Я моргнула.

— Циклы течки? Омеги? О чём вы вообще говорите? Я не животное.

Глаза Кэная вспыхнули чем-то таким, что заставило мой живот болезненно сжаться от желания.

— Сильви, то, что я сейчас скажу, может прозвучать безумно, но, пожалуйста — дослушай.

Я хотела закричать: «Вся эта ситуация — безумие!» — но сдержалась. Иногда молчание — лучший способ заставить человека выдать лишнее.

Он тяжело выдохнул:

— Мы с Таймуром… ну, мы не люди. Ты, возможно, догадалась по рогам, но… мы — оборотни-северные олени.

Я моргнула. Потом ещё раз.

— Оборотни-олени, — повторила медленно. Точно сон. — То есть как оборотни-волки, только олени.

— Мы можем принимать человеческий и оленьий облик, да, — пояснил Кэнай. — И это не просто превращение — в человеческой форме у нас усиленные чувства, сила, долголетие. Мы также связаны с зимней магией.

— Магией, — я буквально рухнула в кресло, за которое держалась. — Конечно. Магические олени. Почему бы и нет.

Кэнай двинулся ко мне, но передумал и остановился.

— Неужели ты из тех разочарованных людей, которые ни во что не верят? — отозвался Таймур, и в его голосе явно слышалась усмешка.

— Ох, то есть это я тут сумасшедшая? — метнула я в него взгляд.

Он лишь улыбнулся — и, как и у Кэная, эта улыбка была чертовски привлекательной.

— Да.

— Тай… — предостерёг его Кэнай.

Таймур поднял руки:

— Ладно, ладно. Просто пытаюсь разрядить обстановку.

И вот тогда я действительно рассмеялась. Нервно, срывающимся смешком, который было невозможно остановить. Это всё было безумие. Абсолютное.

Юрист во мне отчаянно пытался найти логическую брешь в их лжи — в этом я была лучшей. Выискивать несостыковки, разрушать историю оппонента. Но сейчас…

Всё тело болело, будто у меня жар — но в десять раз хуже. А между ног было такое пульсирующее чувство, мучительное тепло, что я едва не стонала, просто сидя здесь. Каждый раз, когда Кэнай шевелился, я слышала, как он пахнет, — и это сводило меня с ума. Ненормально. Совсем. Даже для меня. Ну… может, чуть-чуть нормально…

— Ладно, допустим, на минуту, что я в это верю. И что это значит?

— Течка — это способ сигнализировать о фертильности совместимым партнёрам, — объяснил Таймур. — В дикой природе это обеспечивает выживание вида. Обычно длится три-пять дней.

Я вспомнила документалки Netflix. В детстве охотники из городка ездили в Канаду за лосями и оленями. Говорили, что самцы в гон полностью теряют голову и мчатся на звук самки.

Это я сейчас так делаю?

Я подумала о том тёмном взгляде, который был у Кэная и Таймура — о том, как они держались подальше от меня. Я понимала, что это значит.

— То есть если я в течке, значит, я буду… привлекать внимание?

Кэнай кивнул.

— Сильви, пойми — запах, который ты сейчас источаешь, сведёт с ума любого не спаренного оборотня в радиусе нескольких миль.

— Вот почему Кэнай привёл тебя сюда, — добавил Таймур. — Ты, вероятно, уже заметила, что мы больше не в Вермонте. Это место маскирует твой запах. Здесь ты в безопасности. Потому что твой аромат необычайно сильный — он влияет даже на оборотней с партнёрами.

Он бросил взгляд на Кэная. Тот проигнорировал его.

— В безопасности… кроме вас двоих, — пробормотала я, видя, как им тяжело.

— Мы никогда не причиним тебе вреда, — сказал Кэнай, и его голос стал хриплым. — Но ты должна понимать: твой запах запускает у меня реакцию гона. Моё тело отвечает на твоё.

То есть буквально как в природе.

— Это альфа-эквивалент течки, — пояснил Таймур. — Биологический инстинкт спариться с совместимой омегой.

— И я — омега, — произнесла я ровно.

— Да. Ты человек, но у тебя могут быть спящие гены оборотня в глубокой родословной. Их хватило, чтобы ускоритель пробудил омега-черты.

Ладно… я просто пока не буду это анализировать.

— А ты альфа, — пробормотала я, глядя на Кэная.

Он кивнул.

— А ты? — спросила я у Таймура почти обвинительно.

— Тоже альфа.

