Кэнай фыркнул, и через связь на меня накатила волна тепла — словно тёплое объятие. Мы снижались к древнему лесу, ели которого были тяжёлы от снега, чуть быстрее, чем, как мне казалось, было необходимо. Когда Кэнай резко затормозил, ветер хлестнул вокруг, и меня буквально сдуло с его спины. К счастью, я приземлилась в ближайший сугроб.

В следующую секунду белые волосы и серебряные глаза Кэная заслонили собой звёздное небо.

— Вот что такое семья, Сильви. Слишком. Но видно, как сильно они тебя любят.

Я и сама не знала, настолько ли очевидна моя неуверенность, но губы сами искривились в сомнении. Кэнай тихо цокнул языком и наклонился, прижимаясь губами к моим.

— Я вижу, откуда у тебя этот огонь. И сейчас он нам нужен больше, чем когда-либо.

Он поцеловал меня снова, и мы прижались друг к другу прямо в снегу. Я растаяла рядом с ним, позволяя его теплу дать мне короткую передышку перед тем хаосом, в который мы собирались войти.

А потом вдруг Кэнай полетел назад по воздуху.

— Достаточно.

Алекси схватил его за спинку куртки и практически швырнул в сугроб.

— У нас есть работа. И вы оба уже по уши в снегу.

Кэнай вынырнул, отплёвываясь, его белые волосы были усыпаны свежим порошком.

— Не обязательно было меня бросать!

— Ты бы сам не остановился, — сухо ответил Алекси, но я заметила едва уловимое подёргивание его губ.

Таймур подбежал, явно развлекаясь.

— Алекси просто нервничает. Боится, что бабушка Роз загонит его в угол в библиотеке.

— Она по дороге спрашивала про его тренировочный режим, — с восторгом добавил Кэнай. — Три раза.

— Ей восемьдесят два! — лицо Алекси вспыхнуло над бородой.

— Восемьдесят два, и, судя по всему, вкус у неё всё ещё отличный, — заметила я, стряхивая снег с пальто. — Хотя должна предупредить: она очень… настойчивая. Это касается не только работы.

Алекси выглядел по-настоящему встревоженным.

— Ты ведь не шутишь.

— Она уже спросила, не свободен ли твой отец.

— Мне нужно быть где-то ещё, — запаниковал Алекси. — Очень далеко. Возможно, обратно в Финляндию.

Таймур поймал его за руку, прежде чем он успел сбежать.

— О нет, здоровяк. Не говори, что боишься маленькой старушки.

— Твоя бабушка пугает меня больше, чем Йольнир, — пробормотал Алекси, пока мы направлялись к библиотеке.

— Умный мужчина, — усмехнулась я, продевая руку ему под локоть. — Так и должно быть. Но не волнуйся, я тебя защищу.

— Защитишь меня? — он посмотрел на меня с недоверием. — Ты в два раза меньше.

— Зато помни — у меня есть когти.

Я подмигнула, и румянец на его щеках расползся ниже, по шее, когда я сжала его бицепс.

Мы подошли ко входу в пещеру, где нас уже ждали мама и бабушка. Бабушка Роз совершенно без стеснения разглядывала Алекси с ног до головы.

— Я передумал, — выпалил он. — Финляндия. Немедленно.

Таймур и Кэнай схватили его за плечи с двух сторон.

— Ну уж нет, большой парень. Пора принять удар за стаю.

— Я вас всех ненавижу, — пробормотал Алекси, пока его тащили вперёд.

— Нет, не ненавидишь, — сказала я, приподнимаясь на носки и целуя его в щёку. — И обещаю, я вмешаюсь, если она станет слишком… активной.

— Что?! — Алекси выглядел в ужасе.

— Ты явно мало общался с пожилыми женщинами, — фыркнул Таймур. — Они хуже альф в руте. Весь этот опыт и ноль стыда.

— Я всё ещё здесь, — напомнила я. — И это, между прочим, моя бабушка.

Кэнай рассмеялся и поцеловал меня в макушку.

— Тогда ты знаешь, что это правда.

И он был прав.

Было уже далеко за три ночи, когда мы наконец сделали настоящий перерыв. Тётя Патриция отключилась несколько часов назад, пообещав прислать свою часть к утру. Мои пары были рассредоточены между стеллажами — сортировали контракты, сравнивали пометки.

Алекси, как назло, находился дальше всех.

Так что три женщины Хартвелл собрались вокруг массивного письменного стола из красного дерева.

Мама принесла горячий шоколад — настоящий, между прочим, — и мы устроились в удобных, хоть и древних креслах.

— Ну что, — сказала мама, обхватывая кружку руками. — Как ты на самом деле, милая?

— Если честно? Понятия не имею, — я слабо рассмеялась. — Неделю назад моя главная проблема была — стать партнёром или открыть собственную практику. А теперь… теперь всё иначе. Это безумие.

— Но ты счастлива, — заметила бабушка Роз. Это был не вопрос.

Я задумалась — о мягкости Кэная, о спокойной, удерживающей силе Таймура, о том, как Алекси медленно раскрывался мне… нам. О том, как впервые за много лет я чувствовала, что принадлежу — месту, людям.

— Да, — призналась я. — Я счастлива. Напугана, по уши в неизвестности, но счастлива.

— Хорошо, — мама потянулась и сжала моё колено. — Знаешь, я всегда за тебя переживала. Ты так много работаешь, так себя загоняешь. Ты очень похожа на свою бабушку, — она бросила взгляд на Роз, — без обид.

— Никаких, — фыркнула бабушка. — Я была трудоголиком. Это не секрет.

— Но ты казалась такой одинокой, Сильви, — продолжила мама. — С тех пор как ушёл Адам. Будто пыталась заполнить какую-то пустоту работой, делами. Я не знала, как тебе помочь — ты всегда была такой самостоятельной, такой сильной… будто тебе никто не нужен.

— Мне нужны были люди, — прошептала я. — Я просто не умела их впускать.

— А сейчас? — спросила бабушка Роз.

— Иногда, — я усмехнулась с дерзкой улыбкой, — немного рождественской магии — это именно то, что нужно девушке. Теперь у меня есть три замечательных мужчины, которые не дают мне закрыться, даже когда я пытаюсь.

— Три мужчины… — мама сказала почти мечтательно.

— Да, мама. Три мужчины. Это совсем не то, чего я ожидала, но я знаю — это правильно.

Бабушка Роз тихо рассмеялась.

— Ну, ты всегда была перфекционисткой.

Мы немного посидели в уютной тишине, потягивая горячий шоколад и наблюдая, как магический свет библиотеки мягко мерцает.

— Простите меня, — сказала я наконец. — За то, что редко бывала рядом. За то, что слишком погрузилась в работу и почти не приезжала, не звонила. Я слишком хорошо пошла по твоим следам, — я посмотрела на бабушку.

Она поставила кружку и взяла меня за руку.

— А я прошу прощения за то, что была примером, который научил тебя ставить работу выше всего. За то, что не показала, что можно жить иначе.

— Но ты показываешь это сейчас, — ответила я. — Тем, что ты здесь.

— Потому что это важно, — твёрдо сказала бабушка Роз. — Ты попросила о помощи, а мы — семья. И именно это семья и делает. Даже если мне понадобилось почти восемьдесят два года, чтобы наконец всё понять.

Мама прочистила горло, и я заметила, что она плачет.

— Я так счастлива быть здесь с тобой. — Она обняла нас обеих — неловко из-за кружек, но идеально. — Мои гениальные девочки. Мои сильные, упрямые, прекрасные девочки.

Мы так и стояли какое-то время — три поколения женщин Хартвелл, проживших разные жизни, но связанных между собой.

— Ладно, — наконец объявила бабушка Роз, вытирая глаза. — Хватит сантиментов. У нас дело, которое нужно выиграть, и примерно тридцать шесть часов на всё.

Я широко улыбнулась.

— Есть, мэм.

— И, Сильви… — она помедлила. — Эти мужчины. Они тебе подходят. Я это вижу. Не позволяй страху оттолкнуть их.

— Не позволю, — пообещала я. — Я учусь. Мы все учимся.

— Хорошо. А теперь вперёд. Эти новые контракты сами себя не перепишут.

Я взяла пустые кружки и поднялась, чтобы отнести их в сторону. И в этот момент заметила Кэная — он склонился к Таймуру, вместе они изучали какие-то бумаги. Алекси говорил по телефону на быстром финском — наверняка собирал новые показания.

Бабушка была права.

Они были хороши для меня.

И я была хороша для них.

Пора доказать, что вместе мы можем справиться с кем угодно.

Пора выиграть это дело.