось как мешок цемента. Пояс халата развязался, мягкая ткань сползла с моих плеч…и что-то он натянул мне через голову.

Миша мягко направил мои руки, продевая их в огромную футболку с логотипом Порча на груди.

Я вдохнула —она была мягкая, тёплая, уютная.

Он поднял пару боксеров, но я отмахнулась:

— Спать… — прохрипела я и просто рухнула назад в подушки.

Одеяло опустилось на меня. Что-то в голове на мгновение царапнуло, словно воспоминание. Такое знакомое… Так уже было однажды...и именно тогда…

Глаза распахнулись.

— Миша!

Его суровое, красивое лицо появилось в поле зрения. Он выглядел… обеспокоенным.

— Ты… ты что, п-п-подсыпал мне в еду?!

Голос едва выходил.

Сердце колотилось в горле, холодный пот скользил по коже.

Нет.

Нет, нет, нет.

Я не услышала ответа — тьма накрыла меня, туша всё вокруг.

Она спала. Хотя ещё минуту назад выглядела так, будто её душит страх. Почему?

Глядя на неё сверху, я рассматривал, как её тёмные волосы разметались по моей подушке. Розовый румянец на щеках, длинные ресницы, опускающиеся к коже…

Такая. Чёртова. Красавица.

И чертовски вкусная.

Я прижал нижнюю губу зубами, пытаясь уловить её вкус. Талон почти успел её пометить. Да чтоб его. Никогда раньше мне не приходилось стоять рядом с другим демоном во время такого, и я был благодарен, что всё-таки не произошло.

Потому что меня это… интересовало. Очень.

Я уже сказал ей больше слов, чем вообще произносил за последние два месяца. Если бы остальные были рядом — мне бы и не пришлось. Их болтовни хватало на весь Порт-Блэк.

Я достал телефон из кармана, проверил сообщения.

Ничего.

Это могло значить несколько вещей.

Они:

— были заняты тем, что убивали Фрэнка — вполне возможно;

— пытали Фрэнка — куда вероятнее;

— уже сделали и то и другое и сейчас пытались раскопать детали его предательства.

Хмыкнув, я сел на край кровати. Наверное, к лучшему, что я тут, а не там. Свои прозвища просто так не дают — и моё я получил заслуженно. Хотя, да, немного раздражало, что я пропускаю веселье. Мне нравилось резать людей.

Я давно это принял, и когда мне дали имя «Карвер», я только усмехнулся. Бандиты звали меня просто: Карвер. И меня это устраивало. Когда тебя боятся — с тобой меньше пытаются разговаривать.

Со стороны Палмер доносилось лёгкое, мягкое сопение, и я снова посмотрел на неё, вспоминая тот ужас в её глазах перед тем, как она провалилась под моё влияние. Я хотел, чтобы она успокоилась. А не чтобы у неё случилась чёртова паника.

— Угх, — пробормотал я тихо. Я просто быстро проверю, всё ли с ней в порядке. Если нет — помогу.

Я прикрыл глаза, выпуская силу. Она развернулась, пульсируя наружу, нащупывая.

Я шагнул в пустоту и ждал, когда связь вспыхнет. Стены её сновидения начали складываться. Она была в общежитии — в маленькой комнате, лежала на узкой кровати. Одежда — явно клубная, и по тому, как одна нога неестественно свисала с края матраса, я понял: что-то не так.

Её глаза были широко раскрыты, дыхание — рваное. Дверь комнаты распахнулась, и она начала шептать «Нет» снова и снова.

Кто этот ублюдок? Я не видел мужчину, но знал, что это именно мужчина — эта комната пахла мужиком. И обувь у двери была мужская. В груди начинало подниматься бешенство, потому что запахи в чужих снах я чувствовал только тогда, когда сновидение построено на памяти. Это был реальный эпизод её жизни. Какой-то мудак накачал нашу крольчатку наркотой и напугал до усрачки?

И я, блядь, только что сделал почти то же самое. Ебаный стыд.

— Палмер, — приказал я.

Её большие голубые глаза сразу нашли меня — и весь сон рассыпался. Мы стояли посреди хвойного леса, снег лежал свежим слоем, и сверху падали новые хлопья.

— Ты в безопасности. Подумай о том, что делает тебя счастливой. О чём-то хорошем.

— Миша? Я сплю? — Она поднялась с исчезнувшей кровати, выпрямилась.

— Да. Это просто сон.

— Н-но ты меня накачал…

— Я бы никогда не сделал этого, куколка. Мне просто хотелось помочь тебе успокоиться. Это часть моей магии. Если бы я знал…

— Ты слишком много говоришь, — она сузила глаза. — Ты точно тот же Миша-Медведь?

Я моргнул.

— Миша-Медведь?

Она пожала плечами:

— Ну да. Ты же здоровенный, как медведь. Вполне подходит.

Мне так не казалось. Но она улыбалась — и я это проглотил.

— Где мы? — спросил я.

— В лесу за домом, где я выросла. Это моё любимое место на свете. Зимой лучше всего — снег накрывал мёртвые листья, ветки, зверей… Стирало всё, оставляя один блеск.

Я огляделся и вздрогнул. Давно уже вокруг меня не было такого снега… И это не вызывало приятных воспоминаний.

— Я часами сидела здесь и ждала белок. Обожаю белок — мои любимые, — она смотрела вдаль, спокойная.

Похоже, она уже достаточно пришла в себя, поэтому я решил уходить. Я не сказал ни слова — просто исчез. Словно иллюзия, созданная сном.

Если она что-то и запомнит — только то, что ей приснился сон со мной. Я мог сделать так, чтобы она помнила всё в мельчайших подробностях — любимая пытка для наших врагов — но не хотел раскрывать ей об этом.

Пока нет.

Убедившись, что она будет спать до утра, я поднялся с кровати, схватил кобуры и пошёл к книжной полке. Нужно было кое-что сделать, прежде чем я посплю сам. На уровне моего лица висело декоративное зеркало. Я встал так, чтобы моё отражение заполнило раму.

Через пару секунд прозвучал щелчок, и с лёгким вздохом полка отъехала в сторону. Моё тело расслабилось сразу, как только я переступил порог. Это было моё любимое место на всём свете. Я был не просто хорош с ножами — я был лучшим. Включив свет, я посмотрел на свою мастерскую. Идеально чистая. Металл блестел на столах и полках, заставленных оружием и инструментами.

Картина со снегом из сна всё ещё грызла меня. Я выругался, бросив кинжалы в мойку из нержавейки, чтобы потом отмыть. Ненавижу, что прошло столько лет, а эти воспоминания всё ещё могут меня цеплять.