— Так. Ему нужен холодный душ, — фыркнул я. — Давай, брат.

Он ещё секунду смотрел на меня, потом мотнул головой.

— Блядь, это было жёстко. Я был так, сука, зол.

— Ну, теперь он мёртв. Более чем мёртв. — отозвался Талон. — Мы получили, что хотели. Пошли отмываться. Интересно, как там Миша с нашей крольчихой?

Он закинул руку Эшу на талию и повёл нас к общим душевым, которые я сам выпросил построить — чтобы вся эта кровь, грязь и хрен пойми что ещё не тащились по клубу и этажам.

— Наверняка, он уже проболтал ей уши, — буркнул Роудс.

Талон показал ему средний палец через плечо. У меня кожа буквально ползла от того, насколько они сейчас все грязные — я отключился, пока мы заходили в душевые. Мне нужен был литр мыла и кипяток, льющийся часами. А потом — моя студия. Я был на взводе; спать я всё равно не собирался.

Роудс появился в моём душевом боксе ровно в тот момент, когда я собирался зайти внутрь.

— Ты в порядке, брат?

Я молча кивнул, раздражённый тем, что он вообще заметил моё состояние.

— Вот, они новые.

Он сунул мне пакет: зелёная мочалка, чёрное полотенце, скраб, гели, шампуни.

— Спасибо, — буркнул я и повернулся, но он схватил меня за руку.

— Ты всегда можешь поговорить со мной. Ты знаешь, да?

В его глазах была чистая искренность.

Я это ценил… но нет.

Не вариант.

Я снова кивнул и молча зашёл в душ.

Талон тем временем распевал что-то в стиле Элмера Фадда про охоту на кроликов, а Эш ржал как ебнутый. Не знаю пока, что думать о Палмер, но у меня есть шесть месяцев, чтобы разобраться. Да и сложно будет назвать это «проблемой», если вспомнить, как она отсасывала. Лучший минет в моей жизни.

— Чёрт, да, — прошептал я и начал драить кожу так, будто пытался стереть с неё их кровь вместе со своим прошлым.

Свежевымытый — и как будто на один слой кожи легче — я плюхнулся в своё кожаное кресло и раскрыл скетчбук. Я никогда не любил грязь. Ни в детстве, ни позже. Нахрен. Другие мальчишки могли часами копаться в земле или бегать по пляжу возле нашей деревни. А я — сидел на стуле подальше от песка и рисовал.

Карандаш скользил по бумаге, пока я вспоминал те дни. Одни воспоминания уже стёрлись временем, другие — наоборот, выжжены в мозгу так, будто всё случилось вчера. Например — как наши родители стыдились того, что я не соответствовал образу «нормального молодого самца». Мы росли богато. Очень богато. А с этим шли ожидания. Огромные.

Когда наши силы проявились в семнадцать и выяснилось, что мы оба способны менять облик и имитировать голос, я был уверен, что родители наконец-то от нас отстанут. Но стало только хуже.

Перевоплощение был одним из самых востребованных даров в нашем мире. Монархия всегда пыталась рекрутировать как можно больше оборотней — очевидно же, из них выходили идеальные шпионы.

— Благодарю за приглашение, Ваше Величество, — сказал отец, кланяясь королю Тэйну. Мы повторили жест.

Король отмахнулся и поднялся с трона:

— Спасибо, что привели своих сыновей так быстро. Звёзды действительно благословили вашу семью такими дарами.

Мать улыбнулась:

— Да, действительно. Когда мы узнали об их способностях, сразу поняли, что они станут великолепным активом для короны.

В тронном зале открылась дверь, и мы обернулись. По красной дорожке к нам шёл мужчина с тёмными волосами и такими же тёмными глазами. В глазах хранились такие тайны, что их, по-хорошему, и знать бы не хотелось.

Король Тэйн поднял бровь:

— Так хорошо, что ты наконец присоединился! Иди, познакомься с этой чудесной семьёй. Они привели своих сыновей откликнуться на наш запрос по оборотням и мимикам.

Брат короля подошёл, взял мамину руку и поцеловал её в костяшки:

— Добро пожаловать в Нариан, мадам.

Потом пожал руку отцу:

— Спасибо, что прибыли. Путь был безопасным? Эти дни всё слишком непредсказуемо.