Новая волна жара накрыла меня, и я вцепилась в подлокотники кресла.

— Это безумие. Всё это полное безумие.

— Я знаю, — тихо ответил Кэнай. — Но это реально. И нам нужно понять, как с этим справиться.

Я глубоко вдохнула, заставляя мозг-юриста пробиться сквозь туман.

— Справиться — как? Что это останавливает? Что завершает течку?

Кэнай и Таймур обменялись взглядом.

— Не делайте так! — рявкнула я. — Я не хрупкая. Просто скажите.

— Присутствие альфы… его феромоны могут стабилизировать течку. Физический контакт. И… — Кэнай запнулся.

— Секс, — холодно закончила я. — Секс с альфой это прекращает.

— Не всё так просто… — начал Таймур.

— Но он помог бы. Сделал бы это переносимым, — я жестом указала на себя, на то, как буквально дрожу. — Правда?

— Да, — признал Кэнай болезненным голосом. — Очень помог бы.

Я кивнула один раз — решение принято.

— Хорошо. Тогда давайте это сделаем.

Оба замерли.

— Сильви… — начал Кэнай.

— Я взрослая женщина. Я могу принимать решения о своём теле, даже в таком состоянии. — Слова вышли резкими, деловыми — как будто я вела переговоры. Я ВСЕГДА вела переговоры.

— Вы сами сказали — три-пять дней. Я так не выдержу. Я едва думаю… это… это больно. Если секс остановит это, значит, это логичное решение.

— Это не просто секс, — осторожно сказал Таймур. — Для оборотней это… эмоционально. Есть инстинкты привязки. Это сильно.

Я отмахнулась.

— Есть биохимические механизмы привязанности — окситоцин, эндорфины, аналоги оборотней, не важно. Я справлюсь.

Я давно научилась отделять секс от чувств.

Кэнай подошёл ближе, его выражение было почти мучительным.

— Сильви, это не просто секс. Когда альфа и омега соединяются во время течки — особенно первой — связь становится глубокой. Она меняет всё.

— Ну и пусть меняет, — ответила я. Жажда внутри вспыхнула снова, и дыхание сорвалось. — Это всё равно лучше, чем ощущение, будто я хочу вылезти из собственной кожи.

— Я просто хочу, чтобы ты понимала… — начал Кэнай, протягивая руку.

Я отдёрнула свою.

— Я прекрасно всё понимаю. Ты боишься, что я привяжусь или начну чего-то ожидать. Не начну. Я отлично умею разделять личное и остальное.

Истина этих слов неприятно кольнула. Всю взрослую жизнь я держала людей на расстоянии. Работа была проще, чем отношения — договоры, переговоры, суды. Вот что я умела.

Я видела, как бабушка променяла всё на карьеру — и усвоила этот урок.

И это было тем же самым — средство достижения цели. Ничего больше.

— Не это меня беспокоит, — мягко сказал Кэнай, и в его тоне было что-то, от чего у меня напряглось горло.

— Смотрите… я благодарна за… вот это всё, — я неопределённо махнула рукой на его выражение, — но мне не нужны сантименты. Мне нужно решение. Вы его дали.

Таймур наблюдал за мной своими тёмными, слишком понимающими глазами.

— О тебе когда-нибудь заботились, Сильви? Не по договорённости. Не как сделку. Просто… заботились?

Вопрос ударил сильнее, чем должен был. Я почувствовала, как стены внутри меня встают на место.

— Мне не нужно, чтобы обо мне заботились.

— Сильви… — голос Кэная был таким мягким, что в груди стало больно.

— Хватит. — Я подняла руку. — Пожалуйста. Я… я не умею вот в это. Чувства, мягкие слова, этот взгляд… нет. Давайте держаться просто. Клинически. Вы помогаете мне пройти течку, я не осложняю какими либо ожиданиями. Это ведь и вам поможет, да? И вашему гону?

Последовавшая тишина была оглушающей.

Серебряные глаза Кэная наполнились такой заботой, что я не смогла выдержать его взгляд.

— Конечно, Сильви. Как тебе нужно.

Кэнай стоял, протягивая мне руку. Это не было похоже на мои другие свидания из Тиндера или пьяные перепихи. Он не давил на меня, не торопился затащить в постель, несмотря на жар, который, как я чувствовала по запаху, исходил от него, — тот самый запах, от которого сжимались мои бедра, пока нервы пульсировали. Но он не двигался, просто протянул руку, ожидая меня.