Рога столкнулись с глухим, скрежещущим звуком. Зубцы зацепились друг за друга, царапая, скользя. Это было как ногтями по стеклу. Я видела, как напрягается более хрупкое тело Кэная, когда он пытался противостоять чистой, грубой силе противника.

— Алекси, прекрати! — крикнул Таймур, бросаясь к ним.

Но Алекси не остановился. Та же ярость, что я видела на логистическом центре, теперь была направлена на моего спутника.

Кэнай застонал и рухнул на колени, когда Алекси резко провернул рога, сбивая его на пол. Из горла Кэная вырвался рваный крик, и по щеке потекла кровь — острый зубец рассёк кожу.

— ХВАТИТ!

Я бросилась вперёд и толкнула Алекси. Я знала, что слишком мала, чтобы реально что-то изменить, но в тот миг, когда я коснулась его, его ноздри раздулись — и он отступил.

Таймур тут же оказался рядом с Кэнаем, осматривая рану. А я осталась стоять между ними и Алекси, ладони всё ещё прижаты к его груди.

— О, — низко, насмешливо протянул он. — У этой киски есть коготки.

Он смотрел на меня, зрачки распахнуты до предела, и у меня снова перехватило дыхание.

— Hitto, sä oot kaunis… чёрт, ты красивая.

Он глубоко вдохнул, и его выражение стало тёмным.

— Но ты вся пропахла ими. Их запах везде на тебе.

— Как ты нас нашёл? — прорычал Таймур, его голос был хриплым, пока он осторожно поддерживал раненую щёку Кэная.

Алекси не сводил с меня глаз.

— В защите была брешь.

Кэнай и Таймур резко переглянулись.

— Невозможно, — возразил Таймур. — Я всё проверил дважды. Там не было никакой бреши...

— Неважно, — отрезал Алекси. — Я здесь. А моя пара пойдёт со мной.

Он накрыл своей ладонью мою руку у себя на груди — и моё сердце дёрнулось, словно пойманная птица.

Моя.

Но я отступила, сопротивляясь притяжению, даже несмотря на то, что часть меня отчаянно хотела вдохнуть его запах.

— Она наша! — зарычал Кэнай, снова делая шаг вперёд, но я подняла обе руки.

— А у меня будет право голоса?

Все трое замерли.

— Сесть, — приказала я, указывая на стулья вокруг комнаты. — Все.

К моему удивлению, они подчинились. Кэнай и Таймур сели на диван — достаточно близко, чтобы выглядеть единым фронтом. Алекси развалился в кресле напротив, но в его позе не было ни капли расслабленности. Он был как сжатая пружина, и его зелёные глаза отслеживали каждое моё движение.

Я осталась стоять. Поза силы — уровень первый.

— Теперь. Объясняйся, — сказала я Алекси.

— Он ворвался в наш дом— — начал Кэнай.

— После того как вы украли мою пару, — огрызнулся Алекси.

— Твою пару? — голос Таймура стал опасно тихим. — Только через мой труп.

Взгляд Алекси снова впился в меня — такой интенсивный, что у меня перехватило дыхание.

— Скажи им, омега. Скажи про связь. Я знаю, ты тоже её чувствуешь.

Я чувствовала.

Но как такое возможно? Я была связана с Таймуром и Кэнаем. Они были всем, чего я когда-либо хотела. Так почему я чувствовала это к нему?

Режим юриста активирован — уклоняемся от вопроса.

— Я не оборотень. Я человек.

Он покачал головой.

— Неважно. Ты была предназначена мне. Я знаю это сердцем. — Он прижал руку к груди. — Потому что я почувствовал тебя. Твою ярость. Твою боль. Твою абсолютную, всепоглощающую ненависть к несправедливости, которую ты видела. Это ударило меня, как сорвавшиеся с рельсов сани.

— Это невозможно, — выдохнул Таймур. — Эмоции нельзя чувствовать так… если только связи уже нет.

— Она есть, — настаивал Алекси. — Или должна быть. Была бы, если бы вы двое не добрались до неё первыми.

Его пальцы впились в подлокотники так, что дерево заскрипело.

— Я тонул в этом, — его челюсть напряглась. — Волна чувств, которые не были моими. Ярость — да. Но ещё и решимость. Абсолютная уверенность, что эту систему нужно уничтожить.

Он снова посмотрел на меня.

— И под всем этим было кое-что ещё. До боли знакомое чувство. Как будто возвращаешься домой после долгих лет скитаний. Как будто находишь то, что искал всю жизнь — даже не зная, что ищешь.

Моя грудь сжалась.

Потому что я тоже что-то почувствовала, когда увидела, как он защищает своего товарища.

То же самое, что почувствовала, когда впервые доверилась Таймуру и Кэнаю.

Дом.

Безопасность.

Нужно ли Алекси это так же сильно, как когда-то нужно было мне?

— Я поднял взгляд, — продолжил он, — и увидел тебя. Всё, чего я когда-либо хотел. Мою пару.

— Так пары не формируются, — возразил Таймур, но в его голосе появилась неуверенность.

— У финских лесных оленей — да, — ответил Алекси. — Мы не связываемся через запах или секс. Мы связываемся через магическую совместимость и общую цель. — Он указал на меня. — Её магия пела ту же песню, что и моя. Песню справедливости. Песню разрушения систем, которые калечат тех, кто не может за себя постоять.

— У меня нет магии, Алекси, — тихо сказала я.

Он отмахнулся от моих слов.

— Не вся магия должна быть эффектной, как у этих двоих, — пробормотал он, бросив особенно жёсткий взгляд на Кэная. — Основа магии — это эмоции. Любовь. Радость. Чудо. Почему, думаешь, Йольнир так глубоко врос в человеческий миф? Ему нужны эти чувства. Эта надежда, за которую люди цепляются в самые тёмные времена.

Он внезапно встал — и прежде чем я успела осознать происходящее, мягко обхватил мой подбородок. Его лицо оказалось так близко, что его запах накрыл меня с головой. Его глаза были тёмно-зелёными, как хвоя вечнозелёных деревьев, а нос — с едва заметным изгибом.

Я не могла отстраниться.

И не хотела.

— Ты переполнена этим, kisu, — столько надежды. Я понимаю, ты пыталась это скрыть. Но твоё сердце переполнено состраданием — самой чистой формой магии в этом мире.

У меня перехватило дыхание. Его взгляд скользнул к моим губам — и тут же вверх.

Но в следующую секунду Таймур уже оттаскивал его от меня.

Алекси резко провернул плечи, заставляя Таймура отпустить его, но ближе не подошёл.

— Даже если это правда, — сказала я твёрдо, — это не даёт тебе права нападать на моих спутников.

— Твоих? — с презрением повторил он. — Они были рядом, когда ты вошла в течку, и воспользовались этим.

— Ничего подобного, — Кэнай кипел от ярости. — Каждый выбор, который делала Сильви, был её собственным.

Он повернулся так, чтобы Алекси увидел метку на его шее. Она слабо мерцала в свете камина — узоры инея, расползающиеся, как мороз по стеклу.

Алекси фыркнул, его массивное тело источало беспокойную энергию.

— Метка ничего не значит, если она поставлена под принуждением.

— Под принуждением? — голос Кэная сорвался от неверия. — Мы защищали её. Мы дали ей выбор на каждом шаге...

— Хватит, — перебила я. — Алекси, я — пара Кэная и Таймура. Это не обсуждается. Они — мои.

Кэнай и Таймур оба явно расправили плечи от этих слов, но в глазах Алекси что-то дрогнуло — и от этого у меня болезненно сжалось сердце. Я смягчила голос.

— Ты не видишь? Это именно то, чего хочет Йольнир. Чтобы вы трое рвали друг друга на части вместо того, чтобы работать вместе.

Все три альфы повернулись ко мне, и я почувствовала, как удивление прокатилось по связям — по двум настоящим… и по той странной, электрической нити, что связывала меня с Алекси.

— Кэнай, ты годами пытался организовать сопротивление, верно? — я перевела взгляд на Алекси. — А ты воюешь в одиночку, потому что не веришь, что кто-то ещё действительно поставит страдания твоего народа на первое место.

Челюсть Алекси напряглась, но он не стал отрицать.

— Вот мы и здесь, — продолжила я, делая шаг вперёд и вставая ровно между всеми тремя, обозначая центр комнаты как своё пространство. — Три альфы, которые хотят одного и того же — справедливости для своих людей — и готовы разорвать друг друга из-за омеги. Именно так, как это выгодно Йольниру.

Я посмотрела на каждого из них по очереди.