— Да, — ответил отец. — Без происшествий. Хоть и заняло дольше — ветра были против.

Брат короля тихо рассмеялся, хлопнув его по спине:

— Ещё бы. Бури в последнее время просто беспрецедентные. Давайте проведём вас в ваши комнаты. У нас есть массажисты и горячие источники — снимут напряжение в миг.

Родители кивали как два восторженных идиота. Мы и так были богаты… но это? Это было баснословное повышение статуса. Мама, наверное, назвала бы этот день лучшим в своей жизни — выше даже, чем день рождения собственных сыновей.

— Оборотни и мимики? Внушительное сочетание, — сказал брат короля, остановившись прямо передо мной.

Он скользнул взглядом сверху вниз… и обратно.

Талон тихо прокашлялся за моей спиной. Ах да. Ответить.

— Феликс, — брякнул я.

И почти физически услышал, как мама застонала сквозь улыбку.

— Прошу прощения! Я хотел сказать: "Меня зовут Феликс, и приятно познакомиться".

— Я понял, что ты хотел сказать, не переживай.

Он улыбнулся — мягко, тепло… на секунду. А потом подошёл к Талону.

Я рискнул:

— Извините… я не расслышал вашего имени?

Король Тэйн расхохотался, а тёмный мужчина снова посмотрел на меня.

На этот раз улыбка была другой.

Не мягкой.

Не тёплой.

А такой, что мороз прошёлся по позвоночнику. Так не должны улыбаться хищники. Ни волки. Ни медведи. Ни драконы.

— Я — Азраэл.

— Блядь, — прорычал я, роняя скетчбук на столик. — Так не пойдёт.

Я провёл рукой по волосам и принял решение. Похуй. Нацепил чёрные джоггеры, чёрную лонгсливку, сунул ноги в свои неоновые «Конверсы», усеянные брызгами краски. Старые, стёртые — зато родные. Они были как объятие старого друга. Как возвращение в безопасную точку в голове, где всё предсказуемо и спокойно.

Когда я надевал эти кеды — это всегда значило одно: я иду рисовать. Я распахнул дверцу шкафа, схватил видавший виды рюкзак, облепленный нашивками и значками.

Лучшее в рисовании — помимо кайфа от лазания по зданиям и мостам — это то, что я полностью отключался. Абсолютно.

Никто и ничто не могло достучаться.

А сейчас такая отключка была мне необходима как воздух.

Я зависла в том великолепном состоянии между сном и явью — когда твои мечты кажутся реальностью, но на тебе ещё не лежит груз настоящей жизни, способный испоганить любое хорошее чувство.

Холод снега постепенно сменялся теплом, будто меня укутали в кокон из одеял. Лёгкое покачивание ветки, на которой я сидела, таяло, уходило прочь… и мои глаза открылись, обнаружив совершенно незнакомую комнату.

Я моргнула, пытаясь собрать мысли в кучу и сфокусировать взгляд. Покачивание вернулось — и в следующую секунду я распахнула глаза, когда мозг наконец включился.

Резко перевернувшись, я оказалась лицом к лицу с улыбающимся рыжим демоном.

— Доброе утречко, Кролик, — протянул Талон, снова чуть двинув бёдрами, из-за чего моё тело вновь слегка покачнулось.

Он что… микро-сухо меня трахает?

— Талон! — Я упёрлась ладонями в его голую грудь. — Что ты делаешь?

— Не надо так рано проявлять агрессию, — невинно ответил он, подложив руки под голову. — Поднялся я, значит, ночью сюда — и был приятно удивлён, увидев тебя, сладенькую и храпящую, в кровати большого Миши.

— Я не храплю.

— Ну да, конечно. В общем, Миша до сих пор в своей берлоге. И что бы это был за джентльмен-демон, если бы я оставил тебя одну в такой огромной кровати?

— Эм, лучший в мире? Обычно мужчины не заползают в кровать к женщинам, которые не могут дать согласие…

Он широко улыбнулся:

— Да, я и есть лучший. Спасибо, Кролик. Иногда мужчине просто нужно услышать это от женщины.

Я вдохнула глубоко и медленно, готовая убить его морально. У него самый худший случай выборочного слуха, какой я когда-либо встречала